Трансгендерные женщины: трансгендерные женщины — статьи зарубежных СМИ на тему

«Я тебя проклинаю». Жизнь трансгендерной женщины из Дагестана

Сенаторы Елена Мизулина, Людмила Нарусова и прочие внесли в Госдуму пакет законопроектов, разработанных «в целях укрепления семьи». В частности, сенаторы предложили запретить трансгендерным людям менять пол в свидетельстве о рождении, а также заключать браки и усыновлять детей. Если законопроект будет принят, трансгендерные люди окажутся де-факто вне закона: с внешностью, которая не соответствует полу в документах. Впрочем, уже и сейчас с этой проблемой сталкиваются трансгендеры с Кавказа: трансгендерные мужчины там часто обречены на гетеросексуальную жизнь в «традиционном» браке, а трансгендерные женщины часто покидают свои семьи и попадают в секс-индустрию.

Радио Свобода поговорило с Дэниз, трансгендерной женщиной из Дагестана, которая дважды начинала переход, прошла через проституцию и наркозависимость и теперь надеется на эмиграцию.

– Мне 28 лет, я родилась в маленьком посёлке в Дагестане.

Отца я никогда не видела, мама у меня простая рабочая. Ещё лет с пяти мой самый любимый мультик был «Сейлор Мун»: там были звёздные сейлор-воины, они с другой планеты. Они были мальчики, но для борьбы со злом перевоплощались в девочек. Тогда я начала понимать, что что-то не то, что-то не так.

– В смысле что-то не так?

– Ну насчёт одежды, внешнего вида: мне всегда нравились длинные волосы, я не любила стричься. Отношение к мальчику жёсткое на Кавказе: мальчик должен вот так ходить, вот так разговаривать, играть с машинками. Мама, родственники, соседи – все смотрят на тебя. Мне казалось, что весь мир против меня. Мама заставляла меня играть в футбол, но дома у меня были свои игрушки, которые я сама делала. Кукла была у меня. Я сделала себе парик из верёвок один раз. Мама нашла, ничего не сказала, просто выбросила.

Ты чувствуешь влечение к мужскому полу. Мне хотелось быть девочкой, чьей-то женой. У меня не было ни смартфона, ни интернета. В 18 лет только появился интернет, когда я в Москву переехала. Маме не говорила этого ничего, боялась. Мама была очень грозная.

Школа, секс и травля

Я тогда была мальчиком, и мальчики позвали меня на групповушку. 11–12 лет нам было

В школе было всё плохо. Я тогда была мальчиком, и мальчики позвали меня на групповушку. 11–12 лет нам было. Никто не знал, как это всё делается, это петтинг был: два парня и я. Кто-то тогда пришёл в этот дом и нас застукал. И этот момент больше всего на мне отразился, про других мальчиков не говорили ничего, а на мне все семь лет эта печать лежала. Жёсткое давление было, травля. Когда я пыталась что-то делать в школе, в чём-то участвовать, меня ребята затыкали: у меня имя по паспорту Х, и они меня называли всё время Х-гомик. Одноклассники, с параллельных классов ребята, из младших классов тоже, во дворе. У нас одна школа, весь посёлок знал.

Меня несколько раз ловили на том же, у меня таких мальчиков много было. Они сами как-то… Я вспоминаю это всё… Как так: вы со мной были, а потом сами меня же обзываете.

Два раза было насильно: соседи. Лет 14 мне было, один из них на год был меня старше, другой на два. Один пытался проникнуть, но не получилось, просто нагнул меня…

Это давило на меня, я… закрылась, что ли. До 9-го класса училась хорошо, а потом стало неинтересно. 11-й закончила с тройками.

Мне казалось, что я какой-то ребёнок получился бракованный, что я единственная такая в мире. Это очень сложно было, ничего же не знаешь, в школе об этом не говорят. Может, поэтому в 16 лет мне захотелось убить себя. Я не помню, что было в тот день, у меня, видимо, силы закончились, мне захотелось уйти полетать. Я выпила 29 таблеток ХХ. Купила в аптеке и пошла… там у нас есть лесополоса. Я не сразу все выпила, я выпила первый раз 9 таблеток, прошло минут 15, я сижу жду, пошла ещё за второй десяткой, снова ничего не происходит, пошла за третьей. Посидела, мне захотелось спать, я пошла домой.

– То есть тебе фармацевт в аптеке без рецепта это всё продала три раза?

– Там не фармацевт, обычная женщина. Там у нас нет специалистов.

Я пришла домой, легла спать. Этот момент плохо помню. Я стала себя как-то неадекватно вести. Мама стала проверять руки, что я могла уколоться, спрашивала: «Сынок, ты чего принял?» Потом пришла её подруга, пришёл дядя, соседи, ещё какие-то родственники. Они мне вызвали скорую, меня положили в детское отделение, и три дня я лежала под капельницами.

Виды Дагестана

– Как ты эту попытку суицида объяснила?

– А меня никто не спрашивал, почему я так сделала. В школе психолог со мной разговаривала, я даже не помню о чём. Приходил мент в больницу, симпатичный такой, рыжий. Что-то мне дал подписать, и всё. Соцработник и психолог приходили домой, не помню, о чём говорили, видимо, для отметки пришли. Ни мама, никто не спросил, так и забыли об этом.

Первый транс

Я не знала до 22 лет, что есть трансгендеры, я себя считала геем. Это был для меня шок, когда я увидела первый раз транса

– Через год после школы я уехала в Москву. Жила у родственницы, пошла учиться в колледж, работала в «Маке» уборщиком… уборщицей. Мама приехала тоже через пару месяцев, жила с нами.

Я не знала до 22 лет, что есть трансгендеры, я себя считала геем. Это был для меня шок, когда я увидела первый раз транса. Я познакомилась с одним геем в Хорнете (приложение для знакомств. – Прим. ред.), мы стали с ним дружить. А он переодевался, работал проституткой. Пригласил меня, познакомил [с товарками], говорит: «»Ты знаешь, у неё член есть». Ну и она как рот открыла, я сразу поняла, голос же выдаёт. Потом я думала до 24 лет, моё это или нет.

