Спрашивает что: пунктуация — Ставится ли запятая перед «что» в предложении «он спрашивает что ты думаешь по поводу…»
Четыре ужасающих слова: что сказать, когда ваш партнёр спрашивает: «Кто мы друг другу?»
«Я тебя сейчас заблокирую». Это последние слова, которые я слышала от человека, с которым… виделась? Тусовалась вместе? Встречалась? Я даже не знаю. Когда мы были вместе, мы казались парочкой; домашняя еда, обнимашки как в реалити-шоу, а порой и секс прилагались. Но наши отношения функционировали в странном пространстве, не доходящем до уровня «парочки»; мы даже не выходили в свет вместе и не знакомились с друзьями друг друга. Мы просто периодически наслаждались проведённым вместе временем, вот и всё.
Реклама
Я не была готова называть его своим парнем, но знала, что то, чем мы занимаемся, не может длиться вечно. Нам придётся либо как-то продвигаться дальше, либо покончить с этим. Но когда я задала ему этот важный вопрос из четырёх слов («кто мы друг другу?»), он сбежал от меня. На два месяца.
Он – не первый человек, с которым у меня возникла настоящая связь и который побаивался называть нас чем-то большим, чем «друзья», и мне это надоело.
Сейчас слишком уж много людей до сих пор рассматривают свои межличностные сексуальные отношения в одной из двух ипостасей: «в отношениях» или «не в отношениях». Они отказываются оставлять место для чего-то промежуточного – способов категоризации тех отношений, которые однозначно являются чем-то большим, чем просто «дружба», но гораздо меньшим, чем полноценные романтические отношения.
Пора укротить Дикий Запад Траха. Как это сделать? Конечно же, с помощью исчерпывающего, надёжного списка. Ниже вы найдёте научный разбор жизненного цикла современных отношений, являющийся попыткой помочь всем, кто встречается, достичь взаимопонимания.
Просто разговариваем: Вы познакомились на Tinder или, возможно, только что встретились в баре и обменялись номерами. В любом случае вы на этапе, предшествующем свиданиям. Вы прощупываете друг друга с помощью болтовни, занимаясь необходимыми перед свиданиями светскими разговорами. Вы одновременно делаете вид, что не нашли страницы друг друга в Facebook, Twitter и Instagram, и изящно задаёте вопросы о том, что обнаружили.
Стадия «просто разговариваем» длится от каких-то нескольких часов до нескольких недель.
Реклама
Друзья: Вы сходили на одно-два свидания, но вы оба согласны с тем, что сексуального влечения между вами просто нет. Между вами всё жутко платонически, но это нормально! Вас обоих это устраивает, и всё в порядке.
Просто друзья: Как это часто бывает, всё завертелось. Вы переспали. Если никто из вас не сбежал, можно спокойно предположить, что между вами засим произошёл неловкий, но необходимый разговор. И на этой стадии вы согласны с тем, что это был всего один раз. Вы собираетесь остаться друзьями. Просто друзьями. До скончания века вам ни в коем случае нельзя больше напиваться с этим человеком на вечеринке.
Друзья с бонусами: Иногда то, что казалось вам единичной ошибкой, просто повторяется снова и снова. Возможно, секс был удивительно хорош, а ваш последний партнёр на свидании многовато болтал о «фальшивых флагах» 11 сентября.
Вы собираетесь трахаться и дальше, но на этом всё. Эти ситуации заканчиваются либо спокойно – обычно тогда, когда один из вас находит кого-то другого, – либо в мучительном эмоциональном смятении, так как у одного из вас развиваются глубокие невзаимные романтические чувства, которые в итоге разрушают то, что для всех являлось простой и приятной ситуацией. А если уж быть реалистами, так бывает почти всегда. Если вы действительно, без обмана можете вернуться к стадии «просто друзья», пройдя эту точку, рекомендую вам как можно скорее найти компетентного агента и продать права на съёмки сериала по вашей истории.
Реклама
Перепихон: «Перепихон» отличается от «друзей с бонусами» и часто не представляет собой почти ничего, кроме секса без реальной дружбы или связи в основе. И чёрт побери, вам даже не нужно знать фамилии друг друга. Также – «друзья по сексу» или, если вы до сих пор живёте в 90-х, «секс без обязательств».
