Выйти преображенным: Как пишется слово: «выйти преображённым» или «выйти приображённым»?
Как выйти из самоизоляции преображенным? Опыт монахов
Ответы пастыря
Ответы пастыря
Illustration by Carlos PX
Источник: Unsplash
Дмитрий Губин: Русскую Православную Церковь много раз упрекали в том, что она давит индивидуализм во всех его проявлениях.
Митрополит Иларион: Если начать с вопроса об одиночестве: в православной традиции есть целый класс монахов – людей, которые совершенно сознательно выбирают одинокий образ жизни. И все архиереи Русской Церкви являются монахами.
Почему это происходит? Потому что одиночество высвобождает в человеке некие ресурсы. Опыт одиночества может быть очень продуктивным. Сейчас наблюдается поразительный феномен, в западном обществе и в российском обществе: люди все как будто вместе, но очень многие страдают от одиночества. Человек всю жизнь проработал в коллективе, а при этом абсолютно одинокий человек. И этот опыт внутреннего одиночества, если он не ведет к духовному преображению человека – это очень отрицательный опыт и очень горький опыт.
Как раз Церковь позволяет людям, в том числе и одиноким людям (и внутренне одиноким) преодолеть чувство одиночества, почувствовать себя членами единого Тела. В этом сила соборности, о которой мы говорим.
Поделиться
Вам также может быть интересно
«Вера отеческая»Истина
Преображение человека
Митрополит Волоколамский Иларион
Истина
Слово Божие – реальность, созидающая церковную общину
Игумен Арсений (Соколов)
Истина
Богословие диалога: отношения людей в вещественном мире
Истина
книги
«Да, города, – признается Андрей Левкин, – удобная штука, их можно употреблять для чего угодно».
Многообразие способов употребления городов он продолжает демонстрировать и нам, и себе – и изобретать их. Сколько может быть таких способов, автор, скорее всего, и сам не знает – да и можно ли это знать? Скорее всего, их ровно столько, сколько может быть вопросов, поставленных человеком самому себе. И даже больше – чтобы оставить место для вопросов еще не поставленных.
«Для любой структуры, чью недопроявленную сущность хотелось бы сделать явной, всегда отыщется город, который почти как она».
Города – универсальные выявители. Умей только с ними обращаться.
В своей «чикагской» книге – подобно тому, как делал он это в вышедшей пару лет назад, в том же издательстве, книге «венской» – Левкин проводит опыты больше с собственным сознанием и восприятием, чем с городом. Правда, без города – как необходимого стимула – опыты этого рода никак не могли бы состояться.
«Венская» книга попала, помнится, в «Художественную серию», «чикагская» отнесена к «Письмам русского путешественника», но эти тексты такого свойства, что любое отнесение их к той или иной из устоявшихся рубрик неминуемо будет сопряжено с изрядной долей условности и огрубления.
К художественному – вернее, к эстетическому – тексты Левкина имеют лишь то (исчезающе-редкое) отношение, что в исключительной точности совпадают с коренным смыслом слова aisthesis: чувство, восприятие. Он – именно об этом. И уж, конечно, путешествиями то, чем он занимается, тоже можно назвать с большими оговорками. Письма этого путешественника по внутренним пространствам – скорее протоколы опытов. Левкин пишет – тоже примерно так, как в Вене, – их подробную хронику: не дневник даже, а сиюминутник – запись внутренних движений и событий в режиме их возникновения, текст по ту сторону черновика и чистовика. «Автор – это автор, он не будет, – обещает нам Левкин с первых страниц, – художественно трансформироваться, он – регистратор, а не фантазер».
Художественно – может быть, и не будет, но вот будет ли трансформироваться вообще, меняться по ходу опытов – это еще большой вопрос. И я думаю, будет непременно. Где же это видано, чтобы не выйти преображенным из опыта?
Перед нами – живая, прямая и однократная внутренняя речь, призванная уловить то, что вниманием обычно не ловится, оставляется в области невыговоренного, оттесняется на периферию, в область фона – чтобы тем ярче проступила на нем требуемая фигура.
В данном случае фигурой оказывается именно это: само вещество восприятия города как явления, предшествующее всем дисциплинарным классификациям. Это и не психология, и не урбанистика, и не география (у них – другая терминология, другие цели)… а что же? Да, наверно, эстетика. Иначе не скажешь.
И в таком случае, конечно, можно сказать, что Левкин расширяет (свойственное нашей культуре) пространство эстетического – и диапазон его средств. Он развивает и описывает особый способ мышления-и-чувствования, в их нераздельности, городами, пространствами, средами. Не столько их самих, сколько ими – как продолжениями собственных органов восприятия.
Точно как в случае Вены, с помощью города он решает задачи, не слишком типичные для предающихся культурной практике знакомства с городами, оставляя совершенно вне внимания такие типовые его предметы, как, например, «общеинтересные» туристские достопримечательности, архитектурные красоты, памятники больших исторических событий, городские легенды и мифы (хотя обо всем этом он знает – он просто не строит на этом знании ни суждений, ни повествования в целом.
Правда, на сей раз задачи он себе ставит совсем другие.