В 24 [года] я ушла от мамы. Собрала вещи и пошла к своей подружке. Говорю: «Принимай». И вот тогда я влилась в эту сферу.

– Секс-работы?

– Да. И тогда же я начала переход. Я не знала, что к врачу надо пойти, я видела, что девочки принимают, и решила делать то же самое. Через три месяца заметила изменения: грудь начала расти, попа, кожа начала меняться, лицо, волосы отрастила, стала универсальную одежду надевать на улицу, но с капюшоном, боялась людей.

Через 4–5 месяцев я уехала в Стамбул. Подружка там была знакомая, я думала, что Стамбул будет выход для меня. Уехала в Стамбул и влюбилась. В турка. Я там занималась секс-работой, а он был альфонс. Ничего не хотел делать, а я была ослеплена этой любовью. В Стамбуле было весело, там были наркотики… И клиенты гораздо лучше, чем в Москве. На улице я одну неделю работала, но всего два клиента нашла за неделю, а так – сайты специальные, фейсбук, инстаграм.

Стамбул, Турция

– А что за клиенты?

Они меня забрали в какую-то комнату, взяли мой чемодан и стали ржать надо мной, издеваться, обзывать меня: даг-пидорок

– Все разные. Были даже клиенты с пистолетами, не знаю, менты они или кто. Турки, курды, арабы, даже был один из Ирака. Средний возраст от 30 до 50. Самый старый был 75 лет. Я помню его. Он пришёл с четырьмя бутылками турецкого «Эфеса». Я думала, что он будет сейчас час мне мозг е****, но это всё быстро закончилось (смеётся).

Случай в аэропорту

– Серёжа, вот, я ещё забыла тебе рассказать случай в аэропорту! Я тогда часто летала в Россию и однажды прилетела из Стамбула в Краснодар. У меня волнистые же волосы, я после душа их не посушила, у меня была такая объемная стрижка, брови мои тонкие выщипанные. Это было ночью, после 12. Меня задержали на паспортном контроле, и я ждала минут 40 на скамейке. Меня часто задерживали, может, из-за моей внешности, потому что в паспорте мальчик, мужское имя, мужская фотка, и тем более дагестанец, а выглядит не как дагестанец. Они меня забрали в какую-то комнату, взяли мой чемодан и стали ржать надо мной, издеваться, обзывать меня: даг-пидорок и такие всё слова. «Давай открывай свой чемодан, если не согласишься, то мы вызовем людей, которые в перчатках все твои дырки проверят». Я испугалась и открыла чемодан. В чемодане у меня было много женского белья: лифчики, трусики, чулки. Один из этих парней говорит мне: «Бери каждую вещь, поднимай, рассказывай, что это у тебя, где купила, зачем, для чего используешь».

И вот двое стояли над чемоданом, а другой взял мой телефон, у меня там было почти 3000 фото всяких: и домашние, родственники, и мои рабочие фотографии интимные. Каждую фотографию они смотрели и ржали во весь голос. И это издевательство продолжалось 4,5 часа. Они много чего говорили про происхождение, про мою внешность. Они растоптали мою душу и в итоге они меня отпустили со словами: держи, подруга, свой паспорт и у******.

Московские клиенты самые ужасные

– Потом из-за турка этого своего уехала, и мне поставили запрет на год на въезд в Турцию.

Вернулась в Москву и жила как-то в борделе даже. Девочки сами сделали из квартиры бордель. Грязь, дверь постоянно нараспашку, боишься спать лечь. Все под наркотой, нюхали, неделями не спали. Одна зашла со своим клиентом, поработала, ушла, вторая зашла, поработала, ушла. Постоянно менты приходили – то деньги забрать, то телефон, то деньги и телефон. По 5–10 тыс. с каждой забирали. Две другие девушки там были такие же [как я] – чеченка и таджичка.

Я открываю дверь клиенту, а он говорит: «У тебя сисек нет». Я говорю: «Как нету? Есть же, вот, посмотри, настоящие, не силикон, почти второй размер»

Московские клиенты самые ужасные. Чеченцы, дагестанцы, грузины, армяне, весь Кавказ – и Южный, и Северный. И русских было тоже много… Надо рассказывать детали?

– Расскажи, пожалуйста.

– Они почти все пассивы. Кавказцы точно. Они считали нас девочками с членом, и девочка его трахает, это для него нормально, он себя не считает дырявым.

У меня грудь выросла, но не было силикона. Я думала, вдруг домой придётся ехать, как я всё спрячу? У других девочек были большие сиськи, я завидовала им. У меня и денег-то не получалось заработать, чтобы это сделать. Я открываю дверь клиенту, а он говорит: «У тебя сисек нет». Я говорю: «Как нету? Есть же, вот, посмотри, настоящие, не силикон, почти второй размер». – «Нет, – говорит, – хочу сиськи». Подружку зову. У таджички были огромные. Она страшная на лицо, фигура не очень, но сиськи есть: «Вот с ней останусь».

– С насилием сталкиваться приходилось ?

– Насилия не было… Но сколько драк было с клиентами… Бывало, что клиент наглеет или он пьяный и себя не контролирует, пытались после секса деньги забрать. А я же заранее брала деньги.

– Сколько ты брала?

– Средняя цена 4–5 тыс. за час. Ну, условно час, мало кто целый час сидел. Но они же ещё торгуются, особенно кавказцы. Из-за этого я по телефону с ними часто ругалась и отказывала им.

– А с мамой совсем прервала общение?

– Сейчас да. А тогда мы встречались иногда на 5–10 минут, я ей не говорила ничего, а она не спрашивала. Я обычно при ней куртку не расстёгивала, а один раз забыла. Она увидела и потом написала: «Ты специально куртку не застегнул, чтобы я увидела?» Я не помню, что я ответила,

В 22 года ещё я маме сказала, что не хочу жениться, что мне не нравятся женщины. Она спросила: «Кто тебе нравится? Мужчины?» Я просто кивнула головой. Она поплакала чуть-чуть, я тоже. «Ну ничего, – говорит, – погуляешь до 27, потом женишься». Я думаю, ну ладно, время есть ещё.

