О его не привяжете: Бог (Лицо без обличия…) — Цветаева. Полный текст стихотворения — Бог (Лицо без обличия…)

Содержание

Дату конституционного плебисцита власть привяжет к волне оптимизма / Политика / Независимая газета

Радости от выхода из эпидемии будет недостаточно, гражданам сулят финансовые «пряники»

Тэги: коронавирус, пандемия, covid 19, карантин, конституция, поправки, плебесцит, сроки, мнения

Агитационная кампания за поправки к Конституции выстраивается по принципу их максимальной актуализации. Фото с сайта www.vl.ru

Объявленный президентом поэтапный выход страны из режима самоизоляции с 12 мая актуализировал дискуссию о возможной дате общероссийского голосования по поправкам к Конституции. Эксперты сходятся в том, что с проведением плебисцита Кремль затягивать не может, но спорят, какой запас времени точно имеется у власти. Снятие карантина глава государства отдал на решение регионам, одновременно по всей стране этого не произойдет, а потому вариант с 12 июня сомнителен. Более вероятно 24-е число, на которое вполне может быть сделан анонс в обращении Владимира Путина к гражданам 9 мая. В оппозиции уже обратили внимание, что план восстановления экономики правительство представит к 25 мая. То есть положительный информационный фон будет максимальным именно в первый месяц лета.

Напомним, что на совещании 28 апреля президент неоднократно подчеркнул, что субъекты РФ не должны действовать под копирку, в каждом регионе необходимо принимать соответствующие ситуации решения, за которые руководители, понятное дело, будут нести полную ответственность. Таким образом, похоже, никакой «победы над коронавирусом» не планируется, с 12 мая начнется лишь его планомерное вытеснение из российских пределов. При этом о первых успехах такого наступления в принципе может быть объявлено по время обращения Путина к народу 9 мая. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков подтвердил, что оно планируется, то есть, несмотря на отмену юбилейных торжеств, праздник таковым остается.

Уже пошли слухи, что глава государства может напомнить россиянам о голосовании по поправкам к Конституции, которое было перенесено с 22 апреля на неопределенный срок.

И теперь эксперты опять разворачивают дискуссию, какая же дата плебисцита является для Кремля оптимальной. С одной стороны, ослабление карантина будет радостно встречено людьми, в обществе возникнет волна оптимизма – и тут общероссийское голосование как раз было бы удобно провести. С другой стороны, раз выход из самоизоляции не будет равномерным, придется ждать его максимума, но в это время уже могут проявиться негативные социально-экономические последствия эпидемии. Стало быть, нужно ждать более крепкой волны, которую можно поднять только в результате реализации конкретных финансовых решений. «НГ» спросила на этот счет мнения экспертов.

Лидер «Открытой России» Анастасия Буракова считает, что скорее всего в Кремле решения по дате плебисцита пока нет: «Эпидемиологическая ситуация непредсказуемая и вряд ли можно предположить, что о голосовании будет объявлено на фоне сообщений о новых зараженных в регионах».

Она напомнила, что хотя ответственность и возложена на губернаторов, «информационный фон должен быть благоприятным для всей власти, чего не приходится ждать, скажем, к 9 мая». Однако Буракова не исключила, что уже сейчас может быть объявлено о будущей дате, при этом формат плебисцита может быть и изменен, скажем, в сторону массового электронного голосования. «Красивая дата для Кремля важна, поэтому 12 или 24 июня по-прежнему остаются актуальными», – отметила она. Что же касается заявлений ЦИК РФ о невозможности совместить две разные электоральные кампании – голосование за поправки и выборы, то небольшое их пересечение данной парадигмы и не нарушит. «Безусловно, власть хочет провести конституционный плебисцит как можно скорее, пока люди не опомнились, пока экономические проблемы не ударили по ним в полную силу», – заявила Буракова.

Секретарь ЦК КПРФ Сергей Обухов пояснил «НГ», что, поскольку распространение эпидемии в регионах отстает от Москвы на две-три недели, «наиболее вероятной остается дата 24 июня – годовщина Парада Победы». Но поскольку уже сейчас заметна активизация агитации по поправкам, то Путин теоретически и 9 мая может анонсировать эту дату плебисцита. При этом Обухов подчеркнул, что в интересах Кремля остается проведение голосования в самое ближайшее время, но все-таки «после объявления о денежных выплатах». Кстати, он не исключил, что такой «подарок» правительство подготовит к 25 мая, а скорее даже раньше. Но обращение 9 мая, считает коммунист, для объявления плебисцита не очень подходит. «Скорее всего люди все равно будут недовольны, так что Кремлю придется рассчитывать не на всеобщий подъем, а на административные процедуры», – заявил «НГ» Обухов.

Член бюро «Яблока» Борис Вишневский, напротив, не исключил, что именно в День Победы будет объявлено о дате голосования, которая действительно может быть назначена на 12 или на 24 июня. «Волна агитации по поправкам уже пошла: висят плакаты, выступают деятели культуры. Причем реклама эта и навязчива, и неадекватна: защищать животных, заботиться о стариках и детях Конституция раньше разве мешала? Или то, что можно отдавать родную землю, в ней раньше было прописано?» – подчеркнул яблочник.

Он считает, что власть должна наконец понять, что «если сейчас и есть какой-то подъем, то это подъем недовольства, а дальше только хуже будет, поэтому в ее интересах закончить с голосованием как можно скорее». При этом Вишневский надеется, что «граждане дадут адекватный ответ на призывы и проголосуют против поправок, а особенно – против обнуления сроков Путина».

Глава Политической экспертной группы Константин Калачев напомнил: «Пока говорят о снижении числа заболевших на 20% по сравнению с предыдущими днями, но все же заболевших 100 тыс. по России, поэтому голосование точно пройдет не раньше июня. Но власти придется решать проблему недовольства граждан отсутствием выплат и наличием ограничительных мер. Поэтому-то о голосовании будет объявлено после того, как прозвучат слова о победе над коронавирусом». Эксперт полагает, что как раз к объявлению о дне голосования и могут быть приурочены социальные выплаты, на которые намекнул Путин, говоря об очередном пакете мер.

«Это нужно, чтобы обеспечить общественный подъем, а 9 мая можно будет сказать о первых итогах успешной борьбы с эпидемией, но изменения в Конституцию вряд ли станут стержнем президентского выступления 9 мая, о них может быть лишь упомянуто. Это будет такая скрытая реклама одного из тех достижений, с которым страна пришла к 75-летию Победы». Но агитация за голосование начнется лишь после того, как по РФ пойдут сообщения о снижении количества заболевших, пока же ситуация непредсказуемая, сказал Калачев, так что плебисцит, возможно, состоится вообще лишь осенью.

Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин полагает, что вряд ли о голосовании будет объявлено 9 мая, «в этот день не говорят о Конституции, неофициально это самый главный праздник в стране, это дата объединяющая». Эксперт согласен, что к 9 мая эпидемия явно не закончится, ситуация в регионах разная, так что «о точной дате голосования не знают даже в Кремле». По мнению Макаркина, более всего вероятно, что плебисцит перенесут на осень.

При этом он не видит трудностей в совмещении голосования по поправкам с выборами, тем более что есть прецедент 1993 года, когда вообще проводился полноценный референдум по Конституции. «Но поскольку для Кремля в приоритете именно плебисцит, а недовольные кандидатами на выборах могут высказаться против поправок, то совмещения скорее всего действительно не будет, но разница, например, в две недели вполне возможна». Однако логичнее предположить, что для этого выберут значимую дату, скажем, День народного единства 4 ноября».

Президент Российской ассоциации политических консультантов Алексей Куртов заявил «НГ», что «поскольку громкого выхода из эпидемии к 9 маю не будет, то о голосовании Путин и не объявит, скорее всего он и вовсе уйдет от этой темы». Эксперт предположил, что явку на плебисцит власти будут засушивать, чтобы проще было предъявить обществу факт одобрения поправок. «Есть такая поговорка: не важно, когда что-то делается не так, важно, как все это выглядит.

Кремлю нужно провести формальную процедуру, а дальше можно предъявить красивую картинку «Граждане России поддерживают поправки президента».

Как защитить свои аккаунты в соцсетях? Девять способов (не только сложные пароли)

11 декабря 2020, 06:00

Статья

1. Привяжите номер телефона и правильную почту к аккаунтам

Если забудете пароль, то с помощью СМС или подтверждения через e-mail сможете восстановить доступ к странице. Проверьте адрес электронной почты, привязанной к странице, возможно, вы им давно не пользуетесь. Привяжите актуальный адрес.

Проверить контакты в Instagram: редактировать профиль — настройки личной информации. В Facebook: «Настройки» — «Общие» — «Контактная информация» — добавить дополнительный адрес электронной почты или номер мобильного телефона. Во «ВКонтакте»: «Настройки» — «Общее».

2. Привяжите аккаунт Instagram к Facebook

Это поможет вам восстановить доступ к странице в Instagram, если вы забыли пароль и почту. В этом случае войти в аккаунт можно через Facebook.

3. Включите двухэтапную аутентификацию

Чтобы при входе в аккаунт вам приходил пароль на телефон. Каждый раз, когда кто-то попытается получить доступ к вашему аккаунту с неопознанного браузера или устройства, вам нужно будет подтверждать действие. В Instagram настроить ее можно по этой ссылке. В Facebook: «Настройки»— «Безопасность» — «Использовать двухфакторную аутентификацию». Во «ВКонтакте»: «Настройки» — «Безопасность» — «Подтверждение входа». Также двухэтапную аутентификацию можно настроить на любом почтовом сервисе.

4. Пройдите верификацию страницы и получите галочку

Верификация — это подтверждение того, что за вашим профилем или сообществом стоит реальный человек/организация. Вы наверняка видели аккаунты известных людей, отмеченные синей галочкой. Так сайт защищает популярных пользователей от страниц-клонов и злоумышленников, которые могут распространять фейковую информацию от их имени. Кроме того, подтвержденные аккаунты первыми выходят в поисковой выдаче.

Галочку могут получить публичные люди, организации. Известность, по идее, может быть не только массовой, но и локальной: если вы журналист с постоянной аудиторией в несколько тысяч человек — попробуйте подтвердить страницу.

