Это слишком трудно и многолико отвечать за всю безопасность: Найдите ошибки, связанные с употреблением слов без учета их семантики. Сделайте стилистическую правку предложений. 1.Планирование,…
Найдите ошибки, связанные с употреблением слов без учета их семантики. Сделайте стилистическую
vladislavasu vladislavasu- Русский язык
- 10 — 11 классы
ответ дан • проверенный экспертом
Участник Знаний Участник Знаний
1. Планирование, расчёт размеров вашей кухни, гостиной, спальни, детской комнаты и т.д. производятся бесплатно.2. В деле развития производства мы используем новые альтернативы.
3. Это слишком трудно и многопланово: отвечать за всю безопасность.
4. Коллектив учителей разрабатывает учебный план таким образом, чтобы дети быстрее усваивали изучаемый материал.
5. Имидж – это образ, личные качества человека, его поведение, его дела.
6. Партнер – это участник какого-либо совместного действия, игры.
7. Я попросил прохожего рассказать как добраться до вокзала.
8. Учитель написал на доске план выполнения работы.
Новые вопросы в Русский язык
Укажите строчку, в которой все прилагательные качественные: А) Золотые часы, лебединая песня, деревянная парта, мамин плащ.
Б) Золотые руки, синее пла
…
тье, добрый друг, высокий атлет.
В) Вкусное повидло, верхний ящик, лисий хвост, серебряная цепочка.
Г) Великолепное выступление, осенний день, лисья шапка, выдвижной ящик.
Определите предложение, в котором допущена грамматическая ошибка. А) В «Мёртвых душах» Н.В. Гоголя поднимается проблема омертвения души. Б) Решая зада … чу, у меня сломался циркуль. В) Все, кто принял участие в этой сценке, были поощрены классным руководителем. Г) Проезжая мимо леса, я любовался великолепной осенней природой
Определите строку, в которой есть омографы. А) Лук — лук. Б) Атлас — атлАс. В) Грипп — грио. Г) Компания — кампания.
1. Расставьте знаки препинания в предложениях, выделите обращения, составьте схемы
Образец: Саша, нарисуй мне море. [О, …]
Поведай книга мне тайны
…
природы.
Каждый труд благослови удача
Как хорошо ты о море ночное!
Засветись о день счастливый! Разгони густой туман.
Тебе Казбек о страж Востока принес я странник свой поклон
Что ты клонишь над водами ива макушку свою?
2.
4) Найдите ошибки, связанные с употреблением слов без учета их семантики. Сделайте стилистическую правку предложений.
Планирование, просчет вашей кухни, гостиной, спальни, детской комнаты и т.д. происходит бесплатно.
В деле повышения производства мы используем новые альтернативы.
Это слишком трудно и многолико отвечать за всю безопасность.
Коллектив учителей разрабатывает учебный материал таким образом, чтобы дети быстрее усваивали проходящий материал.
Партнер – это соучастник какого-либо действия, события, игры.
Я попросил прохожего описать дорогу до вокзала.
Учитель
изобразил на доске план выполнения
работы.
Можно привести ряд чисел, касающихся всех сторон жизни этой республики.
Загрязнение воздуха способствует возникновению рака легких и других заболеваний.
Трудно определить стандарты загрязнения из-за неполной и спорной технологической и биологической информации.
Некоторые рабочие допускают дефекты в работе станков.
Модельеры предложили несколько новых конструкций женского платья.
Пейзаж города обогатился новыми зданиями.
Коллектив треста досрочно завершил возведение двухпутного железнодорожного моста через Волгу и запланированных подъездных коммуникаций.
Планирование, просчет вашей кухни, гостиной, спальни, детской комнаты и т. д. производится бесплатно.
В целях повышения производства мы используем новые альтернативы.
Это слишком трудно отвечать за всю безопасность.
Коллектив
учителей разрабатывает учебный материал
таким образом, чтобы дети быстрее
усваивали изучаемый материал.
Имидж – это образ, придуманный для показа другим внешних качеств человека, его образа жизни, его действий.
Партнер – это соучастник какого-либо совместного действия, события, игры.
Я попросил прохожего показать дорогу до вокзала.
Учитель написал на доске план выполнения работы.
Можно привести ряд показателей, касающихся всех сторон жизни этой республики
Загрязнение воздуха способствует возникновению рака легких и других заболеваний.
Трудно определить уровень загрязнения из-за неполной и спорной технологической и биологической информации.
Некоторые рабочие допускают дефекты в работе на станках.
Модельеры предложили несколько новых конструкции женского платья.
Внешний вид города украсили новые здания.
