Я хочу тебе рассказать о том как где какая почему что: Закончи предложение я хочу тебе рассказать о том как где какая почему что

Тренинговое занятие здравствуй, я хочу тебе рассказать…

Тренинговое занятие

Тема: «Здравствуй, я хочу тебе рассказать…»

Цели:

1.Коррекция эмоционально-волевой сферы.

2.Развитие навыков общения.

Ход занятия.

1. Приветствие.

-Поприветствуйте друг друга, так чтобы вашему однокласснику было приятно.

2. Разминка «Здравствуй, я хочу тебе рассказать…»

Надо поздороваться со своим соседом слева и рассказать ему что-нибудь хорошее, веселое (можно придумать забавную историю).

3.Упражнение «Сорви яблоки».

— Представьте, что перед вами растет большая яблоня с чудесными большими яблоками. Яблоки висят прямо над головой, но без труда достать их не удается. Посмотрите на меня, я покажу, каким образом вы можете их срывать. Видите, вверху справа висит большое яблоко. Потянитесь правой рукой как можно выше, поднимитесь на цыпочки и сделайте резкий вдох. Теперь срывайте яблоко. Нагнитесь и положите его на траву. Теперь медленно выдохните. То же делаете другой рукой.

-Ребята, кому удалось мысленно сорвать яблоки?

-Кому не удалось?

-Трудно было выполнять это упражнение? Почему?

4. Релаксация.Упражнение «Разговор с деревом».

— А теперь мы с вами отправляемся в путешествие в царство деревьев… Сядьте поудобнее и закройте глаза. Несколько раз глубоко вдохните… Представьте себе лес, по которому вы бредете. Стоит прекрасный весенний день. Небо голубое, солнце светит ярко. Вы идете по очень большому лесу. Здесь стоят самые разные деревья: хвойные, лиственные, большие и маленькие.

Где-то в этом лесу есть одно особенное дерево — это дерево будет с вами разговаривать, только с одним из вас. Это дерево хотело бы стать вашим другом. Осмотритесь вокруг получше и найдите каждый свое дерево. Подойдите к нему совсем вплотную и приложите ухо к стволу. Слышите, как сок течет по кольцам дерева вверх?

Прислушайтесь очень внимательно к голосу дерева. Как звучит его голос? Как тихий шепот? Как светлый колокольчик? Как шум ручья? Этот голос веселый, как у Микки Мауса, или серьезный, как голос пожилого человека?

Если вы узнали голос дерева, то можете внимательно его выслушать. Вы отлично это сделаете! Сосредоточьтесь. Шшшш… дерево хочет что-то сказать. Не пропустите ни одного слова, которое оно говорит…

Может быть, оно хочет попросить, чтобы вы для него что-то сделали. Может быть, обрадуется тому, что именно вы его навестили. Возможно, ваше дерево скажет каждому из вас, что однажды вы станете такими же большими и сильными, как оно. Быть может, дерево хотело бы помочь решить ваши сегодняшние проблемы… (15 секунд).

-Когда услышите, что хотело вам сказать дерево, дайте мне знак рукой — поднимите руку.

-Запомните то, что сообщило дерево.

-Запомните также, что дерево — такое же живое, как и вы. А теперь попрощайтесь с деревом… Возвращайтесь назад. Потянитесь и будьте снова здесь, бодрые и отдохнувшие. ..

5. Рисунок дерева.

— А теперь нарисуйте каждый свое дерево.

(Звучит спокойная музыка, дети рисуют.

После этого дети показывают свои рисунки и рассказывают о том, что им сказало дерево.)

6.Рефлексия.

-Что вам понравилось на занятии?

-Какие вы чувства испытали?

7.Ритуал прощания.

Взятие за руки.

Литература

1. Ануфриев А.Ф., Костромина С.Н. Как преодолеть трудности в обучении детей. — М.: Ось-89, 1997.

2. Зак А.З. Развитие умственных способностей младших школьников. — М.: Просвещение, Владос, 1994.

3. Зак А.З. Различия в мышлении детей. — М.: РОУ, 1992.

