Рассказ девушки: Рассказ девушки — Гумилев. Полный текст стихотворения — Рассказ девушки

Рассказ девушки — Гумилев. Полный текст стихотворения — Рассказ девушки

Литература

Каталог стихотворений

Николай Гумилев — стихи

Николай Гумилев

Рассказ девушки

В вечерний час горят огни…
Мы этот час из всех приметим,
Господь, сойди к молящим детям
И злые чары отгони! Я отдыхала у ворот
Под тенью милой, старой ели,
А надо мною пламенели
Снега неведомых высот.И в этот миг с далеких гор
Ко мне спустился странник дивный.
В меня вперил он взор призывный,
Могучей негой полный взор.И пел красивый чародей:
«Пойдем со мною на высоты,
Где кроют мраморные гроты
Огнем увенчанных людей.Их очи дивно глубоки,
Они прекрасны и воздушны,
И духи неба так послушны
Прикосновеньям их руки.Мы в их обители войдем
При звуках светлого напева,
И там ты будешь королевой,
Как я могучим королем.О, пусть ужасен голос бурь
И страшны лики темных впадин,
Но горный воздух так прохладен
И так пленительна лазурь». И эта песня жгла мечты,
Дарила волею мгновенья
И наряжала сновиденья
В такие яркие цветы.Но тих был взгляд моих очей,
И сердце, ждущее спокойно,
Могло ль прельститься цепью стройной
Светло-чарующих речей.И дивный странник отошел,
Померкнул в солнечном сиянье,
Но внятно — тяжкое рыданье
Мне повторял смущенный дол.В вечерний час горят огни…
Мы этот час из всех приметим,
Господь, сойди к молящим детям
И злые чары отгони.

О любви

Серебряный век

Стихи Николая Гумилева – О любви

Стихи Николая Гумилева – Серебряный век

Другие стихи этого автора

Жираф

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,

И руки особенно тонки, колени обняв.

О животных

Она

Я знаю женщину: молчанье,

Усталость горькая от слов,

Серебряный век

О тебе

О тебе, о тебе, о тебе,

Ничего, ничего обо мне!

Серебряный век

За что

О, что за скучная забота

Пусканье мыльных пузырей!

Серебряный век

Капитаны

Серебряный век

Слово

В оный день, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Серебряный век

Как читать

Публикация

Как читать пьесу Александра Островского «Гроза»

История создания, ключевые образы и основные мотивы драмы

Публикация

Как читать «Преступление и наказание» Достоевского

Рассказываем о масштабном психологическом исследовании русского классика

Публикация

Как читать «Белую гвардию» Булгакова

Литературная традиция, христианские образы и размышления о конце света

Публикация

Как читать «Очарованного странника» Лескова

Почему Иван Флягин оказывается праведником, несмотря на далеко не безгрешную жизнь

Публикация

Как читать поэзию: основы стихосложения для начинающих

Что такое ритм, как отличить ямб от хорея и могут ли стихи быть без рифмы

Публикация

Как читать «Лето Господне» Шмелева

Почему в произведении о детстве важную роль играют религиозные образы

Публикация

Как читать «Двенадцать» Блока

На какие детали нужно обратить внимание, чтобы не упустить скрытые смыслы в поэме

Публикация

Как читать «Темные аллеи» Бунина

На что обратить внимание, чтобы понять знаменитый рассказ Ивана Бунина

Публикация

Как читать «Гранатовый браслет» Куприна

Что должен знать современный читатель, чтобы по-настоящему понять трагедию влюбленного чиновника

Публикация

Как читать «Доктора Живаго» Пастернака

Рассказываем о ключевых темах, образах и конфликтах романа Пастернака

«Культура. РФ» — гуманитарный просветительский проект, посвященный культуре России. Мы рассказываем об интересных и значимых событиях и людях в истории литературы, архитектуры, музыки, кино, театра, а также о народных традициях и памятниках нашей природы в формате просветительских статей, заметок, интервью, тестов, новостей и в любых современных интернет-форматах.