Когда пришло время жениться, она всё-таки настояла. Она часто ездит домой, она меня звала – пойдём по врачам, пойдём к мулле, пойдём к знахарке. И она меня заставила сделать фиктивный брак, я в браке до сих пор. Женщине той нужно было получить гражданство, а маме чтобы показать дома. Фото даже у неё есть, когда мы из загса вышли.

– Что вы после свадьбы делали?

– Это не свадьба, надо подчёркивать обязательно ­– фиктивный брак. Я боялась долго в Москве находиться и уехала в Дубай. Первый месяц я там работала, потом встретила парня. Он был иорданец, приехал за мной на крутой тачке. Мы стали каждый вечер с ним гулять, кататься, он стал меня английскому учить, я до этого знала только can I have my money и как правильно цифры сказать. Я не была в него влюблена, а он влюбился, начал угрожать мне, писать во всех приложениях, с левых профилей, что он из спецслужб, что за мной следят и меня депортируют, если я не прекращу работать. У него на самом деле друг там где-то работал, им было известно моё настоящее имя. Мне страшно было, я не хотела, чтобы меня депортировали. Я думаю, может, надо переждать какое-то время: поехать к нему пожить, ну поехала и осталась.

Он как-то подключился к моему телефону, он мог шпионить за мной, он мне пересказывал мои сообщения, куда я заходила, что я делала

Когда мы с ним познакомились, он работал в телекоме, но его через месяц уволили. Он свою тачку крутую продал за 90 тыс., и купил за 36 старенький «Форд». Он как-то подключился к моему телефону, он мог шпионить за мной, он мне пересказывал мои сообщения, куда я заходила, что я делала. Он меня забрал от всех моих друзей-проституток, и мы с ним переехали в Абу-Даби, он думал, что он найдёт там работу. Там мы с ним часто стали драться, я его била, всё ломала, крушила. Он ни разу не ударил меня. Сломала три телевизора, всю технику дома.

Там я перестала пить гормоны. И мама капала постоянно, что тётя болеет, что она скоро умрёт, и он говорил всё время… Он, в общем, оказался геем. Я как-то хотела его проверить и говорю: «Я хочу 69». Он согласился. Я сказала: «Больше такого не будет».

– Почему?

– Мне хочется, чтобы мужик был мужиком. Он внешне был мужик – здоровый, сильный, бородатый. Но этот момент висел в голове.

Потом я всё бросила и уехала [в Москву].

В Москве снова я работала, снова наркотики. Внутривенно не употребляла, нюхала только и курила [разное]. Однажды ровно неделю сидела, спать ложилась каждые три дня. Я проснулась как-то и увидела, что тело моё стало сжиматься – это обезвоживает. Я подумала, что надо бежать. Собрала вещи и уехала в П. [город в Московской области]. Там у меня была знакомая, мне больше некуда было ехать. С работой с этой я порвала, с людьми тоже.

Перед этим я ещё снялась в фильме – эротика, порнография, что-то такое. Я тогда ни о чём не думала, пошла за деньги. И кто-то это в Дагестане увидел, мне стали приходить эсэмэс с угрозами. Писали: «Мы тебя поймаем, обоссым», такие вещи.

– На что ты жила в П. ?

– Мне помогал один человек. Он мне дал денег на курсы, я отучилась и пошла в парикмахерскую. Гормоны я не пила тогда уже, и вот эта ситуация с наркотиками, я так устала от этого от всего. И думаю: «Наверное, родственники – это единственное, что может дать стимул к жизни». Я согласилась со всем, состригла волосы.

Демонстрация в Стамбуле против убийства трансгендерного активиста

Я думала, просто буду жить, я даже о сексе перестала думать, я стала асексуальной, мне не хотелось даже дрочить. Целый месяц я плакала. Каждый день плакала.

Не только всё село, вся Россия узнает, у моих родственников будут сложности

Когда мне стали присылать угрозы, я стала всем писать: в «ЛГБТ-Сеть», «Выход», «Стимул». Сейчас живу в шелтере в Москве, помогаю по дому, наркотики не принимала уже год. Опять начала принимать гормоны, но к врачу не ходила.

– Есть какая-то возможность поменять документы и закончить переход?

– Ты что, нет конечно, боюсь! Чтобы поменять паспорт, надо в загс по месту рождения обращаться. Это п****, это не только всё село, вся Россия узнает, у моих родственников будут сложности.

– Ну если пофантазировать и представить, что всё-таки поедешь, то что может случиться?

– Я не могу представить… Не могу, потому что всё меняется, религия набирает обороты в Дагестане. С каждым годом всё больше. Тему эту [трансгендерности] стали обсуждать в последнее время.

– И что говорят?

– Говорят, что надо убивать… Трансгендеры, геи, лесбиянки, для них же мы все пидоры, мы конченые люди, у нас в уме только секс, только разврат, нас как людей не воспринимают.

Я думаю, что родственники… Не знаю, могут закрыть, могут насильно поместить в клинику. Мама может всех организовать. Последний раз мы с ней общались месяца три назад, она мне сказала: «Я тебя проклинаю, чтоб ты сдох».

– Получается, что если ты и так не можешь документы поменять, тебя новый закон Мизулиной особо и не затрагивает?

– Я и так ничего не могу. Можно сделать операцию, но как жить потом? Надо же работать. В проституцию снова идти я не хочу, а найти работу с мужским паспортом не получится. Грудь растёт, попа растёт на гормонах. Это будет дико. Нас просто будут всё больше презирать, оскорблять, у нас не будет тех же прав, что и у остальных людей. Без документов ничего не сделаешь.

Все [трансгендерные женщины с Кавказа] в проституции, все наркоманки. Наркотики они же не просто так принимают, не ради кайфа. Чтобы работать, чтобы не спать, это стресс.

– Что вообще делать собираешься?

– В России мне нечего делать. Я хочу быть собой, просто быть собой. Для этого надо уехать.

в Великобритании запретили трансгендерных велогонщиков

Что произошло

В Великобритании трансгендерным спортсменам запретили участвовать в велогонках.