4. Клюева Н.В., Касаткина Ю.В. Учим детей общению; характер, коммуникабельность. — Ярославль: Академия развития, 1997.

5. Овчарова Р.В. Практическая психология в начальной школе. — М.: ТЦ «Сфера», 1996.

6.  Самаукина Н.В. Игры в школе и дома – М.: «Новая школа» 1995 г

7. Тихомирова Л.Ф. Развитие познавательных способностей детей. — Ярославль: Академия развития, 1996.

8. Тихомирова Л.Ф. Упражнения на каждый день: логика для младших школьников. — Ярославль: Академия развития, 1998.

9. Тихомирова Л.Ф., Басов А.В. Развитие логического мышления детей. — Ярославль: Академия развития, 1997.

10. Фопель К. Как научить детей сотрудничать? — М.: Генезис, 2000.

11. Чистякова М.И. Психогимнастика. — М.: Просвещение, 1990.

12. Чистякова М.И. Психогимнастика. — М.: Просвещение, 1990.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/394453-treningovoe-zanjatie-zdravstvuj-ja-hochu-tebe

Стихи — Журнальный зал

* * *

На Среднерусской равнине снова не видно ни зги.

Ване и пьяной Арине дождь промывает мозги.

Словно златые крупицы истины взялся намыть

в тысяче верст от столицы, где так и хочется выть…

На Среднерусской равнине, черной, как дама виней,

все еще нет и в помине правды, что водки сильней.

Что-то такое над нею вроде неясной вины…

В винном отделе синеют лицами чьи-то сыны,

в хатах, кривых нарочито, матом покрыв дочерей,

топчутся дочери чьи-то около… райских дверей.

Свиньям поставив корыто, в страхе — под мухой ли муж? —

ропщут: пока не закрыто, сдохнуть, пожалуй бы, уж!

Словно матросы по сходням, так и сошли бы на брег

синего неба — в исподнем — весь миллион человек…

 

Ах, этот люд среднерусский, мутный, как варево смут,

знающий путь только узкий в царство небесное тут.

Ах, эта страшная тайна недр среднерусской души,

машущей ангелу: «Майна! Сил нет томиться в глуши,

вышел весь уголь надежды, слез помутился кристалл…»

Не поднимаются вежды тех, кто до смерти устал.

Саван у тех наготове, кто здесь себя не берег

в битве за грядку моркови, фальшь лучезарных серег,

но и за что-то такое, что там откроется тем,

кто здесь пытал себя: «Кто я?» и, что важнее, «Зачем?»

 

Только уж если отсюда люд сей туда заберут,

то для кого кровь и чудо Божьи останутся тут?

Если не эти, то кто же, Вани какие еще,

жизнь прожигая, «О Боже!» будут шептать горячо?!

Разве парижские крыши, небо альпийских долин

для Демиурга превыше слез среднерусских Арин?

Без покаянного света тьмы окаянных тех душ

что Ему эта планета?! — космоса дикая глушь…

 

* * *

Легкий смог и монгольское иго

шестимесячной лютой зимы,

и кривые немного, амиго,

и немые, как будто не мы,

 

мы зачем-то стоим у дороги

и, не чувствуя собственных ног,

смотрим, как наши тени убоги,

словно пьяные, валятся вбок.

 

Ничего не останется, право…

Не откликнется после, увы,

в новой поросли старая слава

слов, вмещавших размах синевы.

 

Только что нам какие-то нети,

обреченным и так между строк

на бесчувственной этой планете

отбывать свой пожизненный срок?!

 

Что нам, битым, все эти монголы,

налетевшие шумной ордой

рвать на части и резать глаголы

ради правды своей молодой,

 

если жизнь нам и до здесь и после —

нескончаемый шок болевой —

быть позволила истины возле,

упиваясь ее синевой?!

 

* * *

Не помню, чтоб рвался к свободе за сорок морей.

И даже когда здесь давил нас антихрист, нахрапист,

я шел от свободы, зовущейся грозно Хорей,

к свободе, носящей печальное имя Анапест.

 

А если и думал бежать, свою долю кляня,

брал в руки цилиндр, то оттуда вдруг — заяц и птица!