Запросить верификацию страницы в Facebook можно здесь. В Instagram: «Настройки» — «Аккаунт» — «Запросить подтверждение». Во «ВКонтакте»: «Настройки» — «Общее» — «Верификация».

5. Выберите на Facebook от трех до пяти друзей, которые помогут

Ваши доверенные контакты смогут отправить вам код или URL из Facebook, чтобы помочь войти в случае потери доступа. Выбрать их можно через «Настройки» — «Безопасность и вход» — «Настройка дополнительной защиты».

6. Поставьте очень сложный пароль

7. Запретите доступ ненужным приложениям к вашему аккаунту

На каждом сайте в настройках есть ссылка на страницу «приложения/приложения и игры», где содержится список сервисов, которым вы предоставили данные о своем аккаунте. Обычно сервисы получают адрес электронной почты. Если эти данные получат злоумышленники, то у них будет половина информации, нужной для входа в ваш аккаунт, останется подобрать пароли. Есть приложения, написанные специально для соцсетей, к примеру, те, что считают ваших гостей в Instagram. Они замечены в том, что часто крадут данные. Удалив ненужные сервисы, вы снизите риск угона аккаунта.

В Instagram удалить их можно здесь: «Настройки» — «Безопасность» — «Приложения и сайты». В Facebook: «Приложения и сайты». Во «ВКонтакте»: «Настройки» — «Настройки приложений».

8. Проверьте, угоняли ли вашу почту

9. Следите, чтобы ваши аккаунты не были доступны с чужих устройств

Самое простое — вы воспользовались чужим смартфоном/компьютером, на устройстве автоматически сохранились ваши пароли. В аккаунте Google в настройках безопасности можно проверить, с каких гаджетов вы выполняли вход. И в случае чего сразу удалить доступ. Если вы потеряли устройство, можно заблокировать его или удалить с него все данные. На Android-устройствах это выполняется через android.com/find, на iOS — через icloud.com/find.

Анастасия Степанова

Марина Цветаева в архиве Свободы

Иван Толстой: Один час в архиве Свободы. Сегодня архивные передачи о Марине Цветаевой: К 120-летию со дня рождения поэта. Стихи звучат в чтении дикторов нашего радио.

О, его не привяжете

К вашим знакам и тяжестям!
Он в малейшую скважинку,
Как стройнейший гимнаст…

Разводными мостами и
Перелетными стаями,
Телеграфными сваями
Бог — уходит от нас.

О, его не приучите
К пребыванью и к участи!
В чувств оседлой распутице
Он — седой ледоход.

О, его не догоните!
В домовитом поддоннике
Бог — ручною бегонией
На окне не цветет!

Все под кровлею сводчатой
Ждали зова и зодчего.
И поэты и летчики —
Всe отчаивались.

Ибо бег он — и движется.
Ибо звездная книжища
Вся: от Аз и до Ижицы, —
След плаща его лишь!

Иван Толстой: У микрофона парижской студии критик Георгий Адамович, запись 30 июня 1961 года.

Георгий Адамович: Марина Ивановна Цветаева была известным поэтом еще в России, до революции. И в России же, в 1941 году, она и умерла, покончив с собой. Но расцвет ее творчества приходится на те 20 лет, которые она провела в эмиграции. Сначала в Праге, затем в Париже. И потому к поэтам эмигрантским можно ее причислить с полным правом.
Странный это был человек, со странной, трагической судьбой. Насколько мне известно, никто никогда не отрицал ее очень большой даровитости, а, вместе с тем, настоящего, широкого, бесспорного признания она до сих пор не получила. И до сих пор рядом с восторженными поклонниками ее поэзии есть немало людей, которых поэзия эта оставляет равнодушными или, даже, отталкивает. Были критики, называвшие ее самым выдающимся поэтом нашей эпохи. Включая, значит, и поэтов, оставшихся в Советском Союзе, включая Пастернака, Анну Ахматову и других. Утверждал это, например, Георгий Петрович Федотов, историк и богослов по профессии, внимательно следивший за новейшей литературой, человек чуткого, тончайшего ума, прекрасно писавший сам. Однако Бунин пожимал плечами, просматривая цветаевские стихи. А Зинаида Гиппиус, со своей всегдашней склонностью к своеобразным формулировкам, говорила: “С ее КАК я бы, на крайность, примерилась, но ее ЧТО меня смешит и раздражает”. Ходасевич хмурился и, по давним дружеским отношениям с Цветаевой, отзывался уклончиво. А сама Цветаева, в ответ на все это, с вызывающей гордостью писала, что ее поймут через сто лет и держалась так, будто те, кто относятся к ней с недостаточным восхищением, сплошь педанты, тупицы, люди в футляре. Впрочем, она, по-видимому, искренне не допускала, что к ней может быть другое отношение, кроме восторженного. Приблизительно так же, как Бальмонт, когда-то отправившийся в Ясную Поляну, считал, что Толстой умышленно скрыл свое изумление перед его талантом. “Старик ловко притворился, что ему стихи мои не нравятся”, — говорил он Бунину. А на деле, Толстой смеялся и, не в силах сдерживаться, вполголоса твердил: “Что за вздор, что за вздор!..”.
С Бальмонтом у Цветаевой было мало схожего в литературных приемах, в стиле, во внешнем облике поэзии, но кое-что их объединяло. Оба неизменно давали понять, что, в качестве поэтов, они — люди особенные, и что “средь лицемерных наших дел и всякой пошлости и прозы ”, говоря словами Некрасова, им жить и трудно, и скучно. Не случайно Цветаева любила Бальмонта и отзывалась о нем в самых хвалебных выражениях даже в те годы, когда поэзия его перестала уже кого-либо интересовать. Если отделить удачу чисто творческую от удачи жизненной, практической, выражающейся в успехе или во влиянии, то приходится признать, что в этом, практическом, смысле почти 15-летнее пребывание Цветаевой в Париже было для нее неблагоприятным.
Цветаева была коренной москвичкой. В русском же литературном Париже безраздельно господствовали настроения петербургские. И хотя, на первый взгляд, это разделение может показаться поверхностным, даже пустым, оно несомненно имело значение. Цветаева была воплощением московского духа, со всей московской ширью, размахом, пренебрежением к условностям. Но при этом она была и человеком болезненно-впечатлительным, крайне нервным, что и создало очень причудливый духовный тип, отраженный в ее поэзии. Князь Святополк-Мирский, критик умный, хоть и чрезмерно своенравный, в составленной им антологии охарактеризовал ее как “безнадежно распущенную москвичку”. И показательно, что определение это принадлежит человеку, бывшему поклонником Цветаевой, восхвалявшему ее талант. А в Париже обосновались бывшие акмеисты, вместе с Гиппиус и Ходасевичем задававшие литературный тон, выдвигавшие ту молодежь, которая шла по их линии. Цветаевой было трудно с ними ужиться и, правда сказать, ни с той, ни с другой стороны не было к этому и большого стремления. Теперь вспоминаешь об этом с болью и горечью. Но никто не предвидел тогда, как оборвется жизнь Цветаевой, и мало кто догадывался о том, что вопреки ее как будто веселой, задорной заносчивости, что таилось, вероятно, в ее сложной душе. Сближения не произошло. Цветаева осталась в стороне и в одиночестве, если не считать небольшого круга верных друзей. Еще раз скажу, что ее редкое, исключительное дарование признавали в этом русском литературном мирке все, или почти все, кроме, пожалуй, одного Бунина. Но Бунин ведь был в поэзии убежденным консерватором, склонным счесть, что русская лирика кончилась на Тютчеве и на Фете. Другие же, порой с самым искренним восхищением, читали некоторые из ее стихотворений в “Современных записках” или те, что вошли позднее в сборник “После России”. Но тут же, рядом, они с недоумением разводили руками. Смущало, озадачивало преимущественно то, что можно назвать “ячеством”, то есть крайний цветаевский эгоцентризм. Позднее, уже после того, как она уехала в Советский Союз, в эмигрантской печати стали появляться отрывки из частных писем Цветаевой, вышел сборник ее статей. И в них получило окончательное подтверждение то, что прежде могло оставаться предметом споров — уверенность Цветаевой в своем каком-то царственно высоком призвании, и даже в том, что ее личному очарованию никто противостоять не в силах. А вдобавок, еще какой-то постоянный “заскок”, как выражался Ходасевич. “Заскок”, то есть желание всегда быть при особом мнении, всегда плыть против течения, с горделивым упорством противоречить большинству, будто бы не способному ее понять.
Все это-то и утомляло, а нередко — раздражало. Я не раз наблюдал Цветаеву на эмигрантских литературных собраниях. Выступали люди разные. Одни говорили что-нибудь дельное, другие говорили вздор, как бывает всегда и езде. Цветаева не выступала в обычном смысле этого слова, но с места то и дело что-то выкрикивала – звонко, резко, наперекор всему, что было сказано до нее. Помню, как однажды Зинаида Гиппиус демонстративно, в упор, в течение доброй четверти часа разглядывала ее в лорнет. А Цветаева, как это ни странно, не бывшая с Гиппиус лично знакомой, ежилась, подергивалась, ухмылялась. Вся — вызов, вся — протест. Неизвестно, против чего.
Да, обо всем этом теперь, когда знаешь о ее самоубийстве, грустно вспоминать. Было взаимное непонимание, была и близорукость. Но часто после смерти человека приходится думать о том, как многое надо было бы и можно было бы исправить. А исправлять уже поздно. Остается теперь только одна возможность — беспристрастно и по мере сил, без близорукости, отнестись к творчеству Цветаевой, в первую очередь, к ее стихам.