При посредстве Вены, большой «операционной системы», напомним, автор-герой книги выщупывал собственные экзистенциальные состояния, подлинность и точность (такую тонкую, что – ускользающую от слов, от их привычного и устоявшегося инвентаря) собственного отношения к существованию. Вена была вовлечена в это как большой инструмент – который, как всякий инструмент, по достижении нужного – или хотя бы по приближении к нему – может быть вполне спокойно отложен в сторону.
Справедливости ради надо сказать, что и самого себя – «как физическое и эмоциональное лицо» – автор превращает в такой инструмент поисков.
С Чикаго несколько не так – хотя да, инструментальность не миновала и этот город (а соответственно, и автора). И не миновала она его, может быть, несколько вопреки авторским намерениям. Вопрос с самого начала он себе ставит такой: «Можно хотя бы раз в жизни заняться конкретным городом, не используя его как ресурс? Что такое этот город сам по себе, без моих расчетов: как бы с ним поступить и что из него извлечь?». «В Чикаго я не реализую свои представления за его счет, – настаивает он, – пишу о городе».
Левкин действительно много о нем пишет. Скрупулезно его протоколирует, отмечает все, какие может, детали городской среды в том порядке, в каком те попадают в поле его восприятия (и этот порядок, что важно, – единственный, больше здесь нет никакого упорядочивающего принципа, никаких иерархий). «Там всё преимущественно одноэтажное с садами, – делает он словесный слепок с чикагского пригорода, – (центр тоже есть, в основном одноэтажный, небольшой) апрель – цветы всех романтических расцветок: и снизу, и сверху, и деревья, и газоны.
Озеро рядом, горизонта не видно, то есть – на горизонте ничего не видно, ровно море или океан. Гостиница – шестиэтажный краснокирпичный дом, но вход в него совершенно усадебный…» Вообще, если вдруг нам нужно узнать из этой книги о городе – мы много чего о нем узнаем: и как тут ходит транспорт – каково, в частности, метро, – и какие памятники стоят, и как ведут себя люди на улицах, и как устроен музей естественной истории, и что там можно увидеть… ну чем, казалось бы, не путеводитель? – разве что водящий авторскими, штучными тропами.
Только, правда, город и теперь становится своеобразно востребованным инструментом: инструментом выявления самого себя. Он все равно – «ресурс», да еще какой!
Итак, на сей раз автора (опять же по причинам, диктуемым скорее его собственными внутренними событиями, чем городом) занимает вопрос, что позволяет воспринимать город в его единственной, штучной индивидуальности, в его разлитой в воздухе сущности, «субстанции», если воспользоваться словцом из венской книжки.
Благодаря чему возможно узнавать город сразу, «ощутить местность как Чикаго», еще прежде сознательных умозаключений по этому поводу? Что делает его в наших глазах самим собой? Что этому способствует, а что, напротив того, – мешает и уводит в сторону? Он ищет точку, «которая задает город» – из которой город охватывается чувством точнее и полнее всего, или совокупность таких точек, у которых, разумеется, нет ничего общего с «достопримечательностями», помогающими ориентироваться туристам: таковою способна быть хоть «какая-то реклама над развязкой со словами «Easy come. Easy go»; постоянно мониторит качество городской среды в поисках ею самой даваемых подсказок: «…среда тут равномерно заполнена небольшими отдельными пригородами и частями города – общее ощущение города должно быть довольно слабым, не резким, но это не так. Значит, эта неизвестная точка весьма мощно транслирует Chiсago во все его углы».
«А что это, Чикаго? – не устает он спрашивать себя, не заботясь о том, в какой степени он при этом повторяется, – заставляет себя фокусироваться на поставленном вопросе.
– Что именно является этим Чикаго? Чем именно является это Чикаго? Что, вот именно это и есть Чикаго, а что тогда не оно?» Точнее – Шшщикаго, как здесь, и только здесь, этот город называется (его, стало быть, настоящим, внутренним, лишь для своих понятным именем, именем-паролем). «Шшщикаго как таковое». Без редукций, без отсылок к внешнему.
Итак, Левкин проясняет условия видения – то есть того, как этот, именно вот этот город надо и возможно видеть здесь и сейчас. Прежний опыт с иными городами тут, конечно, не то чтобы не пригождается совсем, но пригождается скорее в том смысле, чтобы от него отталкиваться. Чтобы его не повторять.
«…в других городах бы, – размышляет автор при въезде в город и нечаянно почти его проехав, – я расстроился, что вот же, новый город, а мы его проехали. В таких случаях непременно нужна какая-то его главная, основная точка, исходя из которой затем выстроится ощущение от места. Не формально главная точка, но какой-то сегмент, зона города, где надо оказаться, чтобы что-то там относительно него ощутить.
Даже не «что-то», а именно этот город, и немедленно. А тут проезжаем через центр – дома всё выше, потом очень высокие, потом совсем высокие, после даунтауна – в обратном порядке, но – никакого ощущения, что город остался позади. Нет, не остался, продолжается, он тут всюду, хотя и в разном виде…»
Вот чем работа Левкина отличается от того, что нам привычно называть исследованиями: исследователь ищет общих черт, уверенно выходящих за пределы случая закономерностей, – Левкин – единственного, необобщаемого, случающегося раз в бытии. То, что он проговаривает, в любой следующий раз может обернуться иначе.