Тусуетесь: Вы трахаетесь, но между вами начинает формироваться связь, у которой, кажется, есть потенциал, не ограничивающийся сексом и просмотром серий «Секретных материалов» до половины.
Возможно, вы начнёте делать что-нибудь вместе, будучи трезвыми или даже – представьте себе – при свете дня. «Тусуетесь» может развиться в нечто большее, но вам обоим необходимо пребывать на таком этапе своей жизни, когда вы для этого открыты. Поговорите об этом. Серьёзно. Просто поговорите. Это нормально. Вероятно, вы после этого всё равно сможете заниматься сексом.
Встречаетесь: Вы в каком-то смысле вместе, но до сих пор узнаёте друг друга по-лучше. Вы чаще остаётесь друг у друга дома, держитесь за руки на людях, взяв по мороженому посреди ночи, а также медленно начинаете знакомиться с друзьями друг друга. Добро пожаловать в чистилище отношений. Если всё пройдёт гладко, вы в итоге, возможно, перейдёте к следующему шагу.
В открытых отношениях: Вы хотите быть друг другу партнёрами, но также хотите время от времени бегать на сторону, не разрушая отношений. Примечание: многократные измены – это не открытые отношения. Чтобы это были настоящие открытые отношения, о похождениях друг друга на стороне должны быть осведомлены обе стороны, как и люди, с которыми вы спите.
Реклама
В отношениях: Лучше всего в достижении этой стадии то, что вы можете, наконец-то, начать выкладывать фото друг друга в Instagram с подписями типа «котичек» и «любимая» – и пусть все ваши озлобленные одинокие друзья изображают энтузиазм.
Всё сложно: Один из вас хочет уйти или хочет изменить структуру отношений, но это желание натыкается на сопротивление другой стороны. Вместо разрыва вы готовы признать, что между вами всё сложно. Возможно, вы даже смените семейное положение на Facebook на «всё сложно»; мне кажется, что такого ещё никто и никогда не делал без иронии, но я могу ошибаться. В любом случае над вами только что сгустились тучи.
Расстались: Всё кончено. По какой-то причине (а их очень, очень много) у вас просто не сложились отношения. Пора признать поражение и начать сначала. Конец. Не собирайте 200 долларов. Обязательно возьмите ящик со своими пожитками, который ждёт вас на пороге этого человека.
Вот такие дела. Возможно, вы – один или одна из множества эмоционально недоступных молодых людей на этом свете, которым многие из этих ярлыков до сих пор кажутся ужасающими, и это нормально. Не спешите; делайте то, что вам нужно. Прорабатывайте свои проблемы. В то же время, следует сделать своему партнёру или партнёрам одолжение, дав ему или им какой-то ответ, а не отгородившись от него или от них или упростив связь между вами. Пора признаться в том, что вы натворили, и обращение к этому руководству будет нелишним. От этого мы все в долгосрочной перспективе станем счастливее, я обещаю. (Надеюсь.)
Следите за сообщениями Элисон Стивенсон на Twitter.
Как работает телефонный секретарь Олег
Что делает телефонный секретарь?
Секретарь отвечает на звонок вместо вас, если вы вне сети, сбрасываете звонок или не берете трубку больше определенного времени.
Звонки переадресуются Олегу: он спрашивает, что хотят передать, записывает разговор, затем присылает запись и расшифровку звонка в чат приложения Тинькофф Банка. История чата не удалится — вы всегда сможете вернуться к важному звонку.
Секретарь отвечает только на звонки на мобильные телефоны и не отвечает на вызовы в мессенджерах или соцсетях.
Что такое переадресация?
Это перевод входящего звонка с одного номера на другой. Переадресация нужна, чтобы секретарь Олег мог отвечать на звонки вместо вас.
Вы можете подключить три типа переадресации звонков на секретаря.
Если занято или сбросили звонок. Такая переадресация сработает, если вам неудобно ответить или звонят по второй линии, когда вы с кем‑то говорите.
Если долго не отвечаете.
По умолчанию звонок переадресуется на секретаря через 20 секунд. Как уменьшить или увеличить это время
Если вы не в сети. Когда ваш телефон выключен или не ловит сеть, на входящие звонки тоже сможет ответить секретарь.
Как банк использует данные, полученные от секретаря?