Мировая практика

Многие спортивные организации требуют, чтобы трансгендерные спортсменки имели низкий уровень тестостерона. Однако от этих правил уже отказался Международный олимпийский комитет.

Что говорят

Сами спортсмены считают, что людей, сменивших пол, нельзя допускать до соревнований. В то же время трансгендеров активно поддерживают пользователи соцсетей.

Контекст

В связи с недавними победами трансгендеров на спортивных соревнованиях в Сети стали набирать популярность различные мемы.

Что произошло

Федерация велоспорта Великобритании (British Cycling) пересмотрела политику в отношении трансгендерных спортсменов и объявила о временной приостановке их участия в официальных соревнованиях. 

• Решение было принято после заявления премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона о том, что «биологические мужчины не должны участвовать в женских спортивных соревнованиях».
• В British Cycling назвали состязания трансгендеров с женщинами «несправедливостью», потому что это «бросает вызов честности гонок».
• При этом организация продолжит поддерживать трансгендеров и небинарных спортсменов — они по-прежнему смогут принимать участие во внесоревновательной деятельности, связанной с велоспортом.
• «Мы все еще хотим, чтобы трансгендерные и небинарные люди приветствовались и поддерживались в велосипедном сообществе. Приостановка политики не коснется включения этих групп в неконкурентные виды соревновательной деятельности. Мы также продолжим неустанно работать над тем, чтобы наш спорт оставался свободным от ненависти и дискриминации во всех формах», — говорится в заявлении British Cycling.

Мировая практика

• Трансгендерных спортсменок допускают к женским соревнованиям на Олимпийских играх — вне зависимости от того, делали они операцию по смене пола или нет. Ранее Международный олимпийский комитет (МОК) требовал, чтобы уровень тестостерона в их крови не превышал 10 наномоль на литр в течение года до состязаний. Однако в 2021-м организаторы отменили это правило: теперь трансгендеры могут свободно участвовать в Олимпийских играх.
• А вот Международная ассоциация легкоатлетических федераций (IAAF) не допускает на женские турниры спортсменок, у которых содержание в крови тестостерона больше 5 наномоль на литр. Если содержание гормона превышает этот показатель, им нужно за полгода до соревнований понижать уровень тестостерона с помощью препаратов либо заявляться на мужские состязания.
• Аналогичные требования действуют и в Международной федерации тенниса.

Тем временем в США все больше штатов полностью или частично запрещают допуск трансгендеров к соревнованиям. Например, Флорида не разрешила таким спортсменкам участвовать в женских состязаниях в государственных школах, колледжах и университетах. Аналогичные законы действуют в Алабаме, Арканзасе, Миссисипи, Монтане, Теннесси и Западной Вирджинии. В Южной Дакоте трансгендерам вообще запретили участвовать в спортивных соревнованиях в государственных школах.

Что говорят

Нельзя просто объявить себя женщиной и получить возможность соревноваться с женщинами. Должны быть какие-то стандарты, которые не позволяли бы иметь пенис и участвовать в соревнованиях как женщина.

Мартина Навратиловачехословацкая и американская теннисистка, бывшая первая ракетка мира 

 Я ничего не имею против тех, кто хочет быть трансгендером. Однако я считаю, что есть фундаментальная разница между одним из двух полов, с которым человек рождается, и гендером, к которому человек себя причисляет. Чтобы защитить женский спорт, те, у кого есть преимущество мужского пола, не должны иметь возможность участвовать в женских соревнованиях. 

Шэрон Дэвисбританская пловчиха, серебряный призер Олимпийских игр

Проконтролировать, а поддерживает ли он уровень тестостерона на самом деле во время тренировок. На соревнованиях — да, поддерживает, его допускают, а вот во время тренировок, возможно, он все же немного ослабляет гармональную терапию? И у него поднимается тестостерон. Это тоже незаконное преимущество. 

Николай Дурмановдиректор Антидопинговой инспекции Олимпийского комитета России

Трансгендерных спортсменов активно поддерживают англоязычные пользователи соцсетей. Вот что они пишут.

• «Спорт по своей природе нечестный. Цель — достичь осмысленной конкуренции. Если после «перехода» биологический мужчина также представляет собой конкурентного соперника, тогда ему нужно разрешить участие. Это настолько просто», — считает один из них.

• «Может быть, белые женщины тоже должны быть исключены из соревнований по плаванию? Они глобальное меньшинство, и очевидно, что у них есть какие-то анатомические или другие отличия, которые дают им преимущество. И может быть, еще запретить женщинам из Кении и Эфиопии участвовать в забегах?» — пишет другой пользователь.

Контекст

За последнее время трансгендерные спортсмены одержали ряд громких побед на соревнованиях.

• В 2018 году канадская спортсменка-трансгендер Рэйчел Маккиннон установила мировой рекорд и выиграла на чемпионате мира в категории «Мастерс» по велоспорту на треке, то есть среди ветеранов-любителей. 
• Американская боец-трансгендер Алана Маклафлин в 2021 году провела дебютный бой в смешанных единоборствах (ММА) на турнире промоушена Combate Global. Ранее она служила в спецназе США. Маклафлин одержала победу над француженкой Селин Провост, поединок завершился во втором раунде после того, как американка провела удушающий прием.
• Пловчиха-трансгендер из США Лия Томас, которая ранее была Уиллом, в 2022 году победила в первом дивизионе лиги NCAA на дистанции 500 ярдов. При этом она обогнала серебряных медалисток летних Олимпийских игр в Токио — Эмму Вейант и Эрику Салливан.

В связи с этими событиями в Сети стали набирать популярность различные мемы и сатирические видео.

• Например, в одной из серий мультипликационного сериала «Южный парк» в 2019 году показали женские соревнования, в которых участвовал трансгендер. Героине мультфильма пришлось бороться с огромным мужчиной, который начал идентифицировать себя женщиной 2 недели назад. В результате «она» побеждает своих соперниц. В комментариях под этой серией пользователи YouTube пишут, что создатели мультсериала сумели предсказать будущее.

• «В мои времена мужчины били женщин вот так… сегодня они делают это так (на фото изображена Лия Томас — прим. ред.).