Дело же не в деталях пространства, не в городском веществе, которое валится на новоприехавшего человека со всех сторон, – и даже не в точках сборки, которые городская среда способна ему для упорядочивания всего этого предложить (хотя они уже важнее). Дело единственно в том, как человек здесь и сейчас собирает себе – и именно себе – чувственный образ города. Этот образ, да, может оказаться устойчивым настолько, что, возможно, будет быстро собрать его в Москве и, в Москве будучи, писать о Чикаго – так даже и лучше, потому что есть дистанция, которая сама по себе держит взгляд.
А может и совсем поменяться. Но принципиально важно одно: как это делается.
Параллельно, в том же режиме сиюминутной хроники, автор рефлектирует над собственным – ну, методом не методом (метод – все-таки нечто отчуждаемое от своего создателя и обстоятельств своего возникновения, применимое и в других ситуациях, и в других руках), но способом решения задачи и даже ее постановки. Нащупывает этот способ, а нащупав, рассматривает его – годится ли? – удивляется ему, чувствует себя в очередной растерянности, идет дальше…
В том способе речи, который культивирует Левкин, всё – в модусе вопроса, любая формулировка – временна, ни одна – не для того, чтобы на ней останавливаться. Все, что он говорит, – строительные леса неведомого здания, да еще текучие. Ставить ногу на каждую из этих фраз-опор можно, наверно, не дольше одной минуты – не более, чем длится чтение. Это текст-лаборатория: он на наших глазах вырабатывает сам себя.
На самом деле, автор проговаривается, – под самый уже конец, там, где должно быть обозначено то, к чему он долгим путем книги пришел.
Оно и обозначено. Эксперимент выстроен тщательно и корректно – и аккуратно завершен. «Она, – говорит Левкин о книге, – вовсе не о Чикаго, он тут частный случай». «Некоторые хорошие части жизни устроены так же»: они тоже вырабатывают собственную, перерастающую свои источники индивидуальность, лишь им присущую манеру «связи вещей и событий». Эта индивидуальность может быть схвачена – и употреблена с целями, которые с первоначальными ее источниками никак не связаны. «Воздух, выходящий за границы этой среды». Пуще того: все части жизни, кажется, устроены именно так. А скорее всего – и вся она целиком.
‘Уборная — ужасное место…’ Как каминг-аут изменил пять жизней | Жизнь и стиль
Давина Шах, 33 года
Офицер дорожного движения, северо-запад Лондона
Когда мне было немного за 20, я написал маме письмо на восьми страницах. Это были мини-мемуары, начиная с подросткового возраста: «Раньше я носила комбинезон, и теперь я знаю, почему…» Это продолжалось вплоть до средней школы и колледжа.
Я пытался сказать: «Моя сексуальность — это не выбор». Я подумал: «Если я просто скажу ей, мы поссоримся, потому что она любит спорить». Я отправил его через почтовый ящик, позвонил ей и сказал: «Я отправил письмо, и мне нужно, чтобы ты его прочитал», а она сказала: «Ты гей, не так ли?»
Она прочитала его, и когда я вошел в дверь, она крепко обняла меня и сказала: «Все в порядке, мы справимся с этим», и я подумал: «О, это будет легче, чем я думал . Великолепно!» А потом она объявила голодовку, что даже для нее было довольно драматично. Но она развелась, когда ей был 21 год и она была на шестом месяце беременности, так что она уже чувствовала, что нарушает культурные нормы — она взбесилась, потому что думала, что это отразится и на ней тоже. Она говорила: «О, это журналы — они тебя развратили, сказали, что это круто».
А потом она поняла, что стала королевой драмы, а я все та же Давина. Это было более десяти лет назад, и с тех пор она — и мы — прошли такой долгий путь. Она любит моего партнера.
Только я, моя сестра и моя мама выросли в Тоттенхэме, и хотя мы не были религиозными, это была сильная индо-маврикийская культура. Единственный раз, когда заговорили о том, что я гей, это когда моя мама услышала, как я распеваю какую-то ерундовую песню Адама Рикитта, и сказала: «Надеюсь, ты не гей. Ты?» Теперь другие мои азиатские друзья-геи не могут поверить, насколько либерально все обстоит для меня: «Твоя мама знает, что ты гей! Твоя мама была в гей-клубах!» Они думают, что я такой чудак, но я всего лишь доказательство того, что, несмотря на то, что поначалу это было немного сложно, если ты хочешь уйти, просто сделай это. Вы должны вести свою жизнь, и если это означает быть вне дома, вы должны смотреть в лицо музыке. Некоторые представители чернокожих и представителей этнических меньшинств считают, что быть геем — это «западная болезнь», но это потому, что больше людей не раскрываются.
Когда я рассказал остальным членам семьи через несколько месяцев после того, как написал маме, я сделал это в текстовом сообщении, еще одно большое длинное сообщение.
Телефон взорвался ответными сообщениями: «Мы все равно тебя любим». Дядя даже позвонил моей маме и сказал: «Я очень беспокоюсь о Давине. Получает ли она необходимую поддержку?»
Странно: до выхода в свет я носил много черного, а потом стал носить другие цвета. Все было лучше, потому что я знал, что был собой — это позволяло мне быть собой. Я стал еще ближе к своей семье. Я могу свободно говорить о своем возлюбленном. Я офицер дорожного движения, и я полностью погружен в работу и в свои отношения. Я должен услышать их скучные подробности, чтобы они могли услышать мои.