Мы используем лишь те данные, которые помогают улучшить сервис и собрать аналитику: сколько сообщений оставлено, какие есть категории звонящих и так далее. Мы не читаем расшифровки звонков и не слушаем аудиозаписи ваших разговоров. Не передаем данные другим компаниям и партнерам и храним их только на серверах Тинькофф.
Банк может прослушивать мои звонки и собирать контакты?
Нет, мы не прослушиваем ваши звонки, а доступ к контактам есть только с вашего разрешения.
Секретарь работает автоматически: запись звонка, скачивание аудио и его расшифровка в текст проходят без участия людей.
Как секретарь отвечает на звонки с заблокированных номеров?
Для телефонных номеров, которые внесены в черный список, ответ на звонок зависит от переадресации:
Что такое телефонный секретарь Pro? Чем он отличается от обычного секретаря?
Секретарь Pro — это расширенная версия телефонного секретаря. Ее могут подключить не все клиенты. Вот чем различаются секретари.
Различия базовой и расширенной версий секретаря
Клиенты Tinkoff с подпиской Tinkoff Pro
Клиенты Tinkoff с сервисом Tinkoff Premium или Private
Пользователи сим‑карты Тинькофф
tableRow»>
tableCell»>Выбор голосового приветствия для избранного контакта
Стоимость
Базовая версия
Бесплатно
Секретарь Pro
Бесплатно
Кто может подключить
Базовая версия
Все, в том числе клиенты других банков и других сотовых операторов
Секретарь Pro
Клиенты Tinkoff с подпиской Tinkoff Pro
Клиенты Tinkoff с сервисом Tinkoff Premium или Private
Пользователи сим‑карты Тинькофф
Количество принятых звонков в месяц
Базовая версия
До 30
Секретарь Pro
Без ограничений
Женский голос секретаря
Базовая версия
✅
Секретарь Pro
✅
Выбор имени пользователя, которым секретарь будет его представлять
Базовая версия
✅
Секретарь Pro
✅
Выбор текстового приветствия для избранного контакта
Базовая версия
✅
Секретарь Pro
✅
Выбор голосового приветствия для избранного контакта
Базовая версия
✅
Секретарь Pro
✅
Выбор голосового приветствия для всех звонков
Базовая версия
✅
Секретарь Pro
✅
Дополнительный голос секретаря на выбор
Базовая версия
❌
Секретарь Pro
Выбор имени секретаря
Базовая версия
❌
Секретарь Pro
✅
Выбор текстового приветствия для всех звонков
Базовая версия
❌
Секретарь Pro
✅
Какие бонусы есть после подключения секретаря?
В приложении Тинькофф действует акция «Приведи друга».
Это значит, что вы можете поделиться с другом ссылкой на установку базовой версии секретаря. Мы подключим вам бонусную функцию, когда секретарь друга ответит на первый звонок. Функции подключаются случайным образом — по одной за каждого приведенного друга.
Чтобы увидеть доступные вам функции, откройте в приложении Тинькофф вкладку «Чат» → чат «Олег» → «Защити мои звонки» → «Настроить секретаря» → «Ваш секретарь» или «Настроить секретаря» → «Приветствие».
Вот какие бонусы можно получить:
Стать участником акции «Приведи друга» можно в мобильном приложении Тинькофф: главная страница → вкладка «Чат» → чат «Олег» → иконка «Защити мои звонки» → «Приведи друга». Скопируйте ссылку на Телеграм, которую пришлет секретарь, и поделитесь ей с другом. Он должен установить секретаря по этой ссылке.
Если у вас секретарь Pro, вам по умолчанию доступны все его функции.
Чтобы поделиться ссылкой с другом, откройте чат с Олегом и используйте всплывающие подсказкиПервопроходец в исследованиях травм спрашивает, чего на самом деле хотят жертвы
Когда профессор психиатрии Гарвардского университета Джудит Херман начала свое медицинское образование в 1960-х годах, сексуальное и домашнее насилие все еще считалось личным бедствием, которое жертвы навлекли на себя — если, что то есть это вообще считалось.