Спасибо Господь без прикрас открывал мне меня,

и, глядя окрест, я уже не дерзал откреститься…

 

Лишь в этих пределах, где черное море скорбей,

ознобный восторг перед небом не ведал предела…

Что, скажешь, не дело — смешаться с толпой голубей

и крохи клевать, не заботясь? — Великое дело!

 

Но самое важное в этом вопросе, поверь,

у неба глаголы вымаливать, дышишь покамест…

Пока, спохватившись, за горло не взял тебя зверь,

чтоб вырвать из сердца с корнями Хорей и Анапест…

 

* * *

А славно и пилось и елось

в тридцатые секретарям:

под френчем широким дебелость,

пристрастие к черным морям,

дичь в сумках охотничьих, дачи,

из супницы пряный дымок

и сладостный привкус удачи

во всем, что испробовать смог.

Авто с персональным шофером,

прислуга, с которой на «вы»,

и дружеский тон с щелкопером

из главной газеты Москвы.

Приказы, указы, мандаты…

Прибавки, конверты, пайки…

И тихая радость, когда ты

в мир вписан с заглавной строки.

С женою семейное счастье,

поездка с любовницей в Крым.

А после — статья, в одночасье

ту жизнь обратившая в дым.

 

Барбосы, доносы, допросы,

затрещин засол на губах.

Плюющие кровью колоссы,

гниющие в первых рядах.

Дурная привычка ночами,

под дых получая, стучать

и дружбу искать с палачами,

у коих во власти печать.

И подло, и больно, и гадко,

но как еще быть на плаву?!

Все яростней мертвая хватка

скуластых орлят ГПУ.

Засовы, замки, коридоры…

Фуражки, тужурки, ремни…

Молчком, как какие-то воры.

Но лучше не думать, ни-ни…

Сырые нависшие своды,

последней надежды гнездо

и — все твои лучшие годы

за миг оглушительный до

 

* * *

Ну как чешуей не сверкнуть поэту, пижону, мужчине?!

Державший к бессмертию путь, в тоске, как какой-то Пуччини,

я, помню, являлся в шалман, где вдрызг напивались поэты,

шептавшие шлюхам «Шарман!», пускай не тузы, но валеты,

хранившие в голосе дрожь, и злые, пока не поддаты,

вокруг безымянные сплошь, как в общей могиле солдаты.

Тусовка кричала «Гуляй!», в проходах качалась богема,

продажная, как Баттерфляй, и важная, как теорема.

Не идол давно — истукан, хоть в паспорте все еще — русский,

я требовал водки стакан, любитель пьянеть без закуски.

И был сам не свой до тех пор (хоть всем здесь известной фигурой),

пока не вступал в разговор с какой-нибудь крашеной дурой.

Ведь что есть без женщин поэт (пускай и безмозглых немного)?

Да, столпник, да, анахорет, что в духе, да только без Бога…

Ведь даже Великим постом, носящий, пардон, власяницу,

он все-таки крутит хвостом и держит на пульсе десницу.

 

Но сколько хвостом ни крути, к себе ни тяни одеяло,

а так, как в начале пути, в конце никогда не бывало.

Теперь, пробуждаясь в ночи, не ведал я светлой печали,

от ужаса черный почти. А в дверь сапогами стучали…

Я женщин теперь не губил, как радостно рвущий на части

растенье несчастный дебил — обитель беспечного счастья.

Стих больше не гнулся. Хорей, и тот мне казался — из стали…

Не я исписался — скорей стихи меня переписали.

Но нынешний я прозревал тот берег, где плещется Лета,

и видел вдали перевал, за коим не будет поэта.

Теперь я боялся всерьез, что там, где ты сам лишь растенье,

не хватит всех нажитых слез, чтоб выплакать ужас прозренья.

Сверкала еще чешуя, но я понимал, что когда-то

я попросту стану не я, с лицом безымянным солдата.

I Want To Tell You – факты о песнях, информация о записи и многое другое!