Хелен Белчер, 51
Владелец компании по разработке программного обеспечения, Вокингем, Беркшир
Раньше я ложился спать каждую ночь, надеясь проснуться девочкой. Я помню, как мне было пять лет, и я молился о том, чтобы родится девочка, чтобы я мог увидеть, какой я буду. Половое созревание в школе-интернате для мальчиков было очень запутанным, потому что я этого не хотел — мускулы, волосы — но мне нужно было вписаться.
Там я впал в евангельское христианство. Для этого бедного маленького сбитого с толку ребенка у Иисуса были ответы на все вопросы. Но с 12 лет я тайно наряжалась в своей комнате, пытаясь скрыть свои чувства, боясь, что меня узнают.
Я знал, что я не гей — меня тянуло к девушкам, и в 29 лет я женился на первой женщине, которая встречалась со мной. Мы по-прежнему ходили в церковь, у нас было двое детей, но когда моей дочери было почти два года, я вдруг понял: «Если я не сделаю что-то, чтобы решить эту проблему, я в конце концов возненавижу ее, потому что она станет тем, кем я был». Я всегда хотела быть… женщиной». Я становился все более замкнутым, подавленным, склонным к суициду, поэтому, наконец, Джоанна, моя жена, выступила против меня, и в этот момент у меня хватило уверенности сказать: «Я такой, какой я есть, и я не думаю, что это изменится».
Сначала я пыталась просто одеваться как Хелен несколько вечеров в месяц, но каждый раз, когда я снимала одежду, меня это давило.
Быть самим собой, даже на эти короткие периоды, означало, что я могу дышать. Джоанне было тяжело — она боролась с мнением людей о ней, потому что она не лесбиянка, — но моя семья поддерживала меня. Мои дети, как и большинство детей, просто принимали все.
Десять лет назад я начал переход, и я помню, как через пару месяцев после начала приема гормонов я пошел в группу поддержки и увидел несколько рододендронов, и они были действительно красивыми и яркими. Я почувствовал, что впервые правильно вижу цвета. Депрессия начала подниматься. Я понял, что со мной все будет в порядке, что был свет.
Каминг-аут и переход позволили мне исследовать различные возможности внутри себя. Мне больше не нужно фильтровать вещи — всегда был фильтр: как я, как мужчина, должен реагировать? Быть мужчиной было выученным поведением, тогда как теперь я могу реагировать на вещи и относиться к людям инстинктивно. Я удалил олицетворение. Джоанна осталась со мной, отчасти потому, что она сказала, что мне стало намного легче жить, когда я стал счастливее.
Она сказала еще кое-что: что, когда я был мужчиной, в моих глазах всегда был призрак, а теперь в них живость. Я знаю, что это такое: свобода.
Сал Чикикчиоглу, 21 год
Студентка, Эдмонтон, Лондон
Я из турецкой мусульманской семьи, и мои родители всегда считали, что мужчина должен жениться на женщине. Так что осознание того, что я гей, когда мне было 16, означало, что я держал это при себе. Я думал, что люди будут меня ненавидеть — все, что я слышал, это то, что люди вокруг меня говорили: «Это отвратительно». Я была напугана, загнана в угол, полна гнева, потому что не знала, как выразить, насколько я напугана, и не знала, что делать. Выгонит ли меня отец? Это заставило меня думать, что религия не для меня. Это немного неловко, потому что я живу рядом с мечетью, которой владеет мой отец.
Только когда в 18 лет я поступил в колледж исполнительских искусств, я начал принимать себя.
Сначала я сказал своим двум лучшим друзьям – действительно, прощупать почву, посмотреть, смогу ли я выдержать отказ. Сначала они были в порядке, а потом через три дня сказали, что это неправильно, и я не должен этого делать. С тех пор я ничего о них не слышал. На днях я встретил их на улице, и они прошли мимо меня, как будто меня не существовало.
Я сказал маме по смс. Я сказал: «Я так долго держал это в себе; Я много лет хотел тебе сказать, но не мог». Она сразу же ответила: «Ты можешь переодеться». Когда мой отец узнал об этом, он подумал, что меня можно вылечить. Я должен был уйти. Я переехала к своему парню на некоторое время, прежде чем вернуться. Какое-то время было действительно тяжело – у меня была депрессия, тревога, было намного тяжелее, чем моему парню, который из английской, нерелигиозной семьи. Но я не жалею об этом. Все, что произошло, сделало меня намного сильнее.
Я начал снимать видео на YouTube, давать советы о том, как открыться, и одним из самых приятных моментов были все сообщения, которые я получаю от других молодых геев, говорящих, как сильно это им помогло.
Открытие и поощрение других к этому придало моей жизни смысл. Это значит, что я нашла настоящих, близких друзей и замечательного парня. Мы действительно помогли друг другу. В Эдмонтоне не очень дружелюбно к геям, но мы прогуляемся по городу, зайдем в торговый центр и даже возьмемся за руки. Открытость и честность дали мне свободу. Я никогда не была так счастлива за всю свою жизнь, потому что у меня есть любовь и парень. Я могу просто выйти и выразить свои чувства и свои чувства к нему. Мне не нужно делать это за закрытыми дверями. Мы можем быть собой.