• О проекте
• Открытые данные

© 2013–2023, Минкультуры России. Все права защищены

Контакты

• E-mail: [email protected]
• Нашли опечатку? Ctrl+Enter

Материалы

При цитировании и копировании материалов с портала активная гиперссылка обязательна

В.М. Шукшин. Рассказ «Солнце, старик и девушка» 8 класс онлайн-подготовка на Ростелеком Лицей

Введение

На прошлом уроке мы рассматривали рассказ «Дядя Ермолай», говорили о том, что это рассказ-характер. Такое определение своим произведениям дает сам автор, он называет их «рассказ-характер», «рассказ-судьба», «рассказ-анекдот». На этом уроке разберем рассказ-судьбу «Солнце, старик и девушка». Автор выносит в заголовок образы солнца, старика и девушки. На первое место образ солнца поставлен не случайно, он будет постоянно идти рядом с образом старика.

Сюжет

В начале рассказа мы видим появление двух героев: солнца и старика.

«…на берег стремительной реки Катуни выходил древний старик, садился всегда на одно место – у коряги – и смотрел на солнце. Солнце садилось за горы. Вечером оно было огромное, красное. Старик сидел неподвижно. Руки лежали на коленях – коричневые, сухие, в ужасных морщинах. Лицо тоже морщинистое, глаза влажные, тусклые. Шея тонкая, голова маленькая, седая. Под синей ситцевой рубахой торчат острые лопатки».

Так образ старика связывается с образом солнца. Эти образы соединяются в рассказе примерно в восьми точках. Однажды старик слышит голос за своей спиной – голос девушки. Девушка пытается нарисовать старика.

«Старик некоторое время молчал, смотрел на солнце, моргал красноватыми веками без ресниц. <…> Старик все смотрел на солнце.<…>

— Солнце-то какое! – негромко воскликнул старик.

— Какое? – не поняла девушка.

— Большое.

— А-а… Да. Вообще красиво здесь.

— А вода вона, вишь, какая… У того берега-то…

— Да, да.

— Ровно крови подбавили.

— Да.- Девушка посмотрела на тот берег.- Да.

Солнце коснулось вершин Алтая и стало медленно погружаться в далекий синий мир.<…>

Старик посидел еще немного и тоже пошел.

Он пришел домой, сел в своем уголочке, возле печки, и тихо сидел – ждал, когда придет с работы сын и сядут ужинать.

Сын приходил всегда усталый, всем недовольный. Невестка тоже всегда чем-то была недовольна. Внуки выросли и уехали в город. Без них в доме было тоскливо. Садились ужинать.

Старику крошили в молоко хлеб, он хлебал, сидя с краешку стола. Осторожно звякал ложкой о тарелку – старался не шуметь. Молчали.

Потом укладывались спать.

Старик лез на печку, а сын с невесткой уходили в горницу. Молчали. А о чем говорить? Все слова давно сказаны».

Автор повторяет слово «молчали» для того, чтобы читатель понял, как одинок старик.   «На другой вечер старик и девушка опять сидели на берегу, у коряги. Девушка торопливо рисовала, а старик смотрел на солнце и рассказывал:— Жили мы всегда справно, грех жаловаться. Я плотничал, работы всегда хватало. И сыны у меня все плотники. Побило их на войне много – четырех. Два осталось. Ну вот с одним-то я теперь и живу, со Степаном. А Ванька в городе живет, в Бийске. Прорабом на новостройке. Пишет; ничего, справно живут. Приезжали сюда, гостили. Внуков у меня много, любют меня. По городам все теперь…»   Мы понимаем, какие беды пришлось перенести старику, но он не жалуется на жизнь.  

«<…> – Трудно было жить? – невпопад спрашивала она.

— Чего ж трудно? – удивлялся старик. – Я ж тебе рассказываю: хорошо жили.

<…> Девушка не понимала: то ли ей жаль старика, то ли она больше удивлена его странным спокойствием и умиротворенностью.