Опубликовано: |

Написано: Harrison
Записано: 2, 3 июня 1966 г.
Производитель: Джордж Мартин
Инженер: Geoff Emerick

2 . 1966 (Великобритания), 8 августа 1966 (США)

Доступен на:
Револьвер

Персонал

Содержание

Джордж Харрисон: вокал, соло-гитара, хлопки
Джон Леннон: бэк-вокал, бубен, хлопки
Пол Маккартни: бэк-вокал, бас, пианино, хлопки
Ринго Старр: барабаны, маракасы, хлопки

«I Want To Tell You», третья песня Джорджа Харрисона на Revolver , была, как он позже сказал, «о лавине мыслей, которые так трудно записать, произнести или передать».

Песня была записана под рабочим названием Laxton’s Superb, разновидность яблока. Позже он стал известен как «Я не знаю» после того, как Джордж Мартин спросил Харрисона, придумал ли он название.

В студии

The Beatles начали запись «I Want To Tell You» 2 июня 1966 года. В книге Марка Льюисона « The Complete Beatles Recording Sessions» этот обмен отмечается перед тем, как взять один:

Martin: What are you собираешься назвать это, Джордж?
Харрисон: Не знаю.
Леннон: «Бабушка Смит, черт возьми, вторая часть»! У тебя никогда не было названия ни для одной из твоих песен!

«Laxton’s Superb» был идеей инженера Джеффа Эмерик, каламбур от «Granny Smith», рабочего названия «Love You To».

Создавалось впечатление, что Джорджу давали определенное количество времени для записи своих треков, тогда как остальные могли тратить столько времени, сколько хотели. При исполнении одной из песен Джорджа чувствовалось большее давление.

Джефф Эмерик
Полные сессии звукозаписи Beatles , Марк Льюисон

В первый день The Beatles записали пять дублей ритм-трека с участием фортепиано, ударных и гитар. Третий из них был лучшим, и на него был наложен ведущий вокал Харрисона, бэк-вокал Джона Леннона и Пола Маккартни, а также тамбурин, маракасы, хлопки в ладоши и еще фортепиано.

3 июня они перезаписали басовый трек, так как Маккартни играл на пианино в ритм-треках. Затем «I Want To Tell You» был закончен и сведен для альбома Revolver в этот день и 6 июня.

Предыдущая песня: ‘Doctor Robert’

Следующая песня: ‘Got To Get You Into My Life’

I Want To Tell You (песня) английская рок-группа The Beatles из их альбома 1966 года

Revolver . Ее написал и спел Джордж Харрисон, соло-гитарист группы. После «Taxman» и «Love You To» это была третья композиция Харрисона, записанная для Revolver . Его включение в LP стало первым случаем, когда ему было выделено более двух песен на альбоме Beatles, что является отражением его постоянного роста как автора песен наряду с Джоном Ленноном и Полом Маккартни.

При написании «Я хочу рассказать вам» Харрисон черпал вдохновение в своих экспериментах с галлюциногенным наркотиком ЛСД. Лирика обращается к тому, что он позже назвал «лавиной мыслей, которые так трудно записать, произнести или передать».

В сочетании с философским посылом песни заикающийся гитарный рифф Харрисона и диссонанс, который он использует в мелодии, отражают трудности достижения осмысленного общения. Запись стала первым случаем, когда Маккартни сыграл свою партию бас-гитары после того, как группа завершила ритм-трек для песни, техника, которая стала обычным явлением в последующих записях Beatles.

Среди музыкальных критиков и биографов «Битлз» многие писатели восхищались игрой группы на треке, особенно тем, как Маккартни использовал вокальную мелизму в индийском стиле. Харрисон исполнил «I Want to Tell You» в качестве вступительной песни во время своего японского турне 1991 года с Эриком Клэптоном. Версия, записанная во время этого тура, вошла в его альбом

Live in Japan . На концерте в честь Джорджа в ноябре 2002 года, через год после смерти Харрисона, песня была использована для открытия западной части мероприятия, когда ее исполнил Джефф Линн. Тед Ньюджент, The Smithereens, Thea Gilmore и Melvins входят в число других артистов, исполнивших каверы на трек.