Диктор:

Братья! В последний час
Года — за русский
Край наш, живущий — в нас!
Ровно двенадцать раз —
Кружкой о кружку!
За почетную рвань,
За Тамань, за Кубань,
За наш Дон русский,
Старых вер Иордань…
Грянь,
Кружка о кружку!
Товарищи!
Жива еще
Мать — Страсть — Русь!
Товарищи!
Цела еще
В серд — цах Русь!
Братья! Взгляните в даль!
Дельвиг и Пушкин,
Дел и сердец хрусталь…
— Славно, как сталь об сталь —
Кружкой о кружку!
Братства славный обряд —
За наш братственный град
Прагу — до — хрусту
Грянь, богемская грань!
Грянь,
Кружка о кружку!
Товарищи!
Жива еще
Ступь — стать — сталь.
Товарищи!
Цела еще
В серд — цах — сталь.
Братья! Последний миг!
Уж на опушке
Леса — исчез старик…
Тесно — как клык об клык —
Кружкой о кружку!
Добровольная дань,
Здравствуй, добрая брань!
Еще жив — русский
Бог! Кто верует — встань!
Грянь,
Кружка о кружку!

Иван Толстой: У микрофона парижской студии Свободы профессор Никита Струве. Запись 30-го ноября 1973 года.

Марина Цветаева, С. Ефрон и К. Родзевич — окрестности Праги, 1923 г.

Никита Струве: В предыдущей беседе мы упомянули о том, что русские поэтессы, в отличие от поэтов, встретили русскую революцию единодушно отрицательно. И Цветаева, и Гиппиус, и Ахматова, каждая по-своему отразили революцию в своем творчестве. Цветаева ей посвятила целую книгу — “Лебединый стан”. Вернее, не о революции, а о белом движении. И ряд стихов в других сборниках. Гиппиус — большой раздел своего поэтического дневника. Ахматова же, как всегда, тонко запрятала общественную тему в ткань своих интимных стихов. Марина Цветаева, пожалуй, отнеслась к событиям 1917 года, к совокупности этих событий, наиболее отрицательно. Это тем более, на первый взгляд, странно, что до 1917 года Цветаева почти не откликалась на политические или общественные темы. Если не ошибаюсь, чуть ли не единственная из всех поэтов и поэтесс, Цветаева прошла совершенно мимо военной темы. Видно, гражданские чувства в ней были разбужены революцией. В отличие от Зинаиды Гиппиус, опьяневшей от февральской свободы, Марина Цветаева отнеслась к февральскому перевороту более чем скептически, отречение Государя восприняла прямо-таки трагически. Революционные войска для нее — без лиц, без имен, без песен. Лес красных знамен отнюдь не радует, а свидетельствует о заблуждении. Марина Цветаева с самого начала остро почувствовала невозможность согласовать религиозную суть, глубинное призвание России с революцией. Цветаева, которой с таким трудом давалась вера в Бога, в бессмертие, в дни ее молодости всем своим нутром, всем своим поэтическим чутьем как бы припала к церковной России. На Пасху 1917 года она обращается к вчерашнему царю с традиционным приветствием: “Христос Воскресе!” Падшего без славы она призывает как бы к прощению, к осмыслению своей верховной судьбы:

Царь! — Потомки
И предки — сон.
Есть — котомка,
Коль отнят – трон.

Цветаева — на стороне той подпольной России (это ее собственное выражение), состоящей из полоумных старух, воров, которые несут “гроши нищие, гроши острожные, гроши вдовьи”, чтобы ставить свечи и вынимать просфоры “За живот, за здравие. /Раба Божьего — Николая”. Как бы предвидя страшную судьбу всей царской семьи, Цветаева еще в марте 1917 года вымаливает церковную крестьянку Россию за царевича Алексия:

Ласковая ты, Россия, матерь!
Ах, ужели у тебя не хватит
На него — любовной благодати?

Грех отцовский не карай на сыне.
Сохрани, крестьянская Россия,
Царскосельского ягненка — Алексия!

Это заступничество за царя и царскую семью было тогда в русской поэзии единственным. Только Ахматова, и то — двумя годами позже, уже после екатеринбургского убийства, вспомнила, как она видела царя, проезжающего зимой на санях. Обе поэтессы сошлись в центральном образе императорских глаз. Одновременно ясных и вероломных — у Цветаевой, пустых и светлых — у Ахматовой.

Помянет потомство.
Еще не раз
Византийское вероломство.
Ваших ясных глаз.

Это — у Цветаевой. А у Ахматовой:

И раззолоченный гайдук.
Стоит недвижно за санями,
И странно царь глядит вокруг.
Пустыми светлыми глазами

Это отношение, полное сострадания, жалости Цветаевой к отрешенному царю, объясняется не столько политическими ее взглядами (вряд ли она была монархисткой, даже в те времена), сколько ее коренным убеждением, что поэт должен быть на стороне жертв, а не палачей, что если история жестока и несправедлива, он обязан пойти против нее. Тема екатеринбургской трагедии не покидала Марину Цветаеву и после, вплоть до конца ее жизни.
В 1936 году, когда муж ее уже сотрудничал с большевиками, она закончила большую поэму об убийстве царской семьи. Увы, эта редкая по своей теме в русской поэзии вещь погибла во время бомбардировки Амстердама, куда Цветаева отдала рукопись на хранение перед отъездом в советскую Россию. Однако в стихах Марины Цветаевой нет совсем политических мотивов. Так, Цветаева откликнулась непосредственно на смерть генерала Корнилова девятистишием, и снабдила его следующим, чисто политическим, примечанием:

“Я уже тогда поняла, летом 17 года, — писала Цветаева в 38 году, — что Корнилов куда дороже всего Керенского“.

В октябрьские дни Марина Цветаева была Крыму. За ревом и пьянством солдат она решительно никакого величия не заметила:

Гавань пьет, казармы пьют. Мир — наш!
Наше в княжеских подвалах вино!
Целый город, топоча как бык,
К мутной луже припадая — пьет.

В винном облаке — луна. — Кто здесь?
Будь товарищем, красотка: пей!
А по городу — веселый слух:
Где-то двое потонули в вине.

Сразу после переворота Цветаева едет в Москву за своими дочерьми, чтобы с ними вернуться в Крым. К большевистской Москве Цветаева обращает одновременно гневные, порой скорбные, порой полны надежды, стихи.
Осквернение Кремля и всех московских святынь Цветаева воспринимает как вторжение чужеродного начал. Большевизм для Цветаевой — чужая власть, пришедшая извне — как власть Отрепьева, как гнет Петра или вторжение Наполеона. Как и в февральские дни, Цветаева — на стороне кондовой России, на стороне боярыни Морозовой, стрельчихи, против Петра. Обращаясь к Кремлю, Цветаева с надеждой восклицает:

Не в первый раз в твоих соборах — стойла.
Всe вынесут кремлевские бока.

Но ей чудится также и конец Москвы, разоренной и покинутой. То, чего не добились Гришка-Вор и Петр-Царь, теперь свершается:

Гришка-Вор тебя не ополячил,
Пётр-Царь тебя не онемечил.
Что же делаешь, голубка?
— Плачу.
Где же спесь твоя, Москва?
— Далече.

Прага. Мемориальная доска на доме, где жила Марина Цветаева

В Крым Цветаевой не суждено было вернуться — разразилась гражданская война и она оказалась отрезанной. Муж Цветаевой поступил в Добровольческую армию, а Марина осталась в красной Москве воспевать белое движение с тем большим чувством и горением, что она, как будто с самого начала, чувствовала обреченность этого движении. Чем труднее, чем трагичнее положение лебединого стана, белых лебедей, тем ярче и сильнее выпивались стихи у Цветаевой. Самые лучшие родились у нее в дни первого разгрома Донской армии, весной 1918 года и в последние месяцы гражданской войны. Стихи на разгром Дона Цветаева сама назвала своими любимыми. И действительно, они звучат с редкой силой:

Кто уцелел — умрет, кто мертв — воспрянет.
И вот потомки, вспомнив старину:
— Где были вы? — Вопрос как громом грянет,
Ответ как громом грянет: — На Дону!

— Что делали? — Да принимали муки,
Потом устали и легли на сон.
И в словаре задумчивые внуки
За словом: долг напишут слово: Дон.

Белому движению в русской литературе, скорее, не повезло — не будь Цветаевой, оно так бы и осталось в тени. Нужен было именно не политический, а женственно-эмоциональный подход. Нужен был не участник, и, даже, не непосредственный свидетель, чтобы почувствовать и передать жертвенность добровольческого дела. Будь белое движение более успешным, Цветаева не нашла бы, вероятно, для него того огненного сочувствия, которое слышится в ее стихах. Когда Мамонтов подходил к Москве, в первую годовщину Октября, Цветаева уже заступается за обольщенных и обманутых, и просит им пощады и прощения:

Разин! Разин!
Сказ твой сказан!
Красный зверь смирeн и связан.
Зубья страшные поломаны,
Но за жизнь его за темную,
Да за удаль несуразную
— Развяжите Стеньку Разина!

Будем с некоторым упрощением считать, что Цветаева встала за белое движение только в силу романтического склада своей души — быть всегда за гонимых и поверженных. В ней в самой, и она не раз в этом признавалась, было очень острое чувство исторической преемственности, без которого невозможна никакая культура и, тем самым, никакая поэзия. В самой Цветаевой, “безнадежно распущенной москвиче”, как ее назвал Святополк-Мирский, может, несколько резко, было слишком много бездн, неукротимой вольности, несуразной удали. Слишком хорошо она знала, по собственному внутреннему опыту, всю гибельность разинского начала, чтобы сочувствовать проявлению этого начала вне себя в истории. Именно потому, что по природе своей Цветаева была безудержна — она так отшатнулась от октябрьского разгула и потрясения всех основ. Слишком хорошо она знала, как незаменимы ценности этические, духовные, религиозные, с таким трудом добытые, с таким трудом выращенные предками. Внучка священника, дочь скромного поповича, ставшего ученым, основателя двух музеев, Цветаева всем своим существом стала на сторону престола, алтаря, белой кости, потому что знала всю насущность, всю необходимость исторических ценностей. И потому Цветаева не отказалась от своих антиреволюционных стихов, когда изменились политические симпатии ее мужа, может быть, ее собственные, и, наоборот, перед роковым отъездом в советскую Россию переписала заново эти стихи и завещала эту книгу потомству, в надежде на лучшие времена.

Здесь, меж вами: домами, деньгами, дымами

Дамами, Думами,

Не слюбившись с вами, не сбившись с вами,

Неким —

Шуманом пронося под полой весну:

Выше! из виду!

Соловьиным тремоло на весу —

Некий — избранный.

Боязливейший, ибо взяв на дыб —

Ноги лижете!