А солнце опять садилось за горы. Опять тихо горела заря

<…> Девушку поразила странная догадка: ей показалось, что старик слепой. Она не нашлась сразу, о чем говорить, молчала, смотрела сбоку на старика. А он смотрел туда, где село солнце. Спокойно, задумчиво смотрел».

Идейным центром в рассказе является появление в последний момент солнца и старика.  

«На другой день старик не пришел на берег. Девушка сидела одна, думала о старике, Что-то было в его жизни, такой простой, такой обычной, что-то непростое, что-то большое, значительное. «Солнце – оно тоже просто встает и просто заходит, – думала девушка. – А разве это просто!» И она пристально посмотрела на свои рисунки. Ей было грустно».

Стрик не приходит на следующий день, на второй и на третий. Он больше не появляется в рассказе, как не появляется солнце. Девушка узнает, что старик умер. Рассказ заканчивается описанием чувств девушки.  

«На улице прислонилась к плетню и заплакала. Ей было жалко дедушку. И жалко было, что она никак не сумела рассказать о нем. Но она чувствовала сейчас какой-то более глубокий смысл и тайну человеческой жизни и подвига и, сама об этом не догадываясь, становилась намного взрослей».

Заключение

Писатель в своем рассказе знакомит читателя еще с одной судьбой – судьбой старика, которая выходит на первое место этом рассказе. Очень важно соотношение образа солнца и образа старика. Девушка видит в простой жизни старика подвиг. В.М. Шукшин в своих героях старается показать самое прекрасное и самое лучшее.

 

Список литературы

1. Меркин Г.С. Литература. 8 класс. Учебник в 2 частях. – 9-е изд. – М.: 2013., Ч.1 – 384 с., Ч.2 – 384 с.
2. Курдюмова Т.Ф. и др. Литература. 8 класс. Учебник-хрестоматия в 2 частях. Ч.1 – 12-е изд., 2011, 272 с.; Ч.2 – 11-е изд. 2010, 224 с.
3. Коровина В.Я. и др. Литература. 8 класс. Учебник в 2 частях. – 8-е изд. – М.: Просвещение, 2009. Ч. 1 – 399с.; Ч. 2 – 399с.
4. Бунеев Р.Н., Бунеева Е.В. Литература. 8 класс. Дом без стен. В 2 частях. – М.: 2011. Ч. 1 – 286 с.; Ч. 2 – 222 с.

 

Дополнительные рекомендованные ссылки на ресурсы Интернет

1. Lib.ru (Источник).
2. To-name.ru (Источник).
3. Festival.1september.ru (Источник).

 

Домашнее задание

1. Прочитайте самостоятельно рассказ-судьбу «Солнце, старик и девушка».
2. Сформулируйте основную идею рассказа.
3. Что показывает в своих героях В.М. Шукшин?

A Girl’s Story ‹ Literary Hub

Нижеследующее взято из книги A Girl’s Story Энни Эрно, переведенной Элисон Стрейер. Многие считают Эрно самым важным литературным голосом Франции.

Она выиграла Приз Ренодо за Мужское место и Приз Маргариты Юрсенар за свою работу. Страйер — канадский писатель и переводчик.

Это было лето без метеорологических особенностей, лето возвращения де Голля, нового франка и Новой Республики, Пеле, чемпиона мира по футболу, Шарли Голля, победителя Тур де Франс, и 9 лет Далиды.0003 Mon histoire est une histoire d’amour .

Лето, столь же огромное, как и все они, до тех пор, пока ему не исполнится двадцать пять, когда они сжимаются в маленькие лета, которые пролетают все быстрее и быстрее, их порядок стирается в памяти, пока не остаются только те, которые вызывают сенсацию, лета засухи и палящего зноя.

Лето 1958 года.