Фото: 9GAG

• «Трансгендеры должны быть допущены в женский спорт… потому что весело наблюдать за тем, как проигрывают женщины».

Фото: Reddit

Фото обложки: VICKIE FLORES / EPA / TASS

Распаковка самооценки трансгендерных женщин в Бразилии и их мечты о достойной жизни

Саша хочет иметь двоих детей. Деуса хочет поступить в бизнес-школу. Мечта Рианны — добиться уважения и быть тем, кем она хочет быть. И все, чего Алисия хочет, это осуществить свои мечты. В преддверии празднования 17 мая Международного дня борьбы с гомофобией, трансфобией и бифобией (IDAHOBIT) ЮНЭЙДС повторяет голоса и мечты четырех трансгендерных женщин. Они, как и многие другие, находятся в поисках достойной жизни, полной возможностей, способных любить тех, кого они хотят любить, а не терпеть насилие, стигматизацию и дискриминацию.

Вдохновленная кампанией Unbox Me, запущенной ЮНЭЙДС в Международный день видимости трансгендеров 31 марта, ЮНЭЙДС подарила четырем бразильским трансгендерным женщинам небольшую коробку с их портретами из фотосессии 2021 года с Шоном Блэком, фотографом из США, который специализируется на предметах ЛГБТКИ+. По мере того, как трансгендерным женщинам показывали портреты, они размышляли о важности своего тела, заботе о себе и своем праве на здоровую и полную возможностей жизнь.

«Эта незащищенность исходит из нашего опыта и из нашего прошлого. Но с каждым днем ​​у меня была возможность укреплять себя, открывать красоту, которой я иногда думал, что у меня нет, поэтому я чувствовал себя более уверенно», — вспоминал Алисия Каллох распаковывает свои автопортреты.

«Мы проходим через столько плохих вещей», — сказала другая участница, Саша Сантос. «Мои портреты с фотосессий дали мне уверенность в том, что я способна на многое, например, поступить в колледж, стать владельцем дома и иметь детей», — добавила она.

Алисия, Саша, Рианна и Деуза были выбраны в качестве представителей 24 женщин из приюта для трансгендеров Casa Florescer в Сан-Паулу, которые участвовали в проекте FRESH. Инициатива, разработанная ЮНЭЙДС в партнерстве с Black and Casa Florescer, включала фотосессии как часть терапевтического подхода, направленного на позитивное подкрепление и стимулирование изменения поведения. Все фотографии публикуются практически сегодня в сотрудничестве с офисом Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) в Бразилии, приуроченным к празднованию IDAHOBIT.

«Когда я увидела свою фотографию, я увидела женщину, наделенную полномочиями», — сказала Рианна Борхес, которая в настоящее время работает с другими трансгендерными женщинами, предоставляя консультации и поддержку сверстников. «Я думаю, что роль, которую я играю сегодня, невероятна, работая с другими сестрами, поговорить с ними о важности самопомощи и комбинированной профилактики ВИЧ». Их призыв состоит в том, чтобы общество увидело трансгендеров такими, какие они есть. «Я хочу, чтобы мы почувствовали силу и сказали: «Сегодня я кто-то», и оставили эту невидимость позади», — добавила она.

Неравенство, стигматизация и дискриминация несоразмерно затрагивают группы населения, находящиеся в более уязвимом положении, такие как трансгендерные женщины. Отчет Бразильской национальной ассоциации транссексуалов и трансгендеров (ANTRA) показывает, что в 2021 году в стране было убито 140 трансгендеров, 99% из которых были трансгендерными женщинами. Распространенность ВИЧ среди трансгендерных женщин в Бразилии превышает 30%, тогда как распространенность среди населения в целом составляет 0,4%.

Большинство трансгендерных женщин в Casa Florescer были вынуждены покинуть свои дома против своей воли, и многие из них стали употреблять наркотики или подверглись различным видам насилия.

«В приюте мы стремимся работать с людьми в цикле самопознания и расширения возможностей, чтобы они могли преодолеть прошлые уязвимости, — объяснил Бето Силва, координатор Casa Florescer. — Фотоискусство, которое было важной частью Проект FRESH был эффективным способом их мобилизации и вовлечения».

«Участие в фотосессии не только послужило тому, чтобы показать внутреннюю и внешнюю красоту этой группы трансгендерных женщин, но и стало важным шагом, чтобы помочь им обрести контроль над своим телом и своей жизнью», — сказала Клаудия Веласкес, директор и Представитель ЮНЭЙДС в Бразилии. Деуза де Соуза не могла не согласиться. Как участница мастер-класса по фотографии, она сказала, что почувствовала себя красивой трансгендерной женщиной. «Для меня было важно увидеть себя на этих фотографиях и то, как они отражают моя сила, моя личность и красота».

Заключенный-трансгендер подает в суд на Миннесоту с требованием перевести его в женскую тюрьму: NPR

Кристина Ласк — трансгендерная женщина, сокамерница Миннесотского исправительного учреждения «Муз-Лейк». Ласку было отказано в просьбе о переводе в женскую тюрьму при поступлении, и теперь он подает в суд, требуя перевода, а также ссылаясь на серьезные притеснения и нападения в этом учреждении. Кэролайн Янг для NPR скрыть заголовок

переключить заголовок

Кэролайн Янг для NPR

Кристина Ласк — трансгендерная женщина и заключенная Миннесотского исправительного учреждения — Муз-Лейк. Ласку было отказано в просьбе о переводе в женскую тюрьму при поступлении, и теперь он подает в суд, требуя перевода, а также ссылаясь на серьезные притеснения и нападения в этом учреждении.

Кэролайн Янг для NPR

Эта история является частью серии статей о заключенных-трансгендерах в США и о проблемах, с которыми они сталкиваются в заключении и после освобождения. Сериал посвящен таким темам, как заключение в тюрьмах, которые не отражают их гендерную идентичность, медицинские препятствия, с которыми они сталкиваются за решеткой, и переселение после освобождения. В серию вошли десятки интервью с заключенными, экспертами и государственными служащими.

Примечание : В этой истории упоминается попытка самоубийства.