Заблудившийся между грыж и глыб

Бог в блудилище.

Лишний! Вышний! Выходец! Вызов! Ввысь

Не отвыкший… Виселиц

Не принявший. .. В рвани валют и виз

Беги — выходец.

Иван Толстой: Разговор о Цветаевой продолжит поэт и эссеист Юрий Иваск, он выступал перед нашим микрофоном 30-го августа 1976 года.

Юрий Иваск: Марина Ивановна Цветаева прожила в эмиграции около 20 лет. Этапы ее зарубежного житья – Берлин, Прага, Париж. Ей и ее семье жилось трудно. Она любила писать по утрам, но в утренние часы она ходила за покупками и готовила скудный обед. Муж, Сергей Эфрон, мало зарабатывал. Марине Ивановне платили нищенские гонорары. Дочь Аля вязала шапочки. В предисловии к моей “Антологии эмигрантской поэзии”, опубликованной Чеховским издательством в Нью-Йорке, я писал: “Эмиграция всегда несчастье, но далеко не всегда – неудача”.

Это применимо и к Цветаевой, жившей в бедности. Сколько драгоценных творческих часов провела она у плиты, а не за письменным столом! Все же именно в эмиграции Цветаева написала многие лучшие свои стихи. Там были изданы ее сборники “Ремесло”, “После России”, там она начала писать прозой. В эмигрантских журналах были помещены ее воспоминания о Волошине, Белом, Кузмине и о других. В “Современных записках” появился ее очерк “Искусство при свете совести”. Цветаева щедро одаряла своих немногочисленных читателей-эмигрантов. Я начал переписываться с Цветаевой в 30-х годах, когда жил в Эстонии. Все ее письма мне были напечатаны в Сборнике архивов Гарвардского университета. Советские литературоведы часто цитируют ее письма мне, но меня называют “неизвестным корреспондентом”. Эти письма имели хождение и в самиздате.
В 1938 году исполнилась моя давняя мечта — мне удалось съездить Париж, где я провел около двух недель. Марина Ивановна жила в очень шумном и грязном доме. Я с трудом нашел ее комнату. Весь пол был уставлен посудой и завален книгами. Я споткнулся о кофейную мельницу. Марина варила сосиски, и мы поужинали втроем с Муром. Потом пошли в ближайшее кафе, где недопивали кофе, чтобы дольше сидеть. Первое наше свидание длилось часов пять.
Как сейчас вижу Марину Ивановну: наклоненное лицо с острым носом, шапка уже седеющих волос, особенные движения, почти всегда под прямым углом. Походила она на птицу. Говорят – “свободен, как птица”. Марина не была свободна, внутренне знала ту свободу которую Пушкин назвал “тайной свободой”. Но и сидела в клетке нищенского быта, была плененным, но все же поющим соловьем.
Явственно слышу тихий голос Марины. Часто говорила она, отделяя слова по слогам. Навсегда запомнился один ее речитатив: “Мне ни-ког-да ни до че-го не бы-ло дела, кро-ме поэзии”. И все-таки, ради любимой семьи она чистила картошку, кипятила молоко. А говорили мы не только о поэзии, а решительно обо всем. Мне казалось — век уже знакомы. Не в стихах, а в жизни у Марины было развито чувство комического, она рассказывала смешные истории о жене Алексея Ремизова Серафиме Павловне. Любила она играть в карты, кажется, в преферанс, но не терпела проигрышей. Когда взятки не шли, толкала локтем партнера, русского англичанина Диксона, который писал стихи по-русски. “Был он так красив, что на него страшно было смотреть”, — добавила Марина.
Она любила творить мифы. Запомнился ее рассказ о встрече с немецким поэтом графом Платеном, который умер более ста лет тому назад. Вот ее рассказ:

“В юности побывала я на Сицилии. Полуденный зной, очень темные, кажущиеся черными лавры. Подходит итальянская девочка. Ничего не говорит — она немая, — но куда-то тянет. Иду за ней. Площадка с белым мраморным памятником и надписью: “Поэт граф Платен”. Его забыли в Германии, и я ничего о нем не знала. Но вот через ту немую девочку он подал мне знак”.

Начала Платена читать, увлекалась им, но на короткое время. Прочла мне две его строчки. Даю их в русском переводе:

Сердце бьется, как будто
При восшествии на престол.

Бедная домохозяйка Марина сама ведь восходила на незримый престол русской поэзии. Марина Ивановна сообщила мне, что скоро собирается вернуться в Россию. Говорила мне: “Знаю, печатать мои стихи там не будут, даже стихи о растоптанной нацистами Чехословакии. Но буду зарабатывать на жизнь переводами”.
Много говорилось, писалось об этом возвращении Цветаевой на родину. Была ли у нее тоска по родине? Была. Но она же писала:

Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!

Еще Марина Ивановна сказала, что обожаемый ею 13-летний Мур хочет учиться в России. Может быть, Марине хотелось встретиться с уже вернувшимся мужем. Эпилог хорошо известен — мужа арестовали и уничтожили, была сослана дочь Аля. В Советском Союзе Марина Ивановна с сыном Муром жила в нищете, их обоих эвакуировали в Елабугу, где она повесилась.
Цветаева дала мне рукопись маленького цикла стихов “Чужой”. Прочту начало первого стихотворения:

Твои знамена — не мои!
Врозь наши головы.
Не изменить в тисках Змеи
Мне Духу — Голубю.
Не ринусь в красный хоровод
Вкруг древа майского.
Превыше всех земных ворот —
Врата мне — райские.

Кто этот “чужой” в “красном хороводе”? Явно не Пастернак. Предполагаю: эти стихи обращены к Маяковскому, чужому, но и чем-то близкому. Не была Марина красной, но еще задолго до этого приветствовала Маяковского-лирика:

Здорово, в веках Владимир!

Отмечу, что и Маяковский кончил жизнь самоубийством, как Цветаева. Закончу стихотворением, которое я посвятил памяти Марины Цветаевой:

Темная птица, парка, весталка,
Или монашка, или гадалка,
Руку простерла или крыло,
Облако мглою обволокло.
Невмоготу, темно, тишина, —
На ухо мне шепнула она,
Райские яблоки стерегу,
Рано еще: Ау!
Ни гу-гу…

Иван Толстой: В 1969 году в Праге был выпущен сборник цветаевских писем к Анне Тесковой. На книгу из Лондона откликнулся Виктор Франк.

Есть на карте — место:
Взглянешь — кровь в лицо!
Бьется в муке крестной
Каждое сельцо.

Поделил — секирой
Пограничный шест.
Есть на теле мира
Язва: всё проест!

От крыльца — до статных
Гор — до орльих гнезд —
В тысячи квадратных
Невозвратных верст —

Язва.
Лег на отдых —
Чех: живым зарыт.
Есть в груди народов
Рана: наш убит!

Только край тот назван
Братский — дождь из глаз!
Жир, аферу празднуй!
Славно удалась.

Жир, Иуду — чествуй!
Мы ж — в ком сердце — есть:
Есть на карте место
Пусто: наша честь.

Это стихи, написанные Мариной Цветаевой в ноябре 1938 года. Раздираемая любовью и жалостью к Чехии, воспринимая со стыдом и презрением Мюнхенский сговор, отдавший Чехословакию на съедение Гитлеру, Марина Цветаева писала в эти дни свой цикл “Стихи Чехии”:

Полон и просторен
Край. Одно лишь горе:
Нет у чехов — моря.
Стало чехам — море
Слёз: не надо соли!
Запаслись на годы!
Триста лет неволи,
Двадцать лет свободы.

Марина Цветаева любила Чехию и Прагу нежной любовью. Она провела в ней всего три года, с 1922 по 1925 год, живя в бедном пражском предместье в нищете, в голоде и холоде. Прагу она видела только урывками, но на всю жизнь она сохранила в памяти облик этого поразительного города. И когда в 1938 году над Чехией стряслась страшная беда, когда страшная, грубая, нечеловеческая сила извне, казалось бы, погубила страну, то любовь Цветаевой к Чехии вылилась в цикл стихов, несколько строк из которого я только что привел. Но и до кризиса 1938 года Цветаева постоянно возвращается к этой теме, к своей любви к Чехии. Недавно в Праге вышла в свет интереснейшая книга — письма Марины Цветаевой к ее чешскому другу переводчице Анне Тесковой. Письма эти, доселе неизвестные, обнимают собой период в 17 лет, с 1922 по 1939 год, год возвращения Цветаевой в Россию. Вот несколько отрывков из этих писем, замечательных, как все, что писала Цветаева, но особенно трагически звучащих в наши дни. В дни, когда Чехия опять пала жертвой мощной, грубой, пришедшей извне силы.

Триста лет неволи,
Двадцать лет свободы.

“Еще раз скажу вам: иногда в радио слышится музыка, от которой у меня сразу падает и взлетает сердце, какая-то повелительно родная, в которой я все узнаю, хотя слышу в первый раз. И это всегда Сметана”.

Но вот наступает осень 1938 года, страшная для Чехословакии осень, очень мюнхенской капитуляции западных держав перед наглым натиском Гитлера. И в письмах Цветаевой начинает звучать уже совсем иная нота, нота отчаяния, стыда и острой жалости:

“День и ночь, день и ночь, — пишет она 24 сентября, — думаю о Чехии, живу в ней, с ней и ею, чувствую изнутри ее, лесов и сердец. Вся Чехия сейчас — одно огромное человеческое сердце, бьющееся только одним — тем же, чем мое”.

А 3 октября, то есть ровно 31 год тому назад:

“Чехия для меня сейчас, среди стран, единственный человек. Все другие — волки и лисы. А медведь, к сожалению, далек”.

Под “медведем” Цветаева, конечно, подразумевает Россию.

В тот же судьбоносный 1938 год она писала, утешая своего чешского друга:

“До последней минуты, и в самую последнюю, верю и буду верить в Россию, в верность ее руки. Россия Чехию сожрать не даст, попомните мое слово”.