Известные журналы публиковали такие исследования, как «Жена избивающего жену» ( Архив общей психиатрии , 1964), в которых семейное насилие объяснялось «мазохистскими потребностями» подвергшихся побоям женщин. В одном из основных учебников распространенность инцеста оценивается как один случай на миллион, что на несколько порядков занижено. В 1975, когда Герман и его коллега представили черновик знаменательного документа об инцесте и он распространился среди местных жителей, они были удивлены, получив множество писем с такими сообщениями, как «Я думал, что мне никто не поверит» и «Я думал, что я единственный». один.» В новом послесловии к своей первой книге «Инцест между отцом и дочерью», которая была впервые опубликована в 1981 году, Герман вспоминает: «Принято считать, что в действительности сексуальные преступления были редки, но широко распространены в гиперактивном воображении женщин и детей». Она посвятила свою карьеру изучению как психологического воздействия такого насилия, так и общественной тенденции игнорировать его.
В «Травме и восстановлении», опубликованной в 19В 92 года она классно сравнила переживших изнасилование с ветеранами боевых действий. Оба подверглись «принудительному насилию в основе взрослого общества», утверждала она, но только те, кто участвовал в войнах, были награждены медалями и памятными церемониями. «Нет общественного памятника жертвам изнасилования», — написала она.
Герман, которой сейчас восемьдесят один год, достигла совершеннолетия во время движения за освобождение женщин. Она до сих пор связывает свою карьеру с тем, что писательница Грейс Пейли назвала «жизнерадостностью, шумом и соленостью» феминизма второй волны. Когда ей было за двадцать, она присоединилась к коллективу «Хлеб и розы», социалистической просветительской группе в Бостоне. «Это были местные активисты, которые знали, что происходит», — сказала она мне недавно, когда я посетил ее в общежитии для престарелых, где она проживает, недалеко от Гарварда. «У психиатрических отделений не было ни малейшего понятия».
В «Травме и восстановлении» был предложен новый тогда диагноз — «комплексное посттравматическое стрессовое расстройство» — для длительного или повторяющегося жестокого обращения, независимо от того, происходило ли оно в зоне боевых действий или в предполагаемом святилище семейного дома. Герман описал трехэтапный процесс выздоровления, который с тех пор стал терапевтическим шаблоном в области психиатрии. Прежде всего, выжившие после травмы должны сохранить базовое чувство безопасности (шаг первый). Только после этого они могут оплакивать то, что потеряли (второй шаг), и вернуться к той или иной версии обычной жизни (третий шаг). После публикации книги «Травма и восстановление», которую психолог-феминистка Филлис Чеслер опубликовала в New York 9В обзоре 0003 Times , названном «одной из самых важных психиатрических работ, опубликованных со времен Фрейда», Герман начал размышлять о четвертом этапе выздоровления. Если травма была проблемой общественного признания в той же степени, что и личных страданий, не должно ли истинное исцеление включать в себя нечто большее, чем личное обязательство пережившего ее?
В начале двухтысячных, во время творческого отпуска, Герман начал брать интервью у жертв гендерного насилия для нового книжного проекта.
Она дошла до публикации концептуальной статьи «Правосудие с точки зрения жертвы» в специальном выпуске журнала 9.0003 Насилие над женщинами , в 2005 году. Но в последующие годы она оказалась в стороне из-за опухолей нервов из-за старой травмы колена, из-за которых она зависела от костылей, скобы и пластыря с фентанилом. Герман продолжала курировать стажеров в Гарварде, но ее собственные исследования зашли в тупик. В то же время исследования травм привлекли внимание к науке о мозге. В 2014 году старый друг и коллега Германа Бессель ван дер Колк опубликовал неожиданный бестселлер «Тело ведет счет», в котором исследуется способность мозга и тела изменять сознание с помощью таких простых, как йога, и экспериментальных, как психоделики, методов лечения. («В современной культуре, если это основано на мозге, это реально», — недавно сказал ван дер Колк раз . «Все остальное — ерунда».) Герман, напротив, в основном сосредоточился на «силе сознания» — как социального, так и индивидуального — для изменения тела и мозга.
«Исцеление от воздействия человеческой жестокости требует контекста отношений человеческой преданности и доброты», — пишет она в последнем послесловии к «Травме и выздоровлению». «Никакая новая техника или лекарство вряд ли изменят эти фундаментальные принципы».