Предыстория и вдохновение

Джордж Харрисон написал «I Want to Tell You» в начале 1966 года, когда его сочинение стало более зрелым с точки зрения содержания и продуктивности. Будучи второстепенным композитором после Джона Леннона и Пола Маккартни в «Битлз», Харрисон начал формировать свою музыкальную идентичность благодаря погружению в индийскую культуру, а также взглядам, которые он приобрел благодаря своему опыту с галлюциногенным наркотиком диэтиламидом лизергиновой кислоты (ЛСД). По словам автора Гэри Тиллери, песня стала результатом «творческого всплеска», который Харрисон испытал в начале 19-го века.66. В тот же период «Битлз» было предоставлено необычно долгое время без профессиональных обязательств из-за их решения отказаться от « Талант любить » в качестве своего третьего фильма для United Artists. Харрисон использовал это время для изучения индийского ситара и, подобно Леннону, для изучения философских вопросов в написании песен, готовясь к записи следующего альбома группы, Revolver .

В своей автобиографии I, Me, Mine Харрисон говорит, что «Я хочу тебе сказать» обращается к «лавине мыслей, которые так трудно записать, произнести или передать». Авторы Рассел Рейзинг и Джим ЛеБлан цитируют эту песню вместе с «Rain» и «Within You Without You» как ранний пример того, как «Битлз» отказались от «застенчивых» заявлений в своих текстах и ​​вместо этого «приняли настойчивый тон, намеренный о передаче некоторым существенным знаниям, психологическим и/или философским прозрениям ЛСД-переживания» своим слушателям. Пишу в The Beatles Anthology , Харрисон сравнил мировоззрение, вызванное приемом наркотика, с мировоззрением «астронавта на Луне или в своем космическом корабле, оглядывающегося на Землю. Я оглядывался на Землю из своего сознания».

Автор Роберт Родригес рассматривает эту песню как отражение результатов стремления Харрисона к повышению осведомленности в том смысле, что «чем быстрее и шире появлялись его мысли, тем труднее было найти слова для их выражения». Как воспроизведено в I, Me, Mine Оригинальные тексты Харрисона были более прямыми и личными по сравнению с философской направленностью законченной песни. Последний, тем не менее, предложил интерпретацию как стандартную песню о любви, в которой певец осторожно вступает в роман. Другая интерпретация заключается в том, что темой недопонимания было заявление о расхождении Битлз со своей аудиторией в то время, когда группа устала давать концерты перед кричащими фанатами.

Композиция Музыка

«Я хочу тебе сказать» в тональности ля мажор и стандартном размере 4/4. Он содержит низкочастотный нисходящий гитарный рифф, который музыкальный журналист Ричи Унтербергер описывает как «круговой, полный» и «типичный для британского модного рока 1966 года». Риф открывает и закрывает песню и повторяется между куплетами. В частности, во вступлении паузы между синкопированными нотами риффа создают эффект заикания. Метрические аномалии, предполагаемые этим эффектом, дополнительно подтверждаются неравномерной одиннадцатитактовой длиной стиха. Основная часть песни состоит из двух куплетов, бриджа (или средней восьмерки), за которым следуют куплет, второй бридж и последний куплет.

По словам Родригеса, «I Want to Tell You» является ранним примером того, как Харрисон «сопоставляет музыку с сообщением», поскольку аспекты ритма, гармонии и структуры песни объединяются, чтобы передать трудности в достижении значимого общения. Как и в его композиции 1965 года «Think for Yourself», выбор Харрисоном аккордов отражает его интерес к гармонической выразительности. Куплет открывается гармоничной прогрессией нот мелодии E-A-B-C#-E поверх мажорного аккорда, после чего мелодия начинает резкий подъем с переходом к аккорду II7 (B7). Помимо необычного качества вступительного риффа, музыковед Алан Поллак определяет это изменение аккорда как часть дезориентирующих характеристик стихов из-за изменения, происходящего в середине четвертого такта, а не в начале такта. Затем музыкальный и эмоциональный диссонанс усиливается за счет использования E7 ♭ 9. , аккорд, на который, по словам Харрисона, он натолкнулся, пытаясь найти звук, адекватно передающий чувство разочарования. С возвращением к аккорду I для гитарного риффа гармоническая прогрессия в куплете предполагает то, что автор Ян Макдональд называет «восточным вариантом гаммы ля-мажор», который «больше арабский, чем индийский».