Как и в предыдущие лета, небольшой процент молодых людей, наиболее состоятельных, уехал с родителями на Французскую Ривьеру, в то время как другие из той же группы учились в лицеях или частном колледже св. -Жан-Батист-де-ла-Саль приплыл на лодке из Дьеппа, чтобы шесть лет совершенствовать заикание по-английски, прямо из учебника, никогда не разговаривая. Еще одна группа — школьные учителя, лицеисты и студенты, обладающие длительными каникулами и небольшими деньгами — отправлялись присматривать за детьми в лагеря отдыха, расположенные по всей Франции, в особняки, даже в замки. Куда бы они ни пошли, девушки паковали запас одноразовых гигиенических прокладок и со смесью страха и желания задавались вопросом, будет ли это лето тем летом, когда они впервые переспят с мальчиком.

Тем же летом тысячи военнослужащих покинули Францию, чтобы навести порядок в Алжире. Многие никогда раньше не уезжали из дома. В десятках писем писали о жаре, джебелях*, дуарах — палаточных городках — и о неграмотных арабах, которые после ста лет оккупации еще не говорили по-французски. Они прислали фотографии себя в шортах, улыбающихся с друзьями на фоне сухого и каменистого ландшафта. Они выглядели как бойскауты в экспедиции, почти как на отдыхе. Девочки не задавали мальчишкам вопросов, как будто в «помолвках» и «засадах», о которых сообщали в газетах и ​​по радио, были замешаны другие.

Они считали нормальным, что мальчики выполняют свой долг, и (по слухам) пользовались привязанными козами, чтобы удовлетворить свои физические потребности.

Вернулись в отпуск, принесли ожерелья, руки Фатимы, медные подносы и снова ушли. Они пели Le jour où la quille viendra

* на мелодию «Le jour où la pluie viendra» Жильбера Беко. Наконец, они вернулись в свои дома по всей Франции и были вынуждены завести новых друзей, девственниц войны, которые не были на кровопролитии**, никогда не называли феллахов или круийа. *** Не в ногу со своим окружением, неспособные к речи, они не знали, хорошо ли то, что они сделали, или дурно, должны ли они испытывать гордость или стыд.

Нет ее фото с лета 1958 года.

Нет ни одной ее восемнадцатилетия, которое она отмечала в лагере, самая младшая из всех руководителей группы. Поскольку это был ее выходной, у нее было время сходить в город за бутылками игристого вина, бисквитными палочками и апельсиновым печеньем из Шамони, но лишь горстка людей остановилась в ее номере, чтобы выпить и перекусить, и быстро исчезла.

. Возможно, ее уже считали негодной компанией или просто лишили интереса, не привезя в лагерь ни пластинок, ни фонографа.

Кто-нибудь из всех, кого она видела каждый день в лагере на С, в Орне, летом 58-го, помнит ту девушку? Возможно нет.

Они забыли ее, как забыли друг друга, когда они распались в конце сентября, вернулись в свои лицеи, педагогические колледжи, школы медсестер и физкультуры или присоединились к отряду в Алжире, большинство из них довольствовались тем, что провели каникулы в как материально, так и морально вознаграждается, заботясь о детях. Но она, без сомнения, забывалась быстрее, как аномалия, нарушение здравого смысла, форма хаоса или абсурда, которыми не имело смысла утомлять их память. Она отсутствует в их воспоминаниях о лете 58-го, которые сегодня могут быть сведены к расплывчатым силуэтам в бесформенной обстановке, или к картине «Негры, дерутся ночью в подвале», их любимой летней шутке, наряду с «Сегодня закрыто» ( «Я проходил мимо театра и увидел вывеску новой пьесы, которая называется «Сегодня закрыто»).

Она исчезла из их сознания, из переплетенных восприятий тех, кто был там тем летом в Орне. Исчезла из памяти тех, кто оценивал действия и поступки, соблазнительную силу тел, ее тела, кто судил и отвергал ее, пожимал плечами или закатывал глаза, когда кто-то произносил ее имя, само по себе являющееся объектом каламбура, придуманного мальчик, который с важным видом повторял, Энни, что говорит твое тело,

Энни, qu’est-ce que ton corps dit? (Энни Корди, певица, ха-ха!).

Навсегда забытые другими, растворившиеся во французском обществе (или в обществе где-то еще), женатые, разведенные или холостые, пенсионеры, дедушки и бабушки с седыми или окрашенными волосами: до неузнаваемости.