Рэй Эндрюс, 63 года
Прист, центр Лондона
Мне потребовалось 59 лет, чтобы полностью раскрыться перед всеми, и я сделал это самым публичным способом: на телевидении. Я священник, и четыре года назад Channel 4 заснял, как я рассказываю своим прихожанам, что я гей. Возможно, это выглядело как самый драматичный момент в моей жизни, но настоящая драма уже произошла внутри меня. Я пил десятилетиями.
Я пил, потому что мне было стыдно. Была и другая причина пьянства: ужас, боязнь разоблачения, разоблачения моей страшной тайны.
Я женился, когда мне было 20, надеясь, что мои чувства волшебным образом испарятся, надеясь, что моя искренняя любовь к ней породит физические побуждения. Это не так. Вместо этого я провел большую часть своей жизни в состоянии беспокойства — чулан — ужасное место. Однако то, что я был священником, дало мне личность, цель — быть нужным нуждающимся, отдавать себя. Когда я смотрел на гей-культуру, я ничего не понимал. Я не мог видеть, как я буду принадлежать.
Итак, когда настал день и я распахнул двери своей каморки, перемена в моей жизни не была мгновенной и даже особенно заметной для наблюдателей. Реакция на мое откровение в целом была положительной, и, хотя наш брак не сохранился, мы остались близкими друзьями. Но именно внутренние изменения были трансформационными. Я нашел то, чего никогда раньше не испытывал, что-то, о чем я даже не подозревал: покой.
Для меня это настоящее счастье, которое приходит от каминг-аута. Да, я свободен, могу быть собой, говорить правду о том, кто я, всегда и всем, и я могу жить без стыда и выражать свои чувства и свою любовь так, как захочу. Но нет ничего похожего на мир.
И еще кое-что — совершенно неожиданное. Для многих каминг-аут означает поиск идентичности в гей-мире, но я этого не делал и не нашел. Это не совсем я, и в 59 лет я не собирался ходить в клубы. Я также еще не нашел партнера, с которым мог бы поделиться своим новообретенным счастьем. Нет. Вместо этого я нашел идентичность в самой себе, которая не зависит ни от гетеросексуальных норм и культуры, ни от гей-культуры. Это не отказ ни от кого — это принятие, полностью и чудесно, чего-то и кого-то другого: меня.
Поэтому я держал все свои увлечения девочками при себе и говорил только о своих увлечениях мальчиками. Я бросила школу в 16 и обручилась с парнем, с которым была до 21 года. Это было ужасно; это задержало меня больше, чем школа. Я все надеялся, что мои чувства уйдут, засовывал их в коробку под кроватью, никогда о них не говорил, поэтому, когда отношения закончились, и я работал помощником руководителя в университете, окруженный самыми разными людьми, я подумал: : «Верно. Теперь ты можешь делать, что хочешь». Я довела себя до нужного состояния, рассказав родителям, что я бисексуальна, и поэтому доверилась своему лучшему другу для поддержки. В конце концов я усадил маму первой, подумав, что лучше начать с нее, и она сразу же, совершенно небрежно сказала: «Да, я знаю». Папа только кивнул. Вскоре после этого моя мама сказала: «О, я сказала твоей тете Хелен, и она сказала, что тоже знает». Почти все знали, кроме меня. Спасибо за это! Кто-нибудь мог бы подсказать мне где-нибудь и поторопить события, чтобы я не тратил столько времени на мусорные отношения, и все потому, что я жил в той реке в Египте.
Кончить было до смешного безболезненно; это сняло ветер с моих парусов. Вы настраиваете себя на ожидание драмы, и тогда все в порядке, хотя определенно более социально приемлемо быть открытой би-женщиной, чем би-мужчиной. Это сняло огромный груз с моих плеч, и это такое восхитительное чувство свободы, особенно жить в Манчестере, где ты можешь целоваться с женщиной на публике, и всем наплевать. Люди говорят: «О, би? Это выбор — ты просто жаден, решив спать с мальчиками и девочками», и вы получаете это как от геев, так и от гетеросексуалов, но я чувствую себя таким счастливым, что могу исследовать оба сообщества.
Открытость, преодоление страха быть осужденным дали мне так много неожиданных и значительных преимуществ. Люди чувствуют, что могут быть более открытыми со мной, и я не буду осуждать их; это помогает вам лучше понимать других людей. О, а это значит, что я смогла познакомиться с людьми обоих полов. В конце концов я вышла замуж за мужчину, но, на самом деле, я все равно никогда не видела представителей определенного пола.
Это всегда было о человеке внутри. Таким образом, отсутствие означало, что я мог свободно исследовать и влюбиться в нужного человека. Что может быть лучше, чем это?
Трансформация в MTG: правила, история и лучшие карты
Последнее обновление: 6 июня 2023 г.
Растущие обряды Итлимока и Итлимока, Колыбель Солнца | Иллюстрация Гжегожа Рутковского
Механика трансформации была абсолютно новаторской, когда она была впервые представлена. В наши дни он по-прежнему популярен и приятен, но мы также стали замечать, что его немного больше используют новыми и интересными способами, чтобы он подходил к наборам, в которых он появляется.
Как работает преобразование и как оно осуществлялось на протяжении многих лет? Какие лучшие карты трансформации? Возможно, я смогу изменить ваше мнение!