Средние восемь частей представляют собой более мягкое гармоническое содержание по сравнению с резкой последовательностью куплетов. Мелодия включает в себя 7 аккордов си минор, уменьшенный и мажор, а также ля мажор. Внутренние голоса в этом образце аккордов производят хроматический спуск нот через каждый полутон от F ♯ до C ♯. Музыковед Уолтер Эверетт комментирует уместность примирительной лирики «Может быть, ты поймешь», которая завершает вторую из этих частей, поскольку мелодия завершается идеальной аутентичной каденцией, представляя в музыкальных терминах «естественную эмблему для любого собрания». .

Поллак рассматривает окончание песни как частичное повторение вступления, а частично как отступление в форме «раз-два-три- вперед! стиль затухающей концовки». На записи «Битлз» групповой вокал в этом разделе включает гамаки в индийском стиле (в исполнении Маккартни) на слово «время», создавая эффект мелизмы, который также присутствует в треке Харрисона Revolver «Love You To» и на Леннона «Дождь». Помимо растянутой фразы Харрисона в первой строке стихов, эта деталь демонстрирует тонкое индийское влияние композиции.

Композиция Текст

Текст песни «Я хочу тебе сказать» обращается к проблемам общения и неадекватности слов для передачи искренних эмоций. В 1969 году автор Дэйв Лэнг определил «безмятежное отчаяние» в «попытке настоящего тотального контакта в любом межличностном контексте». Автор Ян Инглис отмечает, что такие строки, как «Моя голова полна тем, что нужно сказать» и «Игры начинают тянуть меня вниз», представляют в современных терминах те же концепции межличностных барьеров, с которыми философы боролись со времен досократовской эпохи. период.

Макдональд цитирует текст первого бриджа — «Но если мне кажется, что я веду себя недобрым / Это только я, это не мой разум / Это сбивает с толку» — как пример того, как Харрисон применяет восточный философский подход к трудности в общении, представляя их как «противоречия между разными уровнями бытия». В интерпретации Лэйнга сущности «я» и «мой разум» представляют, соответственно, «индивидуалистическое, эгоистичное эго» и «буддийское не-я, освобожденное от тревог исторического Времени». В Я, Я, Мое , однако, Харрисон утверждает, что, оглядываясь назад, порядок «я» и «мой разум» следует поменять местами, поскольку: что — когда нам нужно потерять (забыть) разум».

В дополнение к чтению Лэнгом сообщения песни, автор и критик Тим Райли считает барьеры в общении границами, налагаемыми тревожной западной концепцией времени, поскольку вместо этого Харрисон «ищет здоровый обмен и просвещенные возможности», предлагаемые вне таких отношений. ограничения. Таким образом, по словам Райли, «трансцендентным ключом» являются заключительные строки песни — «Я не против / Я могу ждать вечно, у меня есть время», — означающие освобождение певца от досады и временных ограничений.

Запись

В то время без названия «I Want to Tell You» была третьей композицией Харрисона, которую Битлз записали для Revolver , хотя его первоначальная заявка на третью работу была «Разве это не жаль?» . Это был первый раз, когда ему разрешили использовать более двух песен на одном из альбомов группы. Эта возможность появилась из-за того, что Леннон не мог написать какой-либо новый материал в предыдущие недели. Раздраженный привычкой Харрисона не давать названия своим композициям, Леннон в шутку назвал их «Granny Smith Part Friggin’ Two» — имея в виду рабочее название «Love You To», происходящее от яблока Granny Smith. Следуя замечанию Леннона, Джефф Эмерик, звукоинженер «Битлз», назвал новую песню «Laxton’s Superb» в честь другого сорта яблок.