Я тоже хотел забыть эту девушку. На самом деле забудьте ее, то есть перестаньте жаждать писать о ней. Перестаньте думать, что я должен писать об этой девушке и ее желании и безумии, ее идиотизме и гордыне, ее голоде и ее переставшей течь крови. Мне никогда не удавалось это сделать.

В моем дневнике всегда были упоминания о ней — «девушка С», «девушка 58 года». В течение последних двадцати лет я помечал «58-й» среди других своих книжных идей. Это постоянно отсутствующая часть, всегда откладываемая. Неизмеримая дыра.

Я так и не продвинулся дальше нескольких страниц, за исключением одного года, когда календарь точно совпал с 1958 годом. В субботу, 16 августа 2003 года, я начал: «Суббота, 16 августа 1958 года. Я купил джинсы за 5000 франков. от Мари-Клод, заплатившей 10 000 в магазине Elda в Руане, и майку без рукавов с сине-белыми горизонтальными полосами. Это последний раз, когда я буду иметь свое тело». Я работал каждый день, писал быстро и старался, чтобы дата написания совпадала с соответствующей датой в 1958, подробности которого я записал беспорядочно, как они до меня дошли. Как будто это непрерывное, ежедневное писание годовщины лучше всего подходило для очистки интервала в сорок пять лет, как если бы этот подход «день за днем» давал мне доступ к тому лету таким же простым и непосредственным, как ходьба из одной комнаты в другую.

Очень скоро я стал отставать в записи фактов. Поток слов и образов бурлил, разветвляясь во всех направлениях. Я не мог запечатать время с лета 58-го в свой дневник 2003-го — постоянно лопались шлюзы. Чем дальше я продвигался, тем больше я чувствовал, что на самом деле я не пишу. Я ясно видел, что эти страницы инвентаря должны будут изменить форму, но как именно, я не знал. Я и не пытался выяснить. В глубине души я оставался погруженным в удовольствие разворачивать воспоминание за воспоминанием. Я отказался от боли формы. После пятидесяти страниц я остановился.

Я тоже хотел забыть ту девушку. На самом деле забудьте ее, то есть перестаньте жаждать писать о ней.

Прошло более десяти лет, одиннадцать лет, что увеличивает число лет, прошедших с лета пятьдесят восьмого, до пятидесяти пяти, с войнами, революциями, взрывами на атомных станциях, и все это в процессе забвения.

Время, которое мне предстоит, становится короче. Неизбежно будет последняя книга, как всегда есть последний любовник, последняя весна, но нет знака, по которому их можно узнать. Меня преследует мысль, что я могу умереть, так и не написав о «девушке 58-го года», как я очень скоро стал ее называть. Когда-нибудь не останется никого, кто бы помнил. То, что эта девушка и никто другой пережил, останется необъяснимым, прожитым напрасно.

Никакой другой писательский проект не кажется мне — я бы не сказал светлым, или новым, и уж точно не радостным, но жизненно важным: он позволяет мне подняться над временем. Мысль о том, чтобы «просто наслаждаться жизнью», невыносима. Каждое мгновение, прожитое без письменного проекта, похоже на последнее.

Думать, что я единственный, кто помнит, что я считаю правдой, очаровывает меня. Как будто я наделен суверенной властью, явным превосходством над другими, бывшими там летом 58-го года, завещанными мне стыдом, который я испытывал за свои желания, за свои безумные мечты на улицах Руана, за мою переставшую кровь поток в восемнадцать, как будто я старуха. Я наделен обширной памятью стыда, более подробной и неумолимой, чем любая другая, даром, уникальным для стыда.

Я понимаю, что цель вышеизложенного состоит в том, чтобы смести все, что сдерживает меня, стоит на моем пути и мешает мне двигаться вперед, как что-то в дурном сне. Способ нейтрализовать шок начала, сделать решительный шаг, что я собираюсь сделать, и воссоединиться с девушкой 58-го года и другими, вернуть их туда, где они были летом того года, когда 1914-й был совсем недавно. чем 1958 год по отношению к сегодняшнему дню.