МУЗ-ЛЕЙК, МИНСК. — Это был декабрь 2018 года, и Кристина Ласк только что получила судьбоносный подарок, по крайней мере, она так думала.

Ей позвонил врач и сообщил, что специалисты из Миннесоты могут провести операцию по подтверждению ее гендерной идентичности всего за два месяца. Это будет последний шаг к тому, чтобы почувствовала себя «целостной», — сказала 57-летняя Ласк, когда NPR посетила ее в тюрьме Миннесотского исправительного учреждения на озере Муз, примерно в 115 милях от Миннеаполиса.

Ласк поспешила записаться на прием и ожидала операции в феврале.

Но 17 декабря 2018 года она была арестована за торговлю метамфетамином.

Она признала себя виновной. С тех пор она провела около трех лет в мужской тюрьме. По ее словам, она сталкивается с безжалостными преследованиями и мучительным одиночеством, и теперь она хочет, чтобы это жестокое обращение прекратилось.

Ситуация

Ласк похожа на ситуацию многих трансгендеров, находящихся за решеткой в ​​тюремной системе США. Потому что на практике они часто бывают вынуждены оставаться в тюрьмах в соответствии с назначенным им полом при рождении или гениталиями на момент ареста, заключенные-трансгендеры сталкиваются с повышенным риском нападения, дискриминации, жестокого обращения и унижения, по словам адвокатов, адвокатов и заключенных. По их словам, их жилье нарушает федеральные гражданские права и конституционную защиту от жестокого и необычного наказания.

«Вообще говоря, тюрьмы и тюрьмы — это коварные жилые помещения для трансгендеров. Для трансгендерных женщин, которые изменили свой подтвержденный пол и живут как женщины в обществе, пребывание в мужском учреждении — настоящее минное поле», — Рэнди Эттнер, психолог, специализирующийся на лечении трансгендеров, рассказал NPR.

Ласк подает в суд на Миннесоту из-за своего жилья

Внешний вид исправительного учреждения Миннесоты-Лосиное озеро. Кэролайн Янг для NPR скрыть заголовок

переключить заголовок

Кэролайн Янг для NPR

Внешний вид Миннесотского исправительного учреждения — Мус-Лейк.

Кэролайн Янг для NPR

В июне этого года Ласк и ее команда юристов из отдела гендерного правосудия подали в суд на Департамент исправительных учреждений Миннесоты (DOC).

«Когда кто-то сказал мне, что они помогут мне, мой мир изменился. И я был так счастлив, что у меня есть голос и что кто-то будет сражаться за меня, потому что никто никогда не боролся за меня», — сказал Ласк.

В иске говорится, что DOC дискриминирует Ласк и что ее не должны были размещать с мужчинами. Ласк хочет, чтобы судья постановил, что отказ DOC в проведении ей операции по подтверждению пола является неконституционным.

Штат попросил судью закрыть дело, заявив, что Ласку оказывается медицинская помощь. Судья сказала, что рассмотрит ходатайство.

После признания вины в 2019 году Ласк отправили в мужскую лечебницу на Мус-Лейк. Ласк считает, что она, транс-женщина, у которой есть переоформленное свидетельство о рождении, в котором указано, что она женщина, и которая прошла процедуры подтверждения пола, должна быть помещена в женскую тюрьму в Шакопи, штат Миннесота. (Следует отметить, что подлинность гендерной идентичности транс-человека по своей сути не связана с операциями, другими видами лечения или изменениями в юридических документах. Некоторые люди не предпринимают этих шагов по разным причинам.)

Адвокаты Ласк заявили, что Министерство юстиции Миннесоты считает ее мужчиной исключительно на основании ее гениталий, утверждение Министерство юстиции Миннесоты отрицает.

«Это не соответствует действительности. Как указано в правилах, индивидуальные запросы рассматриваются в каждом конкретном случае с учетом текущего гендерного самовыражения человека, а также различных медицинских факторов, факторов безопасности и других факторов», — Миннесота. Пресс-секретарь Николас Кимбалл сказал по электронной почте.

«Как четко указано в жилищной политике, ни один вопрос не является определяющим при размещении в жилье, но оценивается совокупность обстоятельств для обеспечения здоровья и безопасности человека, а также того, вызовет ли размещение проблемы с управлением или безопасностью», — добавил он. «Это индивидуальное определение было сделано в случае мисс Ласк».

Комитет DOC по транс-заключенным отклонил ее многочисленные запросы на отправку в Шакопи, отказ, который стоил Ласк ее здоровья и безопасности, по словам ее адвокатов и самой Ласк.

Кимбалл сообщил в электронном письме: «Комитет по трансгендерам агентства, состоящий из главного врача и других высокопоставленных медицинских и других должностных лиц, рассмотрел запрос г-жи Ласк в марте 2019 года и рекомендовал поместить ее в одиночную камеру в MCF. — Мус-Лейк и разрешили принимать душ в одиночестве Комитет пересмотрел ее просьбу в мае 2019 года.и снова дал ту же рекомендацию». сказал себе: «Меня сейчас поймают».

Ласк знал, что она не такая, как раньше.

«Я всегда тусовался со своей сестрой и всеми ее подружками. У меня действительно не было друзей-мужчин, потому что по какой-то причине это меня просто не привлекало. Я не очень хорошо с ними ладила», — сказала она.

Она закончила школу и строила дома для работы. Позже она вышла замуж и родила двоих детей. Но несмотря на все это, Ласк не мог избавиться от всеобъемлющего чувства вины и стыда.

Чтобы чувствовать себя более уверенно и комфортно среди других людей, она пристрастилась к алкоголю, что имело катастрофические последствия.

«Я была в тюрьмах и прочем. И все это было из-за пьянства и, знаете, попыток заставить себя чувствовать себя лучше», — сказала она.

Ласк сейчас 57 лет. Всего несколько лет назад она действительно начала жить свободно, как она сама. Психиатр сказал ей, что у нее гендерная дисфория. Это медицинский термин, используемый для описания глубокого дискомфорта, вызванного несоответствием пола человека при рождении и его гендерной идентичности.

После развода в 2008 году она начала процесс перехода, который включал смену имени. С помощью своего врача Ласк начала принимать гормоны, но все равно боролась со своими демонами.