The Beatles записали основной трек, состоящий из гитар, фортепиано и ударных, в EMI Studios (ныне Abbey Road Studios) в Лондоне. Сессия состоялась 2 июня 1966 года, на следующий день после того, как Харрисон впервые встретился с индийским классическим музыкантом Рави Шанкаром и заручился согласием Шанкара помочь ему освоить игру на ситаре. Группа записала пять дублей песни, прежде чем Харрисон выбрал третий из них для дальнейшей работы. После сокращения до одной дорожки на четырехдорожечной мастер-ленте их выступление состояло из Харрисона на соло-гитаре, обработанного эффектом Лесли, Маккартни на фортепиано и Ринго Старра на барабанах, а Леннон добавил бубен. Затем группа перезаписала вокал, а Маккартни и Леннон исполнили партии параллельной гармонии рядом с ведущим вокалом Харрисона. Другие наложения включали маракасы, звук которых Поллак сравнивает с гремучей змеей; дополнительное фортепиано в конце участков моста и над E7 ♭ 9аккорд в стихах; и хлопки в ладоши.

Созданная в период, когда «Битлз» полностью восприняли студию звукозаписи как средство художественного самовыражения, запись дополнила смысл песни. Как и «Eight Days a Week», завершенный трек начинается с плавного появления, устройства, которое в сочетании с плавным исчезновением, по словам Родригеса, «обеспечивает круговой эффект, идеально соответствующий отсутствию разрешения в песне». Эверетт точно так же признает «неуклюжее нетерпение Маккартни постукивать пальцами» по игре на пианино по сравнению с E7 ♭ 9. аккорд как удачное выражение борьбы за артикуляцию.

Последним наложением стала партия бас-гитары Маккартни, которую он добавил 3 июня. Процесс записи баса отдельно от ритм-трека обеспечил большую гибкость при микшировании песни и позволил Маккартни контролировать гармоническую структуру музыки, определяя аккорды. Как подтвердил историк звукозаписи группы Марк Льюисон, «I Want to Tell You» была первой песней «Битлз», в которой бас был наложен на специальную дорожку на записи. Этот прием стал обычным явлением в последующем творчестве Битлз. Во время сессии 3 июня песня была временно переименована в «I Don’t Know», что было ответом Харрисона на вопрос продюсера Джорджа Мартина о том, как он хотел бы назвать трек. Окончательное название было определено 6 июня во время ремикса и записи альбома на магнитную ленту.

Выпуск и прием

Лейбл EMI Parlophone выпустил Revolver 5 августа 1966 года, за неделю до того, как Битлз начали свой последний тур по Северной Америке. «I Want to Tell You» был расположен на второй стороне пластинки между песней Леннона о нью-йоркском докторе, который давал своим богатым пациентам дозы амфетамина, «Doctor Robert» и «Got to Get You into My Life», которую Маккартни сказал, что написал как «ода горшку». Для североамериканской версии Revolver , однако Capitol Records пропустили «Doctor Robert» вместе с двумя другими треками, написанными Ленноном; в результате выпуск из одиннадцати песен в США усилил вклад Маккартни и Харрисона.

По словам биографа Битлз Николаса Шаффнера, композиций Харрисона Revolver — «Taxman», которая открыла альбом, «Love You To» в индийском стиле и «I Want to Tell You» — сделали его автором песен в группа. Напоминая о выпуске в 2004 году The Rolling Stone Album Guide , Роб Шеффилд сказал, что Revolver отражал разнообразие эмоций и стилей, от «самой красивой музыки» Битлз до «самой страшной их музыки», среди которых «I Want to Tell You» представлял группу на «самый дружелюбный». Комментируя беспрецедентное включение трех своих песен в альбом Beatles, Харрисон сказал Melody Maker в 1966 году, что чувствует себя в невыгодном положении из-за отсутствия соавтора, как Леннон и Маккартни были друг другу. Он добавил: «Когда вы соревнуетесь с Джоном и Полом, вы должны быть очень хороши, чтобы даже попасть в одну лигу».