Коллектив треста досрочно завершил строительство двухпутного железнодорожного моста через Волгу и запланированных подъездных коммуникаций.
Главная
суть, суть дела, первое боевое крещение,
ландшафт местности, памятный сувенир,
период времени, демобилизоваться осенью,
демобилизоваться из армии, дебют молодой
балерины, впервые дебютировать, ввести
в строй, ввести новое понятие, постоянные
еженедельные рубрики, еженедельные
выступления, свободная вакансия.
Главная суть
суть – это и есть самое главное в чем- либо
Впервые дебютировать.
Дебютировать – впервые выступать
Постоянные еженедельные рубрики
Еженедельные – значит постоянные
Свободная вакансия.
Вакансия — свободная должность
Вступительное слово в Американском университете, Вашингтон, округ Колумбия, 10 июня 1963 г.
Прослушайте речь . Просмотр связанных документов .
Президент Джон Ф. Кеннеди
Вашингтон, округ Колумбия
10 июня 1963 г.
Президент Андерсон, члены факультета, попечительский совет, уважаемые гости, мой старый коллега, сенатор Боб Берд, лет посещаю вечернюю юридическую школу, а я зарабатываю свою в ближайшие 30 минут, уважаемые гости, дамы и господа:
Я с большой гордостью участвую в этой церемонии открытия Американского университета, спонсируемой Методистской церковью, основанной епископом Джоном Флетчером Херстом и впервые открытой президентом Вудро Вильсоном в 1914 году.
Это молодой и развивающийся университет, но он уже оправдал просвещенную надежду епископа Херста на изучение истории и общественных дел в городе, посвященном созданию истории и ведению общественных дел. Спонсируя это высшее учебное заведение для всех, кто хочет учиться, независимо от их цвета кожи или вероисповедания, методисты этой области и нации заслуживают благодарности нации, и я благодарю всех тех, кто сегодня заканчивает учебу.
Профессор Вудро Вильсон однажды сказал, что каждый мужчина, отпущенный из университета, должен быть человеком своей нации, а также человеком своего времени, и я уверен, что мужчины и женщины, получившие честь окончить это учебное заведение, продолжают отдавать от своей жизни, от своих талантов, высокую степень общественной службы и общественной поддержки.
«Мало на свете вещей прекраснее, чем университет», — писал Джон Мейсфилд в своем посвящении английским университетам, и его слова в равной степени верны и сегодня. Он не имел в виду шпили и башни, зелень кампуса и стены, увитые плющом.
По его словам, он восхищался великолепной красотой университета, потому что это было «место, где те, кто ненавидит невежество, могут стремиться к знаниям, где те, кто постигает истину, могут стремиться заставить других видеть».
Поэтому я выбрал это время и это место, чтобы обсудить тему, в которой слишком часто преобладает невежество, а истина слишком редко воспринимается, и тем не менее это самая важная тема на земле: мир во всем мире.
О каком мире я говорю? Какого мира мы ищем? Не Pax Americana, навязанный миру американским военным оружием. Не мир могилы или безопасность раба. Я говорю о подлинном мире, таком мире, который делает жизнь на земле достойной жизни, таком мире, который позволяет людям и нациям расти, надеяться и строить лучшую жизнь для своих детей — не только мир для американцев, но и мир для всех. всем мужчинам и женщинам — не только мир в наше время, но мир на все времена.
Я говорю о мире из-за нового облика войны. Тотальная война не имеет смысла в эпоху, когда великие державы могут иметь крупные и относительно неуязвимые ядерные силы и отказываться сдаваться, не прибегая к этим силам.
Это не имеет смысла в эпоху, когда одно ядерное оружие содержит взрывную силу, почти в десять раз превышающую взрывную силу всех союзных ВВС во Второй мировой войне. Это не имеет смысла в эпоху, когда смертельные яды, произведенные ядерным обменом, будут разнесены ветром, водой, почвой и семенами в дальние уголки земного шара и к поколениям, которые еще не родились.
Сегодня ежегодные траты миллиардов долларов на оружие, приобретаемое с целью убедиться, что нам никогда не понадобится его использовать, необходимы для поддержания мира. Но, конечно же, приобретение таких праздных запасов, которые могут только разрушать, но никогда не создавать, не является единственным и тем более самым эффективным средством обеспечения мира.
Поэтому я говорю о мире как о необходимой разумной цели разумных людей. Я понимаю, что стремление к миру не так драматично, как стремление к войне, и часто слова преследователя остаются без внимания. Но у нас нет более срочной задачи.