Чтобы вылечить свое колено, Герман пробовала физиотерапию, иглоукалывание, «любое лекарство от извращенцев, которое только можно себе представить», — сказала она мне. Несколько лет назад врач предложил инновационную операцию, которая в итоге облегчила ее боль. Во время пандемии, будучи прикованной к своим апартаментам с одной спальней в доме престарелых, она наконец вернулась к работе над проектом, который начала два десятилетия назад. «Правда и ремонт», опубликованная в марте, представляет собой отчасти полемику и отчасти этнографию, в которой собраны свидетельства тридцати переживших травмы, включая жестокое обращение с детьми, сексуальные посягательства, торговлю людьми в целях сексуальной эксплуатации и насилие в семье.
(Двадцать шесть женщин и четверо мужчин.) Главный аргумент Германа состоит в том, что ни традиционная модель карательного правосудия с ее упором на наказание, ни развивающаяся альтернатива восстановительного правосудия с ее акцентом на прощении не отдают приоритет выжившим.
Если ее более ранние работы были подобны ночным прожекторам, обнажающим системные нарушения, которые долгое время были скрыты от глаз, то «Правда и ремонт» больше похожа на увеличительное стекло, тщательно исследующее более тонкие предубеждения, которые сохранились в ходе развития движения #MeToo. и широкое признание травмы и ее последствий. Такие вехи, как уголовное осуждение Харви Вайнштейна, мало что делают для облегчения того, что Херман считает самым фундаментальным нарушением для жертв: чувство, что их собственные сообщества подвели их. «Правда и исправление» нацелены на сторонников и апологетов, «которые наживаются на подчинении других», а также на наблюдателей, «которые предпочитают не знать правду или предпочитают не помогать».
Часто, утверждает Герман, «оставшиеся в живых будут чувствовать горечь этих предательств даже глубже, чем прямой вред, причиненный преступниками». Новая книга тоньше и менее откровенна, чем ее предшественница, но методология внимательного слушания Германа служит собственным аргументом в пользу новой модели правосудия. Теоретически спрашивать у переживших преступление, что могло бы сделать для них все правильно — или «как можно лучше», как она выразилась, — звучит просто. «На практике, — пишет она, — это почти никогда не делается».
В начале своей карьеры Герман посещала лекцию на ежегодном собрании Американской психиатрической ассоциации о том, как давать показания в суде в качестве свидетеля-эксперта. Недавно она стала соучредителем программы «Жертвы насилия» в больнице в Кембридже, чтобы лечить выживших после преступлений и обучать врачей-травматологов. Как вспоминает Герман, лектор, известный судебный психиатр по имени Филипп Резник, утверждал, что истинная функция судов исторически заключалась в том, чтобы не допустить перерастания споров в насилие.
На проекционном экране он показал изображение Хэтфилдов и Маккоев, враждующих группировок жителей Аппалачей, печально известных своей кровной враждой между поколениями. Угрожающие лица на фотографии с «огромными усами и винтовками на коленях» запечатлелись в памяти Герман, пишет она, главным образом как напоминание о предубеждении, «что жертвы будут слишком злыми, слишком иррациональными, слишком зацикленными на возмездии». чтобы доверять».
Из жертв в «Правде и ремонте» — Герман, как антрополог, называет их «информаторами» — очень немногие жаждут мести своим обидчикам. Кинорежиссер и писательница, подвергшаяся сексуальному насилию со стороны дедушки по отцовской линии, чувствует обиду, в первую очередь, на собственную мать, которая сначала не поверила ей, а затем призвала ее никогда не рассказывать бабушке на том основании, что правда «убьет ее». ее.» Общественный организатор, которого бывший бойфренд изнасиловал с ножом, потрясен, когда его родители, которые когда-то приветствовали ее в своем доме, начинают кампанию по написанию писем от его имени.
Мужчина, подвергшийся жестокому обращению в детстве со стороны священника в Бостонской епархии, кажется, меньше разгневан на преступника, чем на религиозных лидеров, которые перемещали педофилов из прихода в приход: «Я хочу ударить их по лицу, и я не жестокий человек», — говорит он. Им следовало бы знать лучше . Герман предполагает, что «свидетель» — слишком мягкое описание для таких вспомогательных фигур. Вместо этого она заимствует термин «причастные субъекты» у ученого Майкла Ротберга, который утверждал, что почти все мы вносим свой вклад в структурную несправедливость или извлекаем из нее выгоду, и поэтому почти никто из нас не невиновен в причастности. «Правда и ремонт» предлагает читателям широко применять эту концепцию. Является ли школьный учитель «замешанным» в том, что он не понял, что звездная ученица исключена из школы, потому что она была изнасилована без его ведома? Читатели могут возлагать вину по-своему, но Герману удается переформулировать правосудие как нечто большее, чем состязание между жертвой и обидчиком.