Содержание
ПереключательКак работает трансформация?
Искатель тайн | Иллюстрация Мэтта Стюарта
Карты трансформации имеют две стороны, и вы обычно играете карту трансформации лицевой стороной.
При выполнении определенного условия карта «превращается» в свою обратную сторону, и вы физически переворачиваете карту. Различные карты трансформации имеют разные условия трансформации.
История трансформации в MTG
Transform впервые появился в любимом фанатами Innistrad , действие которого происходит в 2011 году, отчасти для того, чтобы представить население мира, превращающегося в монстров, которые были домом для вдохновленного ужасами мира. Он был включен в этот набор и во второй набор этого блока, Dark Ascension . Но она была исключена из финального набора блока, Восстановленная Авацина , из-за опасений, что игроки не захотят играть с этой механикой в Ограниченном формате целый год, если она им не понравится с самого начала.
С тех пор идея преобразования была реализована в нескольких наборах. В выпуске Magic: Origins появились «перевертыши» — существа, которые превращались в мироходцев, изображая зажигающиеся искры.
Блок Иксалан имеет набор артефактов и чар, трансформирующихся в земли. Трансформация также была включена в Neon Dynasty и в нашем возвращении в Иннистрад.
Несмотря на увеличение частоты трансформаций, она все еще не считается вечнозеленой механикой. Его специально избегают в преконах Commander, потому что эти продукты в настоящее время никогда не включают двусторонние карты по логистическим причинам.
Как работают преобразования земель?
Иксалан и В Rivals of Ixalan был набор артефактов и чар, которые при выполнении условия превращались в особые земли. Они работают так же, как и любые другие карты-трансформеры: когда они трансформируются, вы переворачиваете их, и теперь они представлены обратной стороной.
Обратите внимание, что разыгрывание одной из этих карт или превращение ее в землю не считается разыгрыванием земли на ход.
Трансформация — срабатывающая способность?
Трансформация — это либо срабатывающая способность, либо активируемая способность.
Например, Искатель Тайн имеет активируемую способность , которая срабатывает, когда вы раскрываете мгновенное заклинание или волшебство из верхней части своей библиотеки, в то время как Хранитель Родословной имеет активируемую способность со стоимостью преобразования (в данном случае заплатив черную ману). ).
Можете ли вы ответить на трансформацию?
Да! Трансформация — это способность, которая использует стек, независимо от того, активируется она или срабатывает. Вы можете ответить на это, воспроизведя эффекты мгновенной скорости.
Когда ты сможешь трансформироваться?
Когда вы сможете трансформировать карту, зависит от самой карты. Если вы можете выполнить условия для преобразования, вы можете преобразовать карту.
Можете ли вы трансформироваться с мгновенной скоростью?
Некоторые карты могут мгновенно трансформироваться. Как правило, вы можете преобразовать карту, если вы можете выполнить условие для ее преобразования.
Например, в тексте правил Concealing Curtains упоминается, что вы можете активировать его способность преобразования только как волшебство, поэтому вы не можете трансформировать его с мгновенной скоростью.
Засчитывается ли трансформация как выход на поле битвы?
Когда карта трансформируется, это обычно не считается выходом на поле битвы. Но на некоторых картах написано, что вы изгоняете карту и возвращаете ее на поле битвы трансформированной, как Джейс, Вундеркинд Врина. В этом случае он считается выходом на поле битвы, когда возвращается.
Есть ли у Трансформации болезнь призыва?
Нет, трансформация не дает карту вызова болезни. Если он трансформируется, когда у него уже есть болезнь призыва, у него все еще есть болезнь призыва.
Разворачивает ли карта при трансформации?
Нет, трансформация карты не разворачивает ее, если в тексте правил трансформации прямо не указано, что это происходит, как в случае со Статуей Предчувствия.
Преобразование существа выводит его из боя?
Нет, преобразование существа не удаляет его из боя, если только оно не изгнано, а затем возвращено обратно, как в случае с флипволкерами.
Преобразование существа стирает урон?
Нет, трансформация существа не снимает назначенные ему повреждения, если триггер трансформации не указывает, что карта изгоняется, а затем возвращается на поле битвы трансформированной.
Имеют ли трансформированные карты ценность маны?
Да, преобразованная карта имеет такое же значение маны, что и лицевая сторона. У него такая же мана-стоимость, что является изменением по сравнению с первоначальным правилом, появившимся с выпуском «Тени над Иннистрадом» .
Обратите внимание: если вы скопируете трансформированную карту, копия не будет иметь мана-стоимость или маны.
Является ли преобразование тем же, что и переворачивание карты лицевой стороной вверх или вниз?
Нет, трансформация карты — это не то же самое, что перевернуть ее лицевой стороной вверх или лицевой стороной вниз.
Если эффект предписывает вам перевернуть карту лицевой стороной вверх или вниз, как это происходит с картой преобразования, это не преобразует карту преобразования.
Что делать, если карта говорит вам преобразовать одностороннюю карту?
Если эффект говорит вам трансформировать одностороннюю карту, ничего не происходит и эффект «слетает».
С какой стороны трансформирующийся DFC выходит на поле битвы?
Трансформирующий DFC выходит на поле битвы лицевой стороной вверх, если другой способностью не указано иное.