С тех пор прошло больше 30 лет. Погибла страшной смертью сама Цветаева, удавившись от безнадежной тоски, от безнадежного одиночества в елабужском захолустье, погиб ее муж, погиб ее сын. А любимая ею Чехия? Да, она была освобождена от гитлеровского рабства русскими войсками, но, отделавшись от одного рабства, угодила в другое — рабство Сталина и Новотного, а затем, уже на наших глазах, вдруг воскресла подлинная Чехия, та Чехия, которую так страстно любила Цветаева. И что же? Чехия была снова задавлена на этот раз не немецкими, а русскими танками. И, может быть, хорошо, что бедная Цветаева не дожила до позора 68 года? Как бы ей пришлось петь Чехию в 68-м и оплакивать ее в 69-м? Хватило бы ей голоса?

Жир, Иуду — чествуй!
Мы ж — в ком сердце — есть:
Есть на карте место
Пусто: наша честь

Иван Толстой: В 80-е годы переводчик и эссеист Дмитрий Сеземан вел на наших волнах цикл “Оболганные гении”, посвященный русским поэтам. 1-го ноября 83 года его беседа была посвящена Марине Цветаевой.

Дмитрий Сеземан: “Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови. Не быть в России, забыть Россию — может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри, — тот потеряет ее лишь вместе жизнью”.

Так писала Марина Цветаева в 1925 году в Праге, на первом этапе своей эмиграции. И продолжала:

“ Вопрос о возврате в Россию — лишь частность вопроса о любви-вблизи и любви-издалека, о любви-воочию — пусть искаженного до потери лика, и о любви в духе, восстанавливающей лик. Так, если в писателе сильнее муж, — в России дело есть. Если же в нем одолевает художник, то в Россию он поедет молчать, в лучшем случае — умалчивать”.

В этих строках выражена одна из наиболее характерных черт личности Марины Ивановны Цветаевой. И Россию, и революцию, и Пастернака она любила издалека. Огромная, вулканическая сила ее, как поэта, требовала отсутствия или отдаленности предмета хоть любви, хоть творчества, как будто реальная Россия, реальная революция, реальный Пастернак своим присутствием, своею жестокой или равнодушной действительностью являлись нестерпимой помехой ее поэтическому творчеству.

“Есть такая страна – Бог, — пишет она в очерке “Поэт и время”, ссылаясь на также идеально любимого ею Рильке. — Россия граничит с ней”.

И уже от себя в 1932 году:

“С этой страной Бог — Россия и по сей день граничит”.

И революция ей мерещится, едва она убежала от ее железной бесчеловечной действительности, некоей то ли разинской, то ли пугачевской вольницей, во главе которой чествует, как сказочный добрый богатырь, добрый молодец Маяковский:

Превыше крестов и труб,
Крещённый в огне и дыме,
Архангел-тяжелоступ —
Здорово, в веках Владимир!

Маяковский представляется ей чуть ли не иконописным всадником того радостного апокалипсиса, который грезился некогда Блоку. Но когда обещанная живительная буря обернулась свинцовым холодом и мраком, Блок замолк и умер в глубоком отчаянии. Человек Цветаева, наделанный сильным и резким умом, знает правду о советской России. Поэт Цветаева, огражденный географическим и творческим отдалением, хочет верить, что, несмотря на диктатуру, бесправие и разруху, современная Россия неустанно и неуклонно приучает обывателя к новому искусству. Вот ведь Пастернак живет в России, он — с революцией. Она так и пишет: “Пастернак – там, я — здесь. Борис Пастернак с революцией, я — ни с кем. К тому же всякий поэт, по существу — эмигрант. Даже в России”. Эти слова, написанные в 1932 году, не только и не столько банальный афоризм о некоей романтической неприкаянности поэта, о его изначальном положении вне времени и пространства:

Поэтов путь: жжя, а не согревая.
Рвя, а не взращивая — взрыв и взлом –
Твоя стезя, гривастая кривая,
Не предугадана календарем!

Это еще и упорное нежелание увидеть, осознать советскую действительность, или, вернее, последняя попытка увидеть ее очарованными глазами 1912 или 1915 года.
Но вот пришлось вернуться в страну доброго молодца, царевича-богатыря и красного коня, в страну, где обывателя обучали новому искусству, куда звал ее Эренбург, и где, по-видимому, ожидал ее с распростертыми объятиями Пастернак. Ну, конечно, не столько вернуться, сколько бежать. Муж Марины Ивановны, человек добрый и слабый, взявшись служить фантасматическому отечеству, стране пятилетнего плана и чапаевских тачанок, стал сообщником преступлений советской разведки в Европе. И с того дня, когда Марине Цветаевой стало ясно, что надо ехать в настоящую советскую Россию, ей, ее уму, открылось со страшной неизбежностью, что сбудется то, о чем она сама писала за 15 лет до этого: что “поэт в России будет молчать или говорить в стенах ЧК. Писать — да, с урезами цензуры, под угрозой литературного доноса”. Боже мой! Как в воду глядела! И цензура была, не давшая ей печататься на родине. А ведь Эренбург в Париже твердил ей: “Вас на родине ждет ваш читатель”. И литературные доносы, со вкусом строчимые знаменитым советским критиком Корнелем Зелинским. И Пастернак, боящийся встретиться ней, с зачумленной, с приехавшей из эмиграции. Я в тот 39 год видел ее часто — каждый день. Она жила. Ждала конца. Арест дочери и мужа не удивил ее. Она даже читала вечерами стихи. На круг пустоты, образовавшийся вокруг нее в литературной Москве, она как бы не обращала внимания. Была в ней, кроме обычной прямизны в осанке, какая-то каменность. Теперь я знаю, что это было то же блоковское отчаяние, просто с опозданием в 20 лет.

Настанет день — печальный, говорят! —
Отцарствуют, отплачут, отгорят, —
Остужены чужими пятаками —
Мои глаза, подвижные, как пламя.
И — двойника нащупавший двойник —
Сквозь легкое лицо проступит — лик.

О, наконец тебя я удостоюсь,
Благообразия прекрасный пояс!

А издали — завижу ли и Вас? —
Потянется, растерянно крестясь,
Паломничество по дорожке черной
К моей руке, которой не отдерну,
К моей руке, с которой снят запрет,
К моей руке, которой больше нет.

На ваши поцелуи, о живые,
Я ничего не возражу — впервые.
Меня окутал с головы до пят
Благообразия прекрасный плат.
Ничто меня уже не вгонит в краску,
Святая у меня сегодня Пасха.

По улицам оставленной Москвы
Поеду — я, и побредете — вы.
И не один дорогою отстанет,
И первый ком о крышку гроба грянет, —
И наконец-то будет разрешен
Себялюбивый, одинокий сон.

И ничего не надобно отныне
Новопреставленной боярыне Марине.

Иисус «связал сильного» и что это значит для вас

Все христиане признают , что Евангелия жизненно важны для ученичества сегодня. Но интерпретировать и применять Евангелия может быть сложно, поскольку они рассказывают о том, что произошло давным-давно — «тогда». Какое значение эти древние события имеют для нашей повседневной жизни?

Евангелия важны, потому что они демонстрируют победу, которую Иисус Христос благодаря своему пожизненному послушанию одержал ради нас. Победа, которую он одержал тогда имеет космические и личные последствия, которые влияют на нас прямо сейчас .

Реклама на TGC

Чтобы продемонстрировать такую актуальность, давайте обратимся к сложной притче об Иисусе: о связывании сильного, из Марка 3:22–30. Хотя этот отрывок может сбить с толку, его лучше всего понимать как притчу, объясняющую миссию Иисуса.

В Евангелии от Марка 3 миссия Иисуса находится под угрозой. Возвестив о пришествии Царства Божия (Марка 1:14–15), он начинает исцелять больных, изгонять бесов, авторитетно учить, призывать учеников и даже прощать грехи. Но не все довольны им. В Евангелии от Марка 3:22–30 книжники оспаривают источник власти Иисуса, утверждая, что он исходит от Веельзевула, князя демонов (сатаны). В ответ Иисус указывает, что его нападки на царство сатаны опровергают обвинение в том, что он действует с сатаной.

Иисус говорит, что пришел связать сильного (то есть сатану), чтобы самому, как более сильному человеку (ср. Мк. 1:7), разграбить дом сатаны. Это собственное объяснение Иисуса событий, с которыми мы сталкиваемся в Марка 1–3.

Но что означало это связывание силача тогда ? И какая разница, сейчас ? Вот три ключевые истины.

1. Иисус пришел сокрушить дьявола

Сначала Иисус пришел победить Дьявола. Мы можем упустить из виду этот момент, поскольку Евангелия содержат много историй. Но на фундаментальном уровне Евангелия рассказывают о победе Иисуса над сатаной (ср. 1 Иоанна 3:8). Прежде чем мы перейдем к Евангелию от Марка 3 — тексту, в котором фигурируют Иисус, Дьявол и Святой Дух, — читатели Марка уже столкнулись с искушением в пустыне (1:12–13) с участием тех же трех персонажей. Поэтому нам рекомендуется читать о связывании сильного человека в свете послушания Иисуса в эпизоде с искушением.

Итак, как понимать эпизод с искушением? Скорее всего, рассматривайте тройной вызов дьявола и библейский ответ Иисуса как пример для нас, когда мы боремся с искушением. Это правильное приложение, и Иисус действительно дает нам образец.

А есть еще? Когда мы читаем рассказ Марка, нас поражает его уникальность: Иисус был с дикими животными, и ангелы служили ему. Как это модель для нас? Лучше думать об искушении Иисуса в первую очередь как об уникальном событии в истории искупления, когда помазанный Сын Божий сразился с дьяволом и связал его в рамках своей работы в Царстве.

Чтение рассказа Марка об искушении как о первоначальной победе Иисуса над сатаной хорошо согласуется с Марком 3:22–30. В объяснении Иисуса о связывании сильного используется язык Царства (3:24–27), и только через 90 005 годов после 90 006 послушания Иисуса в пустыне он возвещает приход Царства (1:14–15). Иисус — царь, который устанавливает Царство на основе своего собственного послушания. Битва с сатаной не закончена в Марка 1 или Марка 3 (Иисус в конечном итоге пожертвует своей жизнью, чтобы полностью установить Царство), но решающий удар уже нанесен.