Ласк продолжал пить, а позже и употреблять наркотики. Она прошла курс лечения, чтобы стать трезвой, но позже у нее случился рецидив. После пребывания в тюрьме по обвинению в вождении в нетрезвом виде Ласк встретила друга, который познакомил ее с метамфетамином.

В течение двух месяцев после встречи с этим мужчиной (которого она отказалась назвать) она употребляла и продавала метамфетамин. «Я сказал себе: «Меня арестуют». Я просто знал это».

Выход на минное поле

Согласно иску Ласк, она подвергалась домогательствам и неоднократным сексуальным домогательствам в Мус-Лейк. Кэролайн Янг для NPR скрыть заголовок

переключить заголовок

Кэролайн Янг для NPR

Согласно иску Ласк, она неоднократно подвергалась преследованиям и сексуальным домогательствам на Мус-Лейк.

Кэролайн Янг для NPR

Для Ласка повседневная жизнь на Лосином озере — это постоянная борьба.

Сотрудники исправительного учреждения разглядывают ее тело, наблюдают, как она переодевается и принимает душ, и делают уничижительные комментарии, сказала она. Они отказываются использовать ее официальное имя и откладывают любую операцию по подтверждению пола до ее освобождения.

Она была помещена в общежитие с несколькими мужчинами , которые подвергали ее домогательствам и неоднократному сексуальному насилию, подробности ее судебного иска.

Это испытание довело ее до самоубийства.

«Я взял простыню и обернул ее вокруг шеи, и я извивался и извивался, и я думал о своей семье и обо всем, и спросил: «Это то, как я хотел пойти?» И я остановилась», — сказала она.

Когда Ласк рассказала о некоторых случаях жестокого обращения, с которыми она столкнулась, она расплакалась. Она взяла долгую паузу и быстро вытерла слезы с лица.

«Вот почему я хочу переехать в Шакопи. Я не думаю, что женщины будут вести себя со мной так агрессивно и ужасно», — сказала она.

В ответ на просьбу NPR прокомментировать эти конкретные утверждения Кимбалл, представитель Миннесоты, заявил, что агентство серьезно относится к заявлениям Ласка.

Если вы или кто-то из ваших знакомых подумываете о самоубийстве или находитесь в кризисной ситуации, позвоните или напишите сообщение 988, чтобы связаться с 988 Спасательный круг для самоубийств и кризисов .

«Политика DOC запрещает, и мы не терпим дискриминацию, домогательства и сексуальные домогательства со стороны сотрудников или лиц, находящихся в заключении. DOC не располагает информацией, подтверждающей утверждения г-жи Ласк о том, что она подвергалась незаконной дискриминации или домогательствам, и документально подтвержденных сообщений о сексуальных домогательствах, в том числе от самой госпожи Ласк, не поступало», — сказал представитель. «Если бы г-жа Ласк сообщила о каком-либо сексуальном насилии, DOC тщательно расследовал бы этот вопрос и принял бы соответствующие корректирующие меры».

Ласк никогда не сообщала о сексуальном насилии, «потому что она не верила, что Министерство юстиции заинтересовано в ее защите или в том, что они способны уберечь ее от репрессалий», — сказала Джесс Брейверман, адвокат Ласк и юридический директор Gender Justice.

«Она также отметила, что знала другую женщину, которая находилась с ней в заключении, которая подверглась сексуальному насилию, и сообщила об этом, и ее только что перевели в другую мужскую тюрьму», — сказал Браверман.

Транс-заключенные подвергаются более высокому риску сексуального насилия

В то время как транс-заключенные сталкиваются с уникальными трудностями в тюрьме, это тяжело для всех. Заключенные чаще, чем население в целом, сталкиваются с хроническими проблемами со здоровьем, такими как высокое кровяное давление, диабет и ВИЧ. Доступ к лечению также может быть ненадежным.

Сексуальное насилие долгое время было проблемой в пенитенциарной системе США — настолько, что в 2003 году Конгресс принял Закон об искоренении изнасилований в тюрьмах (PREA). Он требует, чтобы федеральные, государственные и местные исправительные учреждения проводили политику нулевой терпимости в отношении сексуальных посягательств на заключенных.

Этот закон также поручил Национальной комиссии по искоренению изнасилований в тюрьмах разработать федеральные стандарты по искоренению изнасилований в тюрьмах. Эти стандарты включают правило, согласно которому каждое учреждение должно принимать решение о размещении транс-заключенных в индивидуальном порядке. Тюрьмы проинструктированы взвесить безопасность и здоровье заключенного, а также то, не вызовет ли размещение «проблем с управлением или безопасностью».

Это признание того, что трансгендеры часто становятся жертвами сексуального насилия в тюрьме. Исследование, проведенное в 2015 году, показало, что каждый пятый транс-заключенный подвергался сексуальному насилию со стороны персонала или других заключенных в предыдущем году, что значительно превышает показатель среди общего числа заключенных в США.

«Несмотря на правила PREA, многие женщины подвергаются обыску с раздеванием мужчинами, им не предоставляется право на уединение в душе и туалете, и они даже размещаются среди известных преступников на сексуальной почве. Жестокое обращение — это не только заключенный на заключенном, но и сотрудники исправительных учреждений часто являются виновниками жестокого обращения, — сказал Эттнер.

Политика некоторых штатов не соответствует федеральным стандартам

Внутренний снимок тюрьмы Мус-Лейк. Кэролайн Янг для NPR скрыть заголовок

переключить заголовок

Кэролайн Янг для NPR

Тюрьма Мус-Лейк изнутри.

Кэролайн Янг для NPR

Очевидно, что некоторые штаты явно не следуют федеральным нормам, требующим принятия решений о жилье в каждом конкретном случае. В других действуют правила, соответствующие федеральным стандартам, но на практике они обычно размещают заключенных на основании пола, установленного при рождении.

Тридцать четыре государственных департамента исправительных учреждений, а также Вашингтон, округ Колумбия, ответили на запрос NPR о предоставлении информации об их политике в отношении содержания заключенных-трансгендеров.