Я смотрю на черно-белую фотографию удостоверения личности, вклеенную в буклет успеваемости, выданный монастырской школой Сен-Мишель д’Ивето для бакалавра классики, раздел С. Лицо в профиль в три четверти: ровных контуров, прямой нос, слегка выдающиеся скулы, высокий лоб, частично прикрытый (возможно, для того, чтобы уменьшить его высоту, хотя эффект несколько странный) вьющейся челкой с одной стороны и завитком от поцелуя с другой. Остальные темно-каштановые волосы собраны в пучок. Есть только намек на улыбку, которую можно описать как нежную, или грустную, или и то, и другое. Темный свитер с воротником-стойкой и рукавами реглан создает строгий и лестный эффект рясы. В общем, хорошенькая девушка с растрепанными волосами, от которой исходит какая-то мягкость (или лень?) и которая сегодня, можно сказать, выглядит «старше своих лет», которым семнадцать.

Чем дольше я смотрю на девушку на фотографии, тем больше кажется, что она смотрит на меня. Эта девушка я? Я ее? Чтобы быть ею, я должен был бы

решить задачу по физике и квадратное уравнение по математике
прочитать весь роман, помещенный в Bonnes Soirées журнал каждую неделю
мечтать о том, чтобы пойти на настоящую вечеринку — sur-pat — наконец!
поддержите продолжение французского Алжира
почувствуйте, как серые глаза моей матери следуют за мной повсюду
еще не читала Бовуара, Пруста, Вирджинию Вулф и т. д.
звать Энни Дюшен.

Конечно, я также должен был бы забыть о том, что готовит будущее, о событиях лета 58-го, и развить мгновенную и полную амнезию в отношении моей собственной истории и истории мира.

Девушка на картинке не я, но и не вымышленное создание. Никого другого в мире я не знаю так обширно и неисчерпаемо подробно, что позволяет мне утверждать, например, что

, чтобы сфотографироваться на удостоверение личности, она пошла в студию фотографа на Пляс-де-ла-Мэри со своей большой подругой Одиль, однажды днем ​​во время февральских каникул ночь, а мягкость взгляда – результат близорукости – она сняла очки с линзами из-под кока-колы
в левом углу рта когтеобразный шрам, невидимый на фото, результат падения на осколок бутылки в возрасте трех лет
ее свитер от Delhoume, оптового торговца галантерейными товарами в Фекаме, который снабжает магазин ее матери носками, школьными принадлежностями, одеколоном и т. д., коммивояжер которого появляется дважды в год с ящиками с образцами, которые он всегда распаковывает на одном из столиков в кафе. тот самый толстый продавец в костюме и галстуке, который взбесился в тот день, когда он заметил, что у нее то же имя, что и у популярной певицы Энни Корди, которая поет «La fille du cow-boy».

И так до бесконечности.

Никто, кроме этой девушки, так основательно не заполняет мою память. И у меня нет других воспоминаний, кроме ее, чтобы представить мир пятидесятых, мужчин в пуховиках и баскских беретах, передние приводы, песню «Étoile des neiges», преступление отца Уруффе, Фаусто Коппи и оркестр Клода Лютера, с которым можно увидеть вещи и людей в свете их изначальной реальности, реальности того времени. Девушка на картинке — незнакомка, передавшая мне свою память.

Тем не менее, я не могу сказать, что у меня нет ничего общего ни с ней сейчас, ни с человеком, которым она станет следующим летом, судя по сильному огорчению, которое я испытал, читая «Прекрасное лето » Чезаре Павезе и « Пыльный ответ» Розамунды Леманн , а также после просмотра следующих фильмов, названия которых я счел нужным перечислить перед тем, как начать писать:

Ванда , Любовь — моя профессия , Сью, затерянная на Манхэттене , Девушка с чемоданом и После Люсии , которую я видел только на прошлой неделе.