Рецензент альбома Melody Maker написал, что «индивидуальные личности The Beatles теперь проявляются громко и ясно», и он восхитился сочетанием в песне гитарных и фортепианных мотивов и вокальных гармоний. В их совместном обзоре в Record Mirror Ричард Грин нашел трек «Хорошо написанный, спродюсированный и спетый» и похвалил гармоническое пение, а Питер Джонс прокомментировал эффективность вступления и заключил: «Преднамеренно фальшивые звуки на фоне снова очень характерны. Добавляет что-то к жестко романтическому номеру». Морин Клив из The Evening Standard выразил удивление тем, что Харрисон написал два лучших трека для альбома, «Taxman» и «I Want to Tell You», и назвал последний «прекрасной песней о любви».

В Америке из-за разногласий вокруг замечания Леннона о том, что «Битлз» стали более популярными, чем христианство, первоначальные отзывы о Revolver были относительно прохладными. Комментируя это явление в сентябре 1966 года, рецензент KRLA Beat описал «I Want to Tell You» как «необычную, ново-мелодичную и интересную» и посетовал на это, как и на такие песни, как «She Said She Said». и «Желтая подводная лодка», ему было отказано в заслуженном признании.

Ретроспективная оценка и наследие

Написание в Rolling Stone Памятный выпуск Харрисона, в январе 2002 г. Микал Гилмор признал, что включение им диссонанса в «I Want to Tell You» было «революцией в популярной музыке». в 1966 году. Гилмор считал это нововведение «возможно, более оригинальным творческим», чем авангардный стиль, который Леннон и Маккартни заимствовали у Карлхайнца Штокхаузена, Лучано Берио, Эдгара Варезе и Игоря Стравинского и включили в творчество Битлз за тот же период. По словам музыковеда Доминика Педлера, E7 ♭ 9аккорд, введенный Харрисоном в песню, стал «одним из самых легендарных во всем каталоге Beatles». Выступая в 2001 году, Харрисон сказал: «Я действительно горжусь этим, поскольку я буквально изобрел этот аккорд… Позже Джон позаимствовал его в песне I Want You (She’s So Heavy): [через черту] «Это сводит меня с ума».

В своем обзоре «I Want to Tell You» Алан Поллак выделяет нисходящий гитарный рифф Харрисона как «один из тех непревзойденных образцов остинато, которые с самого начала задают тон всей песне». Продюсер и музыкант Чип Дуглас заявил, что он создал гитарный рифф для песни Monkees «19».67 хит «Pleasant Valley Sunday» на песню «Битлз». Нил Иннес из группы Bonzo Dog Doo-Dah Band (а позже и Rutles) вспоминает, как был в студии Abbey Road, когда «Битлз» записывали «I Want to Tell You», а его группа работала над песней водевиля 1920-х годов под названием «Мой брат делает Шумы для радио». Иннес сказал, что слышал, как «Битлз» играли «I Want to Tell You» на полной громкости, и тогда оценил, по словам музыкального журналиста Роберта Фонтено, «насколько далеко он был от их лиги в творческом плане». С тех пор Иннес включил свои воспоминания об этом эпизоде ​​в свое сценическое представление.

Среди биографов Битлз Ян Макдональд цитирует эту песню как пример репутации Харрисона как «[если] не самого талантливого, то, безусловно, самого вдумчивого из авторов песен Битлз». Он отмечает, что, в соответствии с тонкой индуистской перспективой лирики, принятие Харрисоном индийской философии «доминировало в общественной жизни группы» через год после ее выпуска. Джонатан Гулд считает, что этот трек был бы изюминкой любого альбома Beatles до Revolver 9.0092, но таков был стандарт написания песен для их альбома 1966 года, он «теряется в перетасовке мелодий Леннона и Маккартни на второй стороне». Саймон Ленг пишет, что благодаря «богатому гармоническому воображению», очевидному в «I Want to Tell You», Revolver «навсегда изменил музыкальную индивидуальность Джорджа Харрисона», представив его во множестве ролей: «гитарист, певец , новатор мировой музыки… [и] автор песен».

В своем обзоре песни для AllMusic Ричи Унтербергер восхищается ее «интересными, своеобразными качествами» и групповым вокалом на записи, добавляя, что пение Маккартни заслуживает его признания как «одного из величайших исполнителей мужской гармонии верхнего регистра в рок-музыке».