Информация для штатов, которые не ответили, поступила из базы данных Центра права трансгендеров о тюремных правилах конкретного агентства. Организация представляет собой группу защиты интересов, которая участвовала в судебных процессах с участием заключенных-трансгендеров.

Политика подавляющего большинства штатов , включая Миннесоту, соответствует федеральным правилам. Они говорят, что решения принимаются в каждом конкретном случае, и гендерная идентичность заключенного является частью этого рассмотрения. Безопасность заключенного считается приоритетом.

Калифорния и Мэн разрешают заключенным трансгендерам запрашивать размещение и обыск в соответствии с их гендерной идентичностью в соответствии с законодательством штата. Нью-Джерси назначает жилье с презумпцией того, что заключенный будет размещен в соответствии с его гендерной идентичностью, в соответствии с политикой 2021 года, подробно описанной в базе данных Центра права трансгендеров.

Северная Дакота, Аляска и Айдахо прямо говорят в своих жилищных правилах, что помещают заключенных в учреждения на основании пола, установленного при рождении, или «основных физических половых признаков».

Луизиана является примером того, насколько сложной может быть жилищная политика. В своей политике Департамент общественной безопасности и исправительных учреждений говорит, что первоначальное размещение в жилье осуществляется на основе «биологического пола». Позже в своей политике департамент говорит, что предоставление жилья транс-заключенным рассматривается «в каждом конкретном случае».

В штатах Аризона, Небраска и Миссисипи нет конкретных упоминаний политики содержания трансгендеров в тюрьмах штатов. Род-Айленд и Юта отказались поделиться своей политикой с NPR.

Несмотря на то, что большинство DOC штата говорят, что они принимают во внимание гендерную идентичность заключенного, когда определяет жилье, адвокаты и адвокаты говорят, что транс-заключенных редко размещают так, как они считают самым безопасным, — в учреждении, которое соответствует этому личность.

«За немногими исключениями заключенные размещаются в соответствии с назначенным полом при рождении или хирургическим статусом», — сказал Эттнер NPR.

Например, согласно июньскому Star Tribune по делу Ласк, «DOC еще не удовлетворил просьбу трансгендерной женщины о переводе в женскую тюрьму».

Кимбалл, представитель Миннесоты, сообщил NPR по электронной почте, что департамент находится в процессе пересмотра своей политики.

Судебные процессы постепенно приводят к изменениям

Сотрудник исправительного учреждения закрывает главные ворота государственной тюрьмы Сан-Квентин в Сан-Квентине, Калифорния, в 2020 году. В сентябре 2020 года губернатор Калифорнии Гэвин Ньюсом подписал закон, который требует от штата размещать заключенных-трансгендеров на основании их гендерной идентичности. Закон вступил в силу в 2021 году, и штат начал медленно перемещать заключенных, которые запросили изменения и прошли этапы для утверждения. Эрик Рисберг/AP скрыть заголовок

переключить заголовок

Эрик Рисберг/AP

Сотрудник исправительного учреждения закрывает главные ворота государственной тюрьмы Сан-Квентин в Сан-Квентине, штат Калифорния, в 2020 году. В сентябре 2020 года губернатор Калифорнии Гэвин Ньюсом подписал закон, который требует, чтобы штат содержал заключенных-трансгендеров на основании их гендерной идентичности. Закон вступил в силу в 2021 году, и штат начал медленно перемещать заключенных, которые запросили изменения и прошли этапы для утверждения.

Эрик Рисберг/AP

Как и Ласк, другие заключенные-трансгендеры обращаются к правовой системе в поисках перемен, иногда с успехом.

Судебные иски, поданные как бывшими, так и все еще находящимися в заключении транс-людьми (с помощью, среди прочего, Американского союза гражданских свобод, Центра права трансгендеров и Южного юридического центра по борьбе с бедностью), стали движущей силой изменения политики на уровне штата и округа. .

«Все успехи были результатом судебных разбирательств», — сказал Эттнер. «Восьмая поправка к Конституции запрещает жестокие и необычные наказания. Суды истолковали это таким образом, что если можно доказать, что имело место «преднамеренное безразличие» к медицинским требованиям, то конституционные права человека были нарушены. »

Дела в округе Стьюбен, штат Нью-Йорк, Вашингтоне, округ Колумбия, и Нью-Джерси были успешными и вызвали серьезные изменения в политике.

В Калифорнии законопроект Сената № 132 стал законом в 2021 году, предоставляя трансгендерным, небинарным и интерсексуальным заключенным в тюрьмах штатов право размещаться в мужских или женских учреждениях.

Штат начал медленно перемещать заключенных, которые запросили изменение и прошли этапы для утверждения. Противники этой политики говорят, что они обеспокоены возможностью нападения со стороны заключенных, переведенных из мужских учреждений.

Ласк, а также многие другие трансгендеры, с которыми NPR разговаривал в рамках этого проекта, сказал, что, несомненно, будут люди, не являющиеся трансгендерными, небинарными или интерсексуальными, которые попытаются воспользоваться подобной жилищной политикой.

Но они говорят, что тюрьмы должны установить правила, которые помогут обеспечить одобрение для ненасильственных правонарушителей, отсеивая любых цисгендерных заключенных, действующих недобросовестно. Это можно сделать, сказали они.

«Тебе придется отсеять тех, у кого жестокие намерения. Я это понимаю», сказал Ласк. «Теперь, в моем случае, я прошла через все препятствия, через которые нужно прыгнуть, чтобы стать женщиной, которой я являюсь. И все это задокументировано. Я думаю, что все должны пройти такую ​​же проверку, прежде чем их переведут в женскую тюрьму. »

Она добавила: «Я не хочу, чтобы женщины боялись меня. Я тоже могу поставить себя на их место».

Стоит ли бороться?

Ласк в основном держится особняком и работает в тюремной промышленности и сборочном цеху. Работа — это то место, где, по ее словам, она счастливее всего. Она выйдет на свободу в 2024 году. Кэролайн Янг для NPR скрыть заголовок

переключить заголовок

Кэролайн Янг для NPR

Ласк в основном держится особняком и работает в тюремной промышленности и сборочном цеху.