Когда я смотрю эти фильмы, мне кажется, что меня похитила девушка на экране, и я больше не та женщина, которой я являюсь сегодня, а девушка из лета 58-го. Она настигает меня, останавливает поток моего дыхания и на мгновение заставляет меня почувствовать, что я больше не существую вне экрана.

Эта девушка 1958 года, которая на расстоянии пятидесяти лет способна всплыть на поверхность и спровоцировать мой внутренний коллапс, должна иметь во мне скрытое, неукротимое присутствие. Если реальное — это то, что действует, производит результаты, как в словарном определении, то эта девушка — не я, она реальна внутри меня — своего рода реальное присутствие.

В таком случае, должен ли я растворить девушку 58-го года и женщину 2014 года в единое «я»? Или поступить путем если не самым точным (субъективная оценка), то, во всяком случае, самым авантюрным, т. е. отделить первое от второго посредством употребления «она» и «я», чтобы представить факты и дела до возможной степени, и действовать самым жестоким образом: как люди, которые, как мы слышим, говорят о нас через дверь, обращаясь к нам как к она или он , что заставляет нас чувствовать, что мы умираем на месте.

*

Разнообразие пробелов между абзацами является намеренным со стороны автора.

Fitzcarraldo Editions

Энни Эрно

Перевод Элисон Л. Стрейер

Опубликовано 7 апреля 2020 г. (Великобритания и Ирландия) | Опубликовано Seven Stories Press в другом месте
Французская мягкая обложка с клапанами, 152 страницы

• Предварительный просмотр
• Подписаться

В корзину

печать 11,99 фунтов стерлингов

электронная книга 5,99 фунтов стерлингов

Есть существа, которые ошеломлены реальностью других, их манерой говорить, скрещивать ноги, зажигать сигарету. Они тонут в присутствии других. В один прекрасный день или, вернее, в одну ночь они растворяются в желании и воле Единого Другого. Все, во что они верили о себе, исчезает. Они растворяются и наблюдают за отражением самих себя, действуют, подчиняются, увлекаются неизвестным ходом событий. Они следуют за волей Другого, который всегда на шаг впереди. Они никогда не догоняют.

 

Нет подчинения, нет согласия, только оцепенение реального. Все, что можно сделать, это повторять «это не может происходить со мной» или «это происходит со мной», но в этом случае «меня» больше нет, оно уже изменилось. Все, что остается, — это Другой, хозяин положения, каждого жеста и последующего момента, который только он предвидит.

 

Тогда Другой уходит. Вы перестали его интересовать. Он бросает вас с настоящим, например, с испачканным бельем. Все, о чем он заботится сейчас, это его собственное время, а ты один со своей привычкой повиноваться, от которой уже трудно избавиться: один во времени, лишенном хозяина.

 

И тогда для других становится детской забавой обойти вас, прыгнуть в пустоту, которой вы являетесь, и вы ни в чем им не отказываете — вы едва чувствуете их присутствие. Вы ждете, пока Мастер одарит вас своим прикосновением, хотя бы еще раз. Однажды ночью он это сделает, с абсолютным превосходством, о котором вы умоляли его всем своим существом. На следующий день его нет, но это не имеет значения. Надежда увидеть его снова стала для тебя смыслом жить, одеваться, совершенствоваться и сдавать экзамены. Он вернется, и на этот раз ты будешь достоин, более чем достоин его. Он будет ослеплен изменением вашей красоты, ваших знаний и уверенности в себе по сравнению с теми, какими вы были до этого невнятного существа.

 

Все, что вы делаете, вы делаете для Мастера, которого тайно избрали для себя. Но работая над повышением своей самооценки, незаметно и неумолимо вы оставляете его позади. Ты понимаешь, куда тебя завела глупость, и никогда больше не захочешь его видеть. Вы клянетесь все забыть и никому об этом не говорить.