Травма отдаляет жертву от «всех тех, кто сомневается в ее правдивости, обвиняет ее, а не преступника, или предпочитает закрывать на это глаза», — пишет Герман. «Поддерживая выжившего, — добавляет она, — замешанные субъекты могут «восстановить свое моральное положение».
Жертвы в «Правде и ремонте», возможно, менее мстительны, чем предполагают сторонники карательного правосудия. Они также менее склонны к примирению, чем, кажется, надеются сторонники восстановительного правосудия. Движение #MeToo вызвало много дискуссий о пути к прощению для известных обидчиков: что значит удовлетворительное извинение? Сможет ли общественность отличить истинное раскаяние от написанного по сценарию корыстного выражения сожаления? Герман считает, что настоящие извинения, хотя и исцеляющие в теории, случаются редко, и она отмечает, что немногие из ее испытуемых рассчитывали получить их. «У меня было достаточно работы, чтобы сделать ее самой», — говорит ей адвокат и пережившая изнасилование из Флориды.
Поэта, к которой приставал ее старший брат, страшит мысль, что он даже будет обсуждать это преступление: «Я подозреваю, что он стал бы наслаждайтесь рассказом о том, что он сделал». Херман опасается, что усилия по примирению преступников и жертв, что является главным компонентом некоторых процессов восстановительного правосудия, могут быть «сделаны специально для манипуляций» обидчиками, которые совершают повторные правонарушения. Даже обильные извинения фигурируют в циклах домашнего насилия, поддерживая надежду жертв на то, что насилие прекратится. Хотя Герман поддерживает «творческое обещание» восстановительного правосудия, она подозревает, что его «сентиментальный акцент» на примирении может заставить выживших прощать преступления, которые их сообщества не воспринимают всерьез.
В одном из самых сложных интервью Германа Кира Джонс, чикагская художница и общественная активистка, вспоминает, что на нее напал коллега-активист, который «использовал язык движения для нападения на уязвимых женщин».
Джонс, чернокожая, называет себя сторонником отмены смертной казни. Она не могла смириться с мыслью сообщить о нападавшем в полицию, поэтому решила принять участие в «круге мира», которым руководила организатор Мариам Каба. (Одна общая ирония программ восстановительного правосудия, как отмечает Герман, заключается в том, что они часто полагаются на угрозу уголовного наказания, чтобы добиться согласия правонарушителя.) исполнитель» — собрались с отдельными группами поддержки, ее, чтобы помочь «переработать травму», его, чтобы помочь мозговому штурму исправить. Через пятнадцать месяцев группа нападавшего сочла его достаточно приверженным «глубоким размышлениям и изменениям». Однако вскоре его обвинили в нападении на других женщин. (Этот человек, Малкольм Лондон, публично извинился перед Джонсом, но отверг одно из последующих обвинений.) Как и большинство испытуемых Германа, Джонс заканчивает тем, что указывает пальцем на окружающее сообщество, которое «вернулось к своим привычкам по умолчанию ценить черных».
мужчин над чернокожими женщинами». Джонс «агонизировала» из-за результата, рассказывает нам Герман, но она по-прежнему воздерживалась от того, чтобы сообщить о мужчине в полицию.
В «Травме и выздоровлении» Герман пишет, что роль терапевта состоит в том, чтобы «подтвердить позицию солидарности с жертвой». Ее приверженность этому клиническому принципу иногда ограничивает ее философские изыскания в «Правде и исправлении». Например, Герман не останавливается на возможности того, что Джонс была обязана сообщить о повторном правонарушении, чтобы защитить других женщин. Хотя «некоторые чернокожие, пережившие сексуальное насилие, злились на Джонс за то, что она выбрала вместо для подачи уголовного иска», объясняет Герман, «главная обязанность» сообщества перед жертвами сводится к возмещению «вреда, который был нанесен их ». Кому-то это может показаться тревожным в книге о коллективной ответственности. Могут ли члены сообщества пострадавшей ожидать от нее того же, что и она от них? История Джонса, в любом случае, проясняет жестокое положение жертв, которые страдают от злоупотреблений, которые система правосудия не возмещает надежно.