2. Иисус может простить ваши грехи

Во-вторых, связывание Иисусом сильного человека означает, что он может даровать прощение грехов. Мы видим это в логической связи между Марка 3:27 и 3:28. Иисус говорит, что тот, кто связывает сильного, может разграбить дом сильного (3:27). Затем он сразу говорит, что «все грехи» и «всякие хуления» будут прощены (кроме хулы на Святого Духа) (3:28). Другими словами, прощение, описанное в 3:28, является результатом связывания Иисусом сильного человека, о котором говорится в 3:27.

Хотя у нас нет места для обсуждения хулы на Святого Духа, мы не должны упускать невероятное количество прощения, которое Иисус дарует в 3:28: все грехи и любые богохульства . Проще говоря, нет греха или богохульства за пределами полномочий Иисуса прощать. Опять же, это всеобъемлющее прощение логически вытекает из всеобъемлющего послушания Иисуса, которым он связал врага (см. также Иринея Против ересей 5.21.3).

Вот в чем суть: поскольку Иисус сильнее сильного человека, он может предложить тем, кто доверяет ему, полное и неограниченное прощение за каждый грех.

3. Иисус дает жизнь там, где Адам принес смерть

В-третьих, литературная связь между связыванием сильного человека и искушением Иисуса показывает нам, что Иисус — это новый Адам, который приносит жизнь вместо смерти. Испытание Иисуса происходило в пустыне, пустынной местности, образовавшейся в результате греха Адама. Мирное сосуществование Иисуса с дикими животными показывает, что он проявлял благожелательное господство над творением, чего не удалось сделать грешному человечеству (ср. Ис. 11:1–9).).

В то время как Адам должен был изгнать змея, ставящего под сомнение Божье Слово, Иисус победил дьявола — и действительно связал его (ср. Откр. 20:2) — как часть своей верности своему мессианскому заданию.

Адам должен был повиноваться жизни; вместо этого Адам согрешил и принес смерть. Иисус повиновался полностью, даже до смерти, и его послушание приносит вечную жизнь. Иисус связал сильного через послушание воле Бога. И только этот полностью послушный Спаситель имеет право даровать вам жизнь и прощать ваши грехи.

Примечание редактора : узнайте больше в книге Брэндона Кроу «Последний Адам: богословие послушной жизни Иисуса в Евангелиях » (Baker Academic, 2017).

Почему мы это делаем, как мы это делаем и почему это так опасно : 9 баллов

Ни одна тема так не вызывала у апостола Павла опасений, как христианская свобода.

Послание к Галатам, во многом посвященное этой теме, изобилует восклицаниями вроде: «Удивляюсь, что вы так скоро оставляете призвавшего вас благодатью Христовою и переходите к иному благовествованию» (1 :6) и «О несмысленные галаты! Кто околдовал тебя? Это «чародейство» было результатом того, что протестанты называли «связыванием совести», что угрожало подвергнуть верующих Галатам игу рабства.

ХРИСТИАНСКАЯ СВОБОДА В ОТЛИЧИИ ОТ СВОБОДЫ

Для современных американцев есть несколько субъектов, которые получают наш перхоть так же, как то, что мы называем «свободой». А для христиан существует серьезная опасность спутать их — христианскую свободу и политическую свободу. Но на самом деле между ними очень большое расстояние, расстояние, которое многие из нас упустили из виду из-за споров о коронавирусе.

Некоторым из нас кажется, что наша свобода ущемляется каждый раз, когда кто-то говорит нам, что делать. Но для Павла, однако, это было не поступков , которые были главным объектом свободы, но совести.

Подумайте о том, что поставлено на карту в Послании к Галатам: обрезание. Павла интересовал не сам акт обрезания, а то, чему учили иудействующие о значении действия , то есть обряде, необходимом для спасения, акте, которого требовало послушание Богу. Для Павла и для протестантских реформаторов христианской свободе угрожало не то, что нам говорили, что делать — в конце концов, власти часто приходится указывать нам делать то, чего мы предпочли бы не делать, — а то, что нам говорили. 0005 почему нам нужно было это сделать: потому что так сказал Бог.

ДОПОЛНЕНИЕ ИЛИ УДАЛЕНИЕ БОЖЬИХ ЗАПОВЕДЕЙ

Конечно, есть много вещей, о которых Бог делает так говорит, многие действия, которые Бог повелел или запретил в Писании. Христианская свобода, однако, находится под угрозой, когда кто-либо берет на себя смелость что-то добавлять к Божьим заповедям или отнимать от них — или, как Павел столкнулся в Послании к Галатам, продолжать настаивать на заповедях Божьих, которые уже ушли во Христе.

Хотя Римско-католическая церковь открыто заявляет о своем праве добавлять духовно обязывающие заповеди помимо Писания, протестанты склонны к более тонким, но не менее опасным нарушениям христианской свободы.

РАЗРЫВ МЕЖДУ ПРИНЦИПОМ И ПРИМЕНЕНИЕМ

Довольно часто мы, протестанты, ошибаемся не в том, что выдумываем совершенно небиблейское требование из ниоткуда, а в том, что забываем, что между нашими принципами и применением часто существует большой разрыв. Писание предостерегает нас от чревоугодия, но не предлагает — по крайней мере, в Новом Завете — диетического кодекса или графика поста. Писание увещевает нас одеваться скромно, но не дает советов, когда можно носить узкие джинсы. В Писании есть что сказать о важных различиях между мужчинами и женщинами, но не так много, как нам хотелось бы.

Конечно, я не хочу сказать, что мы никогда не должны отвечать на такие практические вопросы: любой родитель, стремящийся научить своего ребенка, не может просто болтать о плодах Духа, но должен стремиться помочь своему сыну или дочери думать о практических путях. в которой Бог призывает их взращивать этот плод в своей жизни. Любой, кто обладает властью, должен попытаться сделать выводы о том, чего требует любовь к ближнему в той или иной ситуации, и соответственно издать законы или наставления.

Но вот проблема: у нас возникает искушение заполнить эти серые зоны, перепрыгнуть через этот разрыв между принципом и применением, иногда даже делая вид, что этого разрыва не существует. Вместо того, чтобы выполнять тяжелую работу моральных рассуждений и признавать, сколько ошибок мы можем совершить в процессе, мы идем прямо от принципа к «Библия говорит, что мы никогда не должны делать X», или «должны всегда делать Y», или «должны сделать Z в этой конкретной ситуации». Мы убираем моральную неуверенность и двусмысленность авторитета из уравнения, делая простым вопросом «вы либо слушаетесь Иисуса, либо нет».

5 ОПАСНОСТЬ НЕПРАВИЛЬНЫХ СВЯЗАНИЙ

Всякий раз, когда мы это делаем, мы рискуем ошибочно связывать совесть — называя явным грехом то, о чем Божий закон предоставил нам свободу рассуждать и спорить. Это может привести к преткновению впечатлительных верующих, заставив их приравнять конкретное действие к послушанию Богу, хотя на самом деле может быть несколько способов верно повиноваться Богу в этом вопросе.

Почему это опасно? Настолько опасно, что Павел гневно выступил против апостола Петра? Есть по крайней мере пять опасных реакций, которые могут возникнуть в результате такого связывания совести, когда это не соответствует Слову:

Те, у кого нежная совесть, могут впадать в ненужный страх, что навлекут на себя гнев Божий из-за того, что не вели себя определенным образом.
Те, кто склонен к самоуспокоенности, могут чувствовать ложную уверенность в том, что они духовно в порядке, потому что они, по сути, придерживаются линии осуждаемого внешнего поведения.
У фарисеев может возникнуть искушение косо взглянуть на других христиан, не следующих заповеди, и с самодовольным удовлетворением заключить, что эти «другие верующие» менее святы.
Те, кто бунтует, могут почувствовать побуждение не подчиняться приказу, каким бы хорошим советом он ни был, только потому, что он оформлен как абсолютный приказ.
Те, кто колеблется в своей вере, могут увидеть, что это повеление глупо или неразумно, и, поскольку оно якобы исходит из Писания, сделать вывод, что Бог должен быть тираном. Наша культура сегодня полна мужчин и женщин, которые покинули церковь, потому что стали ассоциировать веру с произвольным законничеством или мелкими табу своих церковных общин.

Во всех этих случаях попытки связать совесть вне Писания будут иметь тенденцию затемнять славное евангелие оправдания и сосредоточивать наше внимание на делах нашего собственного изобретения. И важно отметить, что вы можете сделать это, не только требуя того, чего не требует Писание, но и запрещая то, чего Писание не запрещает. Пастор, который говорит своим людям, что Бог не хочет, чтобы они носили маски, нарушает христианскую свободу; пастырем, увещевающим соблюдать правительственные повеления (которые прямо относятся только к действиям, а не к совести), не нужно.

КТО МОЖЕТ СВЯЗАТЬ СОВЕСТЬ?

Итак, мы увидели, что значит связывать совесть и чем это опасно. Итак, кто рискует сделать это?

Кто-то скажет, что только пастор конгрегации или кто-то, имеющий формальную власть над определенной группой людей, может связать совесть, да и то только в том случае, если они прямо говорят: «Господь повелевает это».

Но мне это кажется наивным. Начнем с последнего пункта. Такова уж человеческая природа, человеку с нежной совестью легко услышать что-либо как духовно обязывающее требование, когда оно исходит от человека, обладающего духовным авторитетом. Пастор, проповедующий против татуировок, может возразить, что ему всего 9 лет.0005 настоятельно советует против них, не говоря, что каждая татуировка является грехом, но он должен помнить о том, как его слова будут услышаны.

Точно так же, в наш век средств массовой информации, мы должны осознавать, что большой властью — особенно среди евангелистов — пользуются на неформальном уровне христианские лидеры, которые могут быть пастором церкви всего в 500 человек, но иметь онлайн-аудиторию в 50 000 человек. Пастор, который использует свое влиятельное положение, чтобы заставить людей думать, что послушание Христу строго требует определенного поведения, которое не указано в Писании, подвергается большой опасности связать совесть или, по крайней мере, чрезмерно обременить ее.