Можете ли вы отлить обратную сторону трансформирующегося DFC?
Нет, таким образом можно разыграть только лицевую сторону карты-трансформера.
Могут ли жетоны трансформироваться?
Нет, токен нельзя преобразовать, даже если это токен-копия преобразующего DFC. Токены имеют только одно лицо.
Можете ли вы трансформировать копию?
Нет, вы не можете трансформировать копию, потому что у нее только одно лицо.
Остаются ли чары на трансформирующихся существах?
Да, чары обычно остаются на существе, когда оно трансформируется. Но если карта изгоняется как часть ее способности преобразования, то любые чары «отпадают». Кроме того, если она трансформируется в постоянный тип, который аура не может зачаровать, аура «отпадает» от перманента.
Остается ли снаряжение на трансформирующихся существах?
Да, если карта-трансформер не изгнана как часть способности трансформации. Это работает как чары и снаряжение «отваливается».
Как ты превращаешься в оборотня?
У оборотней есть особая механика для их преобразования, или, скорее, у них есть две отдельные механики с появлением дневных/ночных привязанностей в Полуночная охота .
Первоначально у всех оборотней был текст «В начале каждого шага поддержки, если в прошлом ходу не было разыграно ни одного заклинания, трансформируйте эту карту» на лицевой стороне и «В начале каждого шага поддержки, если игрок разыграл два или более заклинаний в прошлом ходу , трансформируйте эту карту» на обороте.
Если вы используете оборотней, вам, вероятно, нужны эффекты мгновенной скорости, которые позволят вам не разыгрывать заклинания в свой ход, но при этом тратить ману на своих противников. Существо вроде Duskwatch Recruiter с хорошей способностью поглощать ману также очень полезно в колоде оборотня.
Эта механика очень понравилась, и фанатов оборотней очень много. Проблема заключалась в том, что противнику было очень легко свести на нет всю вашу тяжелую работу, разыграв два заклинания в свой ход. WotC попытался решить эту проблему с помощью обновленной механики оборотня в Midnight Hunt и Crimson Vow через дневной/ночной режим. Карты оборотней, напечатанные в этих наборах, использовали эту механику, которая определяет лицо всех оборотней с этой способностью.
Для дневных/ночных привязанностей нужно начать отслеживать состояние дня и ночи, когда карта, которая о них заботится, выходит на поле битвы. Обычно он начинается как день, затем, если активный игрок не разыгрывает заклинание, он становится ночью в начале следующего шага поддержки.
Если сейчас ночь и активный игрок разыгрывает два заклинания в свой ход, то день становится днем в начале шага поддержки следующего хода.
Привязка к дню/ночи определяет, какая лицевая сторона карты будет активной, но также определяет, какая лицевая сторона активна, когда эти карты выходят на поле битвы.
Трансформируются ли новые оборотни?
Да. Когда он переходит между днем и ночью, новые оборотни с дневным/ночным режимом технически перевоплощаются в другое лицо.
Преобразование DFC в сравнении с модальными DFC
Двусторонние карты-трансформеры были единственным видом DFC, существовавшим долгое время. А затем были введены модальные DFC с Расцвет Зендикара . Основное различие между ними заключается в том, что в то время как трансформирующие DFC в основном нужно играть лицевой стороной вверх, модальные DFC можно играть любой стороной карты. MDFC также не «превращаются» в другую сторону, если способность пытается это сделать.
Лучшие карты трансформации
Карты преобразования используются в самых разных форматах, но некоторые из них используются чаще, чем другие. Вот мои пять лучших трансформационных карт всех времен.
№5. Аббатство Вествейл / Ормендал, Нечестивый принц
Westvale Abbey — это карта, которую можно использовать в любой колоде EDH из-за ее бесцветной идентичности, поэтому ее легко включить во многие колоды.
Делает всего понемногу. Он создает существ, хотя и стоит дорого, и может превратиться в мощный колотушку, способную завершить игру за относительно мизерную цену. Прикрепленный к земле, он не будет стоить слишком много, чтобы включить его в вашу колоду, если у вас не слишком много цветов.
№4. Искатель тайн / Насекомое-аберрация
Искатель тайн, одно из немногих существ, регулярно играющих в «Наследии», даже имеет целую колоду, названную в его честь.
После переиздания в «Полуночная охота» , теперь это разрешено почти во всех форматах, включая Standard и Pioneer.
Он не видит там последовательной игры, но все же иногда встречается и имеет репутацию одного из самых мощных 1-дропов в Magic.
№3. Поиски Азканты / Azcanta, Затонувшие руины
Мощный движок «Поиск Азканты» автоматически включался в гринди-колоды во время своего существования в стандартном формате.
Он то и дело появлялся в Pioneer с момента его ротации, но он также часто использовался в Commander. Мощный выбор карт и дро очень желательны в синих колодах, независимо от формата!
№2. Джейс, вундеркинд Врина / Джейс, освобожденный телепат
Джейс, «Вундеркинд Врина» печально известен тем, что стоил 100 долларов в Стандарте, когда там это было законно. Это уже далеко не такая высокая цена, но она поддерживает репутацию, и ее поклонники хватаются за любую возможность включить ее в колоду. Невероятно легко перевернуть его на сторону ходока в колодах на кладбище.