Герман приводит оценки, согласно которым менее пяти процентов изнасилований заканчиваются признанием вины или осуждением по уголовному делу. Если выжившие обратятся в полицию, сам процесс может снова стать для них жертвой. Если они этого не сделают, они сами рискуют быть рассмотренными как замешанные субъекты.
К ее чести, Герман не заявляет, что у нее есть ответы на все возникающие у нее проблемы. «Думайте об этой книге, — пишет она, — как о попытке новичка переосмыслить правосудие, основываясь на показаниях выживших». «Правда и ремонт» не рекомендует упразднять полицию, суды или тюрьмы. Герман признает, что права обвиняемых по уголовным делам — это защита от потенциально предательской власти государства, а не пренебрежение к отдельным жертвам. Однако за пределами уголовного суда она хотела бы, чтобы оставшиеся в живых пользовались презумпцией достоверности. В первой главе «Травмы и выздоровления», которая была переиздана в прошлом году, Герман отмечает, что изучение психологической травмы «имеет любопытную историю — историю эпизодической амнезии».
Вытеснение действует в любом обществе точно так же, как и в травмированном сознании, причем периоды «активного исследования» уступают место «периодам забвения»: внезапно заброшенный, только для того, чтобы быть вновь обнаруженным намного позже».
Может быть трудно сопоставить развитие движения #MeToo, например, с публичной критикой актрисы Эмбер Херд во время судебного разбирательства по делу о диффамации между ней и ее бывшим мужем Джонни Деппом в прошлом году. За то, что она представила себя в статье Washington Post , написанной призраком, как «общественного деятеля, представляющего домашнее насилие» — и за попытку доказать это после того, как Депп подал на нее в суд — Херд стала мишенью женоненавистнических нападок, объектом насмешки со стороны борцов за права мужчин, правых политиков, подставных знаменитостей и даже косметического бренда. (Они урегулировали дело, и Херд согласилась выплатить Деппу миллион долларов.) «Правда и ремонт» часто напоминала мне строчку покойной Люси Грили, которая писала, что «большинство истин по своей природе невозможно сохранить, что мы должны усердно работать над всем».
нашу жизнь, чтобы помнить самые основные вещи». Работа Херман произвела революцию в исследованиях травм, но она никогда не считала само собой разумеющимся, насколько судьба области зависит от сообществ, достаточно сильных, чтобы выдержать ее. ♦
Азиатско-американское мероприятие «Месяц наследия жителей тихоокеанских островов» спрашивает: «Что в имени?»
Outreach
12 мая в прямом эфире мероприятия участники дискуссии обсуждают важность имени и его влияние на чувство принадлежности. влияние, которое имя может оказать на чувство принадлежности к сообществу. Кредит: фото предоставлено. Все права защищены.
8 мая 2023 г.
УНИВЕРСИТЕТ ПАРК, Пенсильвания — В короткометражном фильме «Имя» мать держит своего новорожденного и представляет, как имя, данное дочери, повлияет на ее жизнь. Согласно веб-сайту фильма, имена многих американцев азиатского происхождения и жителей островов Тихого океана имеют глубокую историю и значение, но предвзятость, безразличие и непреднамеренные ошибки могут привести к неправильному произношению и неправильной идентификации.
& Gamble и Penn State проведут «Что в имени?» и обсудите создание видео и влияние, которое имя может оказать на чувство принадлежности к сообществу.
Прямая трансляция, спонсируемая Управлением по инклюзивности, равноправию и разнообразию Пенсильванского университета по связям с общественностью и онлайн-образованию и Управлением равноправия в образовании штата Пенсильвания, состоится в 14:00. 12 мая и открыт для публики. Зарегистрируйтесь здесь.
Среди участников мероприятия:
- Йеа Юн Чоу , старший бренд-директор Procter & Gamble
- Янгын Ким , бизнес-партнер по работе с персоналом и руководитель отдела по вопросам равенства и инклюзивности в ИТ-отделе Procter & Gamble
- Налини Кришнанкутти , руководитель программы разнообразия, инклюзивности и принадлежности в отделе кадров штата Пенсильвания
- Джанет Луонг , старший бренд-директор Procter & Gamble
Модератором обсуждения будет Кларабель Лин, американка китайского происхождения в первом поколении и исполнительный директор по стратегии онлайн-образования и развитию бизнеса Penn State World Campus.