Некоторые говорят, что бесполезно говорить о мире во всем мире, всемирном праве или всемирном разоружении — и что это будет бесполезно до тех пор, пока лидеры Советского Союза не займут более просвещенную позицию.
Я надеюсь, что они делают. Я верю, что мы можем помочь им в этом. Но я также считаю, что мы должны пересмотреть свое собственное отношение — как отдельных лиц и как нации, — поскольку наше отношение так же важно, как и их. И каждый выпускник этой школы, каждый мыслящий гражданин, отчаявшийся в войне и желающий принести мир, должен начать с заглядывания внутрь себя, с изучения своего собственного отношения к возможностям мира, к Советскому Союзу, к ходу холодной войны. и к свободе и миру здесь, дома.
Во-первых: Давайте рассмотрим наше отношение к миру как таковому. Слишком многие из нас думают, что это невозможно. Слишком многие считают это нереальным. Но это опасная, пораженческая вера. Это приводит к выводу, что война неизбежна, что человечество обречено, что мы охвачены силами, которым не можем управлять.
Мы не должны принимать эту точку зрения. Наши проблемы созданы руками человека, следовательно, они могут быть решены человеком. И человек может быть настолько большим, насколько он хочет.
Ни одна проблема человеческой судьбы не выходит за рамки человеческих существ. Разум и дух человека часто решали, казалось бы, неразрешимое, и мы верим, что они могут сделать это снова.
Я не имею в виду абсолютную, бесконечную концепцию мира и доброй воли, о которой мечтают некоторые фантазии и фанатики. Я не отрицаю ценности надежд и мечтаний, но мы просто вызываем уныние и недоверие, делая это нашей единственной и ближайшей целью.
Вместо этого давайте сосредоточимся на более практическом, более достижимом мире, основанном не на внезапной революции в человеческой природе, а на постепенной эволюции человеческих институтов, на ряде конкретных действий и эффективных соглашений, которые отвечают интересам все обеспокоены. Не существует единого простого ключа к этому миру — нет великой или волшебной формулы, которую могли бы принять одна или две державы. Подлинный мир должен быть продуктом многих наций, суммой многих действий. Он должен быть динамичным, а не статичным, изменяющимся, чтобы отвечать требованиям каждого нового поколения.
Ибо мир — это процесс, способ решения проблем.
При таком мире по-прежнему будут ссоры и противоречивые интересы, как это бывает в семьях и нациях. Мир во всем мире, как и мир в сообществе, не требует, чтобы каждый человек любил своего ближнего, — он требует только того, чтобы они жили вместе во взаимной терпимости, представляя свои споры справедливому и мирному урегулированию. И история учит нас, что вражда между народами, как и между отдельными людьми, не длится вечно. Какими бы фиксированными ни казались наши симпатии и антипатии, течение времени и событий часто приносят удивительные изменения в отношения между народами и соседями.
Так что будем упорствовать. Мир не обязательно должен быть недостижим, а война не обязательно должна быть неизбежной. Более четко определяя нашу цель, делая ее более управляемой и менее отдаленной, мы можем помочь всем народам увидеть ее, черпать из нее надежду и неудержимо двигаться к ней.
Второй: Пересмотрим наше отношение к Советскому Союзу.
Обескураживает мысль о том, что их лидеры могут действительно верить тому, что пишут их пропагандисты. Удручает чтение недавнего авторитетного советского текста «Военная стратегия» и нахождение, страница за страницей, совершенно беспочвенных и невероятных утверждений, вроде утверждения, что «американские империалистические круги готовятся к развязыванию различного рода войн… есть вполне реальная угроза развязывания американскими империалистами превентивной войны против Советского Союза… [и что] политические цели американских империалистов состоят в том, чтобы экономически и политически поработить европейские и другие капиталистические страны… [и] добиться мирового господства… путем агрессивных войн».
Истинно, как было написано давным-давно: «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним». И все же грустно читать эти советские заявления — осознавать размеры пропасти между нами. Но это также и предупреждение — предупреждение американскому народу, чтобы он не попал в ту же ловушку, что и Советы, не видел только искаженное и отчаянное мнение другой стороны, не считал конфликт неизбежным, примирение — невозможным, и общение как не что иное, как обмен угрозами.
Никакое правительство или социальная система не являются настолько порочными, что их люди должны считаться лишенными добродетели. Как американцы, мы находим коммунизм глубоко отвратительным как отрицание личной свободы и достоинства. Но мы по-прежнему можем приветствовать русский народ за его многочисленные достижения — в науке и космосе, в экономическом и промышленном росте, в культуре и в подвигах.