(…)

Лауреат Нобелевской премии по литературе 2022 года | Софинансируется Программой Креативная Европа Европейского Союза

‘Я тоже хотел забыть ту девушку. На самом деле забудьте ее, то есть перестаньте жаждать писать о ней. Перестаньте думать, что я должен писать об этой девушке и ее желании и безумии, ее идиотизме и гордыне, ее голоде и ее переставшей течь крови. Мне никогда не удавалось этого сделать». В своей последней книге « История девушки » Анни Эрно пересматривает лето 1958 года, когда работала инструктором в лагере отдыха в Нормандии, и рассказывает о первой ночи, которую она провела с мужчиной. Когда он уходит, она понимает, что подчинила свою волю его, и обнаруживает, что она рабыня без хозяина. Теперь, шестьдесят лет спустя, она обнаруживает, что может стереть прошедшие годы и вернуться к этой молодой женщине, которую она хотела полностью забыть. В письменной форме История девушки , которая оживляет ее неизгладимые воспоминания о том лете, Эрно обнаруживает, что это было жизненное, жестокое и печальное начало ее писательской жизни, построенное на стыде, насилии и предательстве.

Irish Times Книги 2020 года

‘Эрно — необычный мемуарист: она не доверяет своей памяти. .. Эрно не столько раскрывает прошлое — она не претендует на авторитетный доступ к нему — сколько распаковывает
— Мадлен Шварц, 9 лет.0003 New Yorker

«Глубокое и прекрасное исследование непроницаемой стены, которую время возводит между собой, которым мы являемся, и тем, кем мы когда-то были. Я не знаю другой книги, которая бы так ярко иллюстрировала разочарования и искушения этого барьера, а также нашу душевную боль и стремление разрушить его. Анни Эрно — одна из моих любимых современных писательниц, оригинальная и правдивая. Всегда после прочтения одной из ее книг я месяцами блуждаю по ее миру».
— Шейла Хети, автор Материнство

«Еще одно глубоко прочувствованное, бесстрашно честное исследование женского желания, стыда и интеллектуальной страсти от несравненной Анни Эрно»
— Сигрид Нуньес, автор книги «Друг»

«Энни Эрно так щедро пишет мемуары и уязвимая сила, из-за которой мне трудно отделить свои воспоминания от ее даже после того, как я закончил читать. В A Girl’s Story она рассказывает о подростковом возрасте, полном желания и стыда, эпохе как внутреннего, так и внешнего унижения. Эрно мудро проникает в серые области ее воспоминаний; она не пытается превзойти их силу или даже «понять» их, но твердо втиснуть их в этот бриллиант книги».0069 — Кэтрин Лейси, автор книги Pew

«В книге «История девушки » Эрно укрепляет свою позицию писателя невероятной глубины и грации». Возвращение к болезненным периодам вряд ли является новой территорией для писателей, но Эрно извлекает из этого упражнения особую силу».0069 — Маргарет Дрэббл, New Statesman

«Изысканная элегия»
—  Irish Times

«Несмотря на то, что «История девушки» — это опьяняюще конкретная история, рассказывающая о времени и месте. любому количеству сознательно умных девушек с аппетитом и отсутствием ума, которые должны, подобно Эрно, считаться с запутанными сексизмом и сексуальностью. Но это прежде всего личное. Восстановив девушку, которой она была, Эрно становится ее собственным Орфеем».
—  Зритель

«Читая Анни Эрно, вспоминает опьяняющую компанию Ферранте и Бовуар. Меня приветствуют эти писатели, приглашенные в их миры извлечением давно похороненных воспоминаний и ощущений, которые глубоко и быстро, часто болезненно, возрождаются и возвращаются к жизни, иногда насильственно, словами на странице». Los Angeles Review of Books

«Эта книга — прекрасное созерцание желания, памяти, времени и себя» 9.0003
—  Book Riot

‘Рассказ Эрно о женском опыте освежающе откровенен и — с его деликатно взвешенными приливами и отливами, моментами тихих размышлений и внезапными перепадами напряжения — безупречно переведен Элисон Л. Стрейер. ‘
— 3:AM Magazine

‘Немногие из ныне живущих писателей использовали эту форму столь же эффективно; Эрно делает для внутренней памяти то, что Светлана Алексиевич сделала для памяти общественной.