Действительно, совсем не обязательно быть рукоположенным пастором. Мартин Лютер говорил о священстве всех верующих, и каждый из нас действительно призван проповедовать друг другу Христа и Его Слово. Если мы поступаем так плохо — возможно, добавляя требования, выходящие за рамки Писания, — то мы тоже рискуем уподобиться галатским иудействующим, особенно если Бог наделил нас значительным влиянием или силой убеждения.

ИСКУШЕНИЕ МОРСКИМ ПУТЕМ

В любое время великого конфликта и неразберихи мы, естественно, ищем подсказки о том, как мы должны действовать, кого мы должны слушать и что Бог хочет, чтобы мы делали. В таких ситуациях у нас возникает искушение пойти коротким путем, упростить моральный ландшафт перед нами, ухватиться за некоторые соответствующие библейские принципы и создать формулу того, как все верные христиане должен ответить .

Мы правы, когда хотим знать, чего требует от нас верное ученичество. Мы должны защищать христианскую свободу, не впадая в релятивистское самодовольство. Но когда мы поспешно смешиваем все наши выводы со всеми Божьими заповедями, мы подвергаем опасности свою совесть и совесть наших братьев и сестер. «Для свободы Христос освободил нас; Итак стойте твердо и не подвергайтесь более игу рабства» (Гал. 5:1).

12 способов, которыми родители провоцируют детей на гнев

Бог дает родителям лишь несколько прямых указаний. Одна заповедь находится в Ефесянам 6:4. Бог запрещает нам провоцировать наших детей на гнев.

«Отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем». (Ефесянам 6:4 ESV)

На первый взгляд может показаться, что следовать этой заповеди легко. Однако мы можем спровоцировать наших детей на гнев 12 тонкими способами.

1. Пренебрегайте временем с детьми

«Внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем, и идя дорогою, и ложась, и вставая. И навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкой между глазами твоими». (Второзаконие 6:7–8)

Я извиняюсь, что не провожу больше времени со своими детьми.

Я работаю врачом от 50 до 55 часов в неделю.
Мне нужно время с женой.
Мне нужно время, чтобы помолиться и прочитать Слово Божье.
мне нужно время, чтобы служить в моей поместной церкви.
Мне нужно время, чтобы отдохнуть.
Мои дети уже достаточно времени проводят со мной.

Бог хочет, чтобы мы проводили целеустремленное и качественное время со своими детьми. Нам нужно время, чтобы поговорить с нашими детьми и дать им мудрые наставления. Нам нужно достаточно времени с нашими детьми, чтобы продемонстрировать благочестивую жизнь. Обучение наших детей требует времени, чтобы показать им, как жить в обычные моменты. Со своими детьми я решаю делать следующие 11 вещей:

Завтракайте и ужинайте вместе.
Играйте в настольные игры и читайте вместе.
Проведите время один на один, прогуливаясь в кафе-мороженое в жаркий летний день.
Играйте вместе на музыкальных инструментах.
Просыпайтесь рано утром, чтобы вместе собрать цветы для мамы.
Читайте Библию и говорите о Боге вместе.
Молитесь вместе.
Пойте вместе.
Вместе заучивайте библейские стихи.
Служите другим вместе.
Вместе создайте особые воспоминания.

Проводить время с нашими детьми — это больше, чем просто отвезти их в Диснейленд или устроить вечеринку по случаю дня рождения. Проведение времени с нашими детьми включает в себя обычные моменты.

Когда мы игнорируем наших детей, мы теряем важную ответственность. Они будут смотреть на других людей, как на своих суррогатных родителей. Они начнут питать горечь. Не поощряйте своих детей злиться на вас. Не пренебрегайте ими.

2. Модель Грешный Гнев

«Не дружи с человеком гневливым и не ходи с человеком гневливым, чтобы не научиться путям его и не запутать себя в сети». (Притчи 22:24–25)

Люди впечатлительны, особенно дети. Мой младший сын любит подражать моей жене и мне. Он пытается говорить так, как мы. Он использует слова, которые мы используем. Он боится того, что пугает нас. Он начинает моделировать наше поведение, когда мы впадаем в греховный гнев.

Вот несколько вещей, которым учатся наши дети, когда видят, что мы злимся.

Они неверно узнают, что Бог терпит греховный гнев. «Если мама и папа рассердятся, это должно быть хорошо Богу».
Они неправильно усваивают, что греховный гнев оправдан в определенных ситуациях. «Если мама и папа злятся, это должно быть уместно в определенной ситуации».
Они неправильно усваивают, что греховный гнев неизбежен. «Если мама и папа злятся каждый день, этого не избежать».
Они неправильно усваивают, что греховный гнев необходим, чтобы помочь им получить то, что они хотят. «Если мама и папа злятся, чтобы получить то, что они хотят, я могу разозлиться, чтобы получить то, что я хочу».

Нереально ожидать, что наши дети будут «делать то, что я говорю, а не то, что я делаю».

Стремление не провоцировать наших детей не является нашей главной мотивацией контролировать свой гнев. Мы сдерживаем свой греховный гнев в послушании Богу, потому что мы любим Бога. Наша мотивация — Христос. Мы любим Бога, и поэтому мы повинуемся Божьим заповедям.

Когда мы злимся, мы провоцируем наших детей на гнев. Примите решение сегодня умерить свой греховный гнев.

Как по-библейски справляться с гневом?

3. Жестко ругайте своих детей

«Господи, не укоряй меня во гневе Твоем и не наказывай меня в ярости Твоей!» (Псалтирь 38:1)

«Никакое гнилостное слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в зависимости от случая, дабы оно доставляло благодать слушающим». (Ефесянам 4:29)

Что может быть хуже греховного гнева? Ругайте своих детей в греховном гневе.

Мои дети легко провоцируют меня. Когда они нажимают на мои кнопки, я сердито ругаю своих детей. Поэтому, прежде чем я накажу своих детей, мне нужно задать три вопроса.

Вопрос 1: Наказываю ли я своего ребенка за определенный греховный поступок?

Поскольку четверо моих детей еще малы, их мышление конкретно. Поэтому я наказываю своих детей, когда их действия очевидны, осязаемы и поддаются описанию. Их действия должны быть греховными, а не просто нежелательными.

Я должен быть в состоянии назвать правило, которое нарушил мой ребенок. Это может быть конкретная библейская заповедь или личное домашнее правило.

Я не могу наказывать своего ребенка, когда он проливает молоко на новый коврик, но я могу наказать своего ребенка за нарушение правила приносить молоко в гостиную.
Я не могу наказать своего ребенка, если он делает слишком много ошибок в своем выступлении на фортепиано, но я могу наказать своего ребенка за отказ заниматься на фортепиано в течение оговоренного периода времени.
Я не могу наказать своего ребенка за эгоизм, но я могу наказать его за отказ поделиться своим печеньем с его младшей сестрой.

В конечном итоге я хочу исправить сердце моего ребенка. Но если мой ребенок не в состоянии сформулировать грехи своего сердца, я не могу судить о его мыслях и намерениях. Когда я неправильно сужу, моя ошибочная оценка расстраивает моего ребенка до гнева.

Вопрос 2: Наказываю ли я своего ребенка за то, что он оскорбил Бога?

Больше всего меня раздражает то, что мой ребенок проявляет неуважение к моей жене. Когда мой ребенок бросает вызов моей жене, это явный грех. Я несу ответственность за исправление своего ребенка, но я должен исправлять его с надлежащей мотивацией.

Мы не наказываем наших детей, потому что нас обидели. Если это наш стимул, мы будем наказывать с суровой местью. Мы наказываем наших детей, потому что они оскорбили Бога. Мы хотим, чтобы наш ребенок прославлял Бога.

Наш Создатель Бог устанавливает правила. Если мы нарушаем Божьи правила, нас ждет наказание. Дисциплина должна укреплять эту реальность.

Вопрос 3: Воспитываю ли я своего ребенка, помня о Евангелии Иисуса Христа?

Несмотря на то, что я христианин, я все равно нарушаю Божьи правила. Если я постоянно наказываю своих детей, не объясняя им Евангелие, мой ребенок придет в ярость.

Напомните своему ребенку, что мы не можем соответствовать Божьим стандартам. Мы не можем повиноваться Богу без Его способности. Важно упорствовать в нашем процессе освящения, но мы должны понимать, что мы также нуждаемся в Божьей благодати, милости и прощении.

Не ругайте резко, а дисциплинируйте должным образом. Это требует правильного повода, манеры и мотивации. Лучше отказаться от дисциплины, чем дисциплинировать в гневе.

4. Постоянно придирайтесь к своим детям

«Он воспламенился гневом и на трех друзей Иова, потому что они не нашли ответа, хотя и объявили Иова неправым». (Иов 32:3)

Вам больно, когда друг придирается к вам? Вот что чувствуют ваши дети, когда вы находите в них ненужные недостатки. Я постоянно ловлю себя на том, что придираюсь к своим детям.

«Почему ты еще не приучен к горшку? Тебе уже четыре».
– Кто научил тебя так фальшиво петь?
«Ты репетировал эту песню на фортепиано 10 раз, и все равно делаешь все эти ошибки?»
«Ты некрасивая, пирожочек. Прости, но это правда».
«Что с тобой?»

Вы можете не использовать эти точные слова, но когда вы передаете такое сообщение, ваши дети чувствуют себя обиженными. Им становится грустно. Они впадают в депрессию. И тогда они злятся.

Не придирайтесь к своим детям. Любите их такими, какие они есть, и любите их недостатки и несовершенства. Помните, что Бог любит нас, несмотря на наше несовершенство. Мы можем любить со Христом как с нашим образцом и мотивацией.

5. Откажитесь слушать своих детей

«Если кто-то даст ответ до того, как выслушает, это его глупость и позор». (Притчи 18:13)

Часто, пока я дома, один из моих детей подходит ко мне и задает вопрос. Мой частый ответ: «Не сейчас». Через некоторое время мои дети получают сообщение о том, что их папа не хочет их слушать.

Все мы хотим быть услышанными. Мы хотим, чтобы кто-то выслушал нас и понял нас. Мы хотим отстаивать свое дело. Мы желаем иметь возможность убеждать, даже если не добиваемся своего.

Наши дети хотят того же. Они хотят, чтобы люди слушали их, особенно их мамы и папы.