№1. Растущие обряды Итлимока / Itlimoc, Cradle of the Sun
Колыбель Геи может быть в списке зарезервированных, но это не значит, что WotC не попытается сделать что-то, что работает таким же образом.
Растущие обряды Итлимока в значительной степени именно такие, по крайней мере, с обратной стороны. Получить его там довольно тривиально, и это может быть невероятно мощным. Если вы хотите запускать Cradle, вам также нужно запускать существ.
Decklist: Tovolar Transform в Commander
Товолар, Ужасный Повелитель | Иллюстрация Криса Рана
Командир 1 Товолар, Ужасный Повелитель Planeswalker 1 Арлинн Корд 1 Арлинн, надежда стаи Существо 1 страдающий дезертир 1 смотритель Авабрюка 1 головокружительный всадник 1 кладбищенский грабитель 1 ребенок стаи 1 Культ растущей луны 1 Рейнджер Рассвета 1 рекрутер Сумеречной стражи 1 Бандит Предела Гейера 1 Отшельник Наттерноллов 1 Повелитель Холлоухенджа 1 укротитель гончих 1 воющий волынщик 1 Охотник Феллс 1 Вспыльчивый одиночка 1 Иммервольф 1 банда подстрекателей 1 Кессиг Натуралист 1 Круин Изгой 1 мэр Авабрюка 1 Мондронен Шаман 1 ночная стая засады 1 Освободитель Запределья 1 Безрассудный Искатель Бурь 1 Мудрец древних знаний 1 презираемый сельский житель 1 Серебряный партизан 1 Охотник Товолара 1 Ульрих из Кралленхорда 1 деревенский дозор 1 летучий поджигатель 1 Ткач цветов 1 вожак стаи оборотней Мгновенный 1 Бала Гед Восстановление 1 кощунственный акт 1 культивировать 1 Предел Кодамы 1 Безудержный рост 1 безжалостный штурм 1 Три визита 1 Неестественный восход луны Волшебство 1 Зверь внутри 1 варп хаоса 1 героическое вмешательство 1 Лунная охота 1 лунный туман 1 Возвращение Дикоговорящего 1 растущая луна Чары 1 Вознесение Повелителя зверей 1 Натиск берсерков 1 Восход полной луны 1 Воющая луна 1 Возрождение воющей стаи 1 Ритм дикой природы 1 Тень в варпе 1 Неестественный рост Артефакт 1 чародейская печать 1 печатка груулов 1 Рог Вестника 1 молниеносные поножи 1 Солнечное кольцо 1 Сапоги Быстроногих 1 Целестус Земля 1 Пепельная поляна 1 командная башня 1 Путь Скальной Короны 1 тропа игры 1 земля груулов 1 Кессиг Вольф Бег 1 Путь Наследия 1 башня-реликварий 1 Долина Камнепадов 1 Корневая скала 1 уединенный двор 1 топать землю 1 Храм Заброшенности 1 лесной хребет 5 Гора 15 ЛесКомандир (1)
Товолар, Ужасный Повелитель
Planeswalker (2)
Арлинн Корд
Арлинн, Надежда Стаи
Существо (33)
9000 4 Несчастный дезертирСмотритель Авабрюка
Головокружительный всадник
Кладбище Бродяга
Ребенок Стаи
Культ Прибывающей Луны
Рейнджер Рассвета
Рекрутер Сумеречного Дозора
Бандит Предела Гейера
Отшельник Наттерноллов
Повелитель Холлоухенджа
Укротитель Гончих
Воющий Пайпер
Huntmaster of the Fells
Вспыльчивый одиночка
Immerwolf
Банда подстрекателей
Kessig Naturalist
Круин Outlaw
Мэр Авабрюка
Mondronen Shaman
Nightpack Ambusher
Outland Liberator 9000 6 Безрассудный Искатель Бури
Мудрец Древних Знаний
Презираемый Житель
Серебряный Партизан
Товоларов Охотник
Ульрих из Кралленхорда
Деревенский дозор
Нестабильный поджигатель
Ткач цветов
Вожак стаи оборотней
Мгновенное (8)
Восстановление Бала Геда
Кощунственный акт
Развитие
Предел Кодамы
Безудержный рост
Неумолимое нападение
Три визита
Неестественный восход луны
Колдун ery (7)
Зверь внутри
Искажение хаоса
Героическое вмешательство
Лунная охота
Лунный Туман
Возвращение Дикого Говорящего
Растущая Луна
Чары (8)
Вознесение Повелителя Зверей
Натиск Берсерков
Восход Полной Луны
Воющая луна
Возрождение воющей стаи
Ритм дикой природы
Тень в варпе
Неестественный рост
Артефакт (7)
Чародейская печатка
Груульская печатка
Рог вестника
Наголенники молний
Кольцо Сола
Сапоги Быстроногих
Целестус
Земля (34)
Пепельная поляна
Командная башня
Путь Скалистой Короны
Охотничья тропа
Груульский газон
Волчий забег Кессиг
Путь предков
Башня-реликварий
Долина Камнепада
Связанный корнями утес
Уединенный двор
Пещера
Храм Заброшенности
Лесистый хребет
Гора x5
Лес x15
Если вы хотите собрать колоду, основанную на трансформациях, то есть только одно направление, в котором вы можете двигаться, и это оборотни.