Моя дочь, когда ей было пять лет, просыпалась посреди ночи и звала нас. Она знает, что должна спать в своей комнате одна, но все равно хочет, чтобы мама или папа спали с ней. Однажды ночью в 2 часа ночи моя дочь начала плакать. Я прошептал жене в постели, что мы должны просто позволить ей выплакаться.

Примерно через 5 минут она все еще плакала. Я, наконец, пошел, чтобы проверить ее. Ее подушка была пропитана кровью. У нее было носовое кровотечение. После того, как я остановил кровотечение, она перестала плакать, но гневно посмотрела на меня.

Я не говорю, что мы не можем рассматривать запросы наших детей. Но если мы не будем активно слушать наших детей, они будут разочарованы; если мы упорно игнорируем наших детей, они будут обижаться и злиться.

6. Позволяйте своим детям слишком много

«Розга и обличение дают мудрость, а дитя, предоставленное самому себе, позорит свою мать». (Притчи 29:15)

«Я имею в виду, что наследник, пока он ребенок, ничем не отличается от раба, хотя он и собственник всего, но находится под опекой и управляющим до срока, установленного его отцом». (Галатам 4:1–2)

Не бойтесь устанавливать правильные правила и границы для своих детей. У детей нет родительской мудрости. Дети нуждаются в защите. Им нужны параметры.

В нашем обществе жаждут свободы и свободы. Мы хотим выбора. Нам нужны варианты. Но предоставление детям слишком большого выбора может вызвать разочарование и гнев.

Наши дети должны усвоить в раннем возрасте, что они не могут получить все, что хотят. Они должны научиться подчиняться власти, а подчинение происходит, когда они соглашаются делать что-то, что противоречит их предпочтениям.

Родители, которые задают параметры, любят своих детей. Дети узнают, что родители, которые позволяют много, любят мало. Не позволяйте своим детям слишком многого.

7.

Требуйте слишком многого от своих детей

«Но мудрость свыше сначала чиста, потом миролюбива, кротка, открыта разуму, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и искренна». (Иакова 3:17)

«Когда я был ребенком, я говорил по-младенчески, думал по-младенчески, рассуждал по-младенчески. Когда я стал мужчиной, я отказался от детских привычек». (1 Коринфянам 13:11)

Слишком много разрешений может расстроить ваших детей, но то же самое может произойти и с чрезмерными требованиями. Каждый ребенок индивидуален. Как родители, вы должны проявлять мудрость со своими детьми, когда предъявляете им требования. Ваши ожидания должны быть разумными.

Мой средний сын родился с аномально маленьким желудком. Он не мог съесть много еды за один присест; вместо этого он постоянно пасся и перекусывал каждые пару часов. С моей стороны неразумно ожидать, что мой сын не будет жаловаться, если мы пропустим завтрак из-за того, что опоздали в церковь.

Часто моя жена напоминает мне, что молитвы, которые я веду за свою семью, слишком длинные. Некоторые пятилетние дети могут внимательно слушать 10-минутную молитву. Моя дочь не была одной из них.

Держите свои ожидания разумными. Не требуйте слишком многого. Когда мы слишком многого требуем от наших детей, мы взращиваем обиду. Они могут подавить это на какое-то время, но однажды они могут взорваться от гнева.

8. Установка двойных стандартов или изменение стандартов

«Я колебался, когда хотел сделать это? Строю ли я свои планы по плоти, готовая сказать «Да, да» и «Нет, нет» одновременно? Как бы ни был верен Бог, наше слово к вам не было «Да» и «Нет». (2 Коринфянам 1:17–18)

«Он двоедушный человек, непостоянный во всех отношениях». (Иакова 1:8)

Мы завоевываем доверие наших детей, когда мы последовательны. Когда мы меняем правила или применяем их непоследовательно, наши дети запутываются. Мы кажемся ненадежными. Это создает беспокойство, и наши дети расстраиваются.

Когда мы с женой плохо общаемся, мы устанавливаем двойные стандарты или меняем стандарты по отношению к нашим детям. Вот несколько недавних примеров.

Моя жена отчитывает мою дочь, когда она закатывает истерику, а я помогаю утешить свою дочь, когда она безудержно плачет.
Моя жена отказывается давать моим детям конфеты после 19:00, а я поздно вечером балую своих детей сахарными угощениями.
Моя жена удовлетворяет просьбы моих детей о еде, а я быстро наказываю своих детей, когда они ворчат из-за еды, подаваемой на ужин.

Когда родители непоследовательны, дети расстраиваются. Тесно сотрудничайте со своим супругом. Не меняйте свои стандарты, правила и ожидания.

9. Сравните своих детей с другими

«Не то, чтобы мы осмелились классифицировать или сравнивать себя с некоторыми из тех, кто хвалит себя. Но когда они измеряют себя друг другом и сравнивают себя друг с другом, они не разумеют». (2 Коринфянам 10:12)

«Почему ты не можешь больше походить на…?» Это, наверное, одна из самых обидных вещей, которые мы можем сказать другому человеку. Наши дети получают это сообщение, когда мы сравниваем их с другими.

Каждый из нас уникален. Бог создал нас с разными сильными и слабыми сторонами. Мы максимизируем наши сильные стороны, ограничивая значимость наших слабых сторон.

Когда мы сравниваем наших детей с другими, мы говорим им, что мы не удовлетворены тем, какими их создал Бог. Постепенно они разочаровываются в том, кто они есть. Это ведет к нисходящей спирали, поскольку наши дети растут во враждебности.

Нам нужны хорошие образцы для подражания как для нас самих, так и для наших детей. Мудро искать благочестивые примеры. Павел призывал христиан подражать ему, как он подражает Христу.

Дети хотят, чтобы родители ими гордились. Они хотят слышать слова «Хорошая работа». Если вы хвалите другого ребенка больше, чем своего собственного, вы будете культивировать в своих детях неприязнь.

Сосредоточьтесь на сильных сторонах и достоинствах ваших детей. Делайте комплименты своим детям. Поощряйте их. Напомните им, что они особенные и их любят.

10. Нарушайте свои обещания

«Пусть то, что вы говорите, будет просто «Да» или «Нет»; все, что больше этого, исходит от зла». (Матфея 5:37)

«Не лгите друг другу, что вы отложили ветхое «я» с его делами» (Колоссянам 3:9)

У моего старшего сына исключительная память, когда дело доходит до моих обещаний. Каждый раз, когда я не сдержу своего обещания, он расстраивается. А иногда злится.

Однажды днем я пообещал своему сыну, что схожу в продуктовый магазин и куплю ему его любимые хлопья. Я пошел в продуктовый магазин и узнал, что его любимых хлопьев нет в наличии. Я думал о том, чтобы пойти в другой продуктовый магазин. Но я устал, и было уже поздно.

Я знал, что мой сын, скорее всего, расстроится, если я вернусь с пустыми руками без его хлопьев, поэтому по дороге домой я тщательно репетировал свое объяснение. Когда я вошла в дом, мой сын увидел, что у меня нет продуктов. Он взорвался: «Ты забыл принести мне хлопья, не так ли, папа?» Затем он ушел, даже не дав мне возможности объясниться.

У меня упало сердце. Он ответил не потому, что в тот день я не сдержал своего обещания. Его гнев вспыхнул, потому что его отец имел привычку нарушать свои обещания.

Сегодня мы с женой тщательно выполняем все свои обещания. Когда наши дети станут старше, они будут больше понимать. Но до тех пор мы не хотим излишне провоцировать наших детей на гнев, нарушая наши обещания.

11. Наказывайте своих детей на публике

«Если твой брат согрешит против тебя, пойди и обличи его между тобою и им одним. Если он послушает тебя, ты приобрел своего брата». (Матфея 18:15)

Когда мои дети были маленькими, было трудно дождаться, пока мы вернемся домой, чтобы наказать их. По прошествии даже тридцати минут наши дети забывали, зачем нужна дисциплина.

Мы с женой не любим устраивать скандалы, поэтому редко наказываем детей публично. Иногда я до сих пор поправляю своих детей публично. Я могу упрекать своих детей дома, даже когда друзья в гостях. Я могу исправить одного ребенка в присутствии брата или сестры.

Это бесчестит Бога и наших детей, когда мы исправляем их перед другими. Бог хочет, чтобы мы делали выговор наедине. Исправление наедине показывает доброту, внимание и уважение. Когда мы сообщаем всем о проступках наших детей, мы стыдим наших детей. Они чувствуют себя высмеянными и презираемыми. Тогда они злятся.

Мой новый распорядок — исправлять ребенка за закрытыми дверями. Это дает мне возможность слушать и говорить с моим ребенком, не отвлекаясь. Мой ребенок получает мое безраздельное внимание. Я укоряю своего ребенка, не стыдя его. Мы молимся вместе и примиряемся. Мой ребенок может все еще злиться на меня, но, по крайней мере, он понимает, что я проявляю к нему свое величайшее уважение, сохраняя наш обмен в тайне.

12. Показать фаворитизм

«Но он ответил отцу своему: вот, я служил тебе столько лет и никогда не ослушался твоего повеления, но ты никогда не давал мне козленка, чтобы я мог праздновать с моими друзьями». (Луки 15:29)

«Братья мои, не проявляйте лицеприятия, сохраняя веру в Господа нашего Иисуса Христа, Господа славы». (Иакова 2:1)

Из двенадцати способов, которыми я провоцирую своих детей, мои дети считают, что проявление фаворитизма — худшее. Моих детей больше всего бесит, когда я проявляю пристрастность.

Все четверо моих детей хотят равного обращения — будь то конфеты или пособие. Если они видят, что я несправедлив, они злятся. Любимая фраза моей дочери: «А как насчет меня?» Каждый раз, когда мы с женой общаемся с ее братьями, она будет добиваться равного внимания.

Все мои дети разные, поэтому я и отношусь к ним по-разному. Одному из моих детей может понадобиться дополнительная помощь по арифметике, поэтому я потрачу больше времени на его обучение. Я более физически нежна со своей дочерью, чем с сыновьями. Мои отношения с дочерью принципиально отличаются от моих отношений с сыновьями.

Я не могу позволить своим детям ворчать, когда я отношусь к одному ребенку по-разному.

РубрикаРазное