Среди многих общих черт народов наших двух стран нет ничего сильнее, чем наше взаимное отвращение к войне. Почти уникальные среди крупных мировых держав, мы никогда не воевали друг с другом. И ни одна нация в истории сражений не пострадала больше, чем пострадал Советский Союз в ходе Второй мировой войны. По меньшей мере 20 миллионов человек погибли. Были сожжены или разграблены бесчисленные миллионы домов и ферм. Треть территории страны, включая почти две трети ее промышленной базы, превратилась в пустыню — потеря, эквивалентная опустошению этой страны к востоку от Чикаго.
Сегодня, если снова разразится тотальная война, независимо от того, каким образом, наши две страны станут главными целями. Это парадоксальный, но верный факт, что две самые сильные державы находятся в наибольшей опасности разрушения. Все, что мы построили, все, над чем мы работали, будет разрушено в первые 24 часа. И даже в условиях холодной войны, которая приносит бремя и опасности стольким народам, включая ближайших союзников этой Нации, наши две страны несут тяжелейшее бремя. Ибо мы оба тратим огромные суммы денег на оружие, которое можно было бы лучше направить на борьбу с невежеством, бедностью и болезнями. Мы оба попали в порочный и опасный круг, в котором подозрения с одной стороны порождают подозрения с другой, а новое оружие порождает контроружие.
Короче говоря, и Соединенные Штаты и их союзники, и Советский Союз и их союзники взаимно глубоко заинтересованы в справедливом и подлинном мире и прекращении гонки вооружений. Соглашения с этой целью отвечают как интересам Советского Союза, так и нашим, и можно рассчитывать, что даже самые враждебные нации примут и будут соблюдать те договорные обязательства, и только те договорные обязательства, которые отвечают их собственным интересам.
Итак, давайте не будем закрывать глаза на наши различия, но давайте также обратим внимание на наши общие интересы и на средства, с помощью которых эти различия могут быть разрешены. И если мы не можем положить конец нашим разногласиям сейчас, мы, по крайней мере, можем помочь сделать мир безопасным для разнообразия. Ибо, в конечном счете, наша самая основная общая связь заключается в том, что мы все живем на этой маленькой планете. Мы все дышим одним воздухом. Мы все дорожим будущим наших детей. И все мы смертны.
В-третьих: Давайте пересмотрим наше отношение к холодной войне, помня, что мы не участвуем в дебатах, пытаясь нагромождать спорные вопросы. Мы здесь не распределяем вину и не указываем пальцем на суд. Мы должны иметь дело с миром таким, какой он есть, а не таким, каким он мог бы быть, если бы история последних 18 лет была иной.
Поэтому мы должны настойчиво искать мир в надежде, что конструктивные изменения внутри коммунистического блока могут привести к решениям, которые сейчас кажутся недосягаемыми.
Мы должны вести наши дела так, чтобы в интересах коммунистов было договориться о подлинном мире. Прежде всего, защищая свои жизненные интересы, ядерные державы должны предотвращать те конфронтации, которые ставят противника перед выбором либо унизительного отступления, либо ядерной войны. Принятие такого курса в ядерный век было бы свидетельством только банкротства нашей политики или коллективного желания смерти всему миру.
Для достижения этих целей американское оружие не является провокационным, тщательно контролируется, предназначено для сдерживания и способно к выборочному применению. Наши вооруженные силы привержены делу мира и проявляют дисциплинированность в сдержанности. Нашим дипломатам поручено избегать ненужных раздражителей и чисто риторической враждебности.
Ибо мы можем искать ослабление напряжения, не ослабляя нашу бдительность. И, со своей стороны, нам не нужно использовать угрозы, чтобы доказать свою решимость. Нам не нужно глушить иностранные передачи из страха, что наша вера будет подорвана.
Мы не хотим навязывать нашу систему никаким нежелающим людям, но мы хотим и можем участвовать в мирном соревновании с любым народом на земле.
Тем временем мы стремимся укрепить Организацию Объединенных Наций, помочь решить ее финансовые проблемы, сделать ее более эффективным инструментом мира, превратить ее в подлинную систему мировой безопасности — систему, способную разрешать споры на основе права, обеспечения безопасности больших и малых и создания условий, при которых оружие может быть окончательно упразднено.
В то же время мы стремимся сохранить мир внутри некоммунистического мира, где многие народы, все они наши друзья, разделены по вопросам, которые ослабляют единство Запада, провоцируют коммунистическое вмешательство или угрожают перерасти в войну. Наши усилия в Западной Новой Гвинее, в Конго, на Ближнем Востоке и на Индийском субконтиненте были настойчивыми и терпеливыми, несмотря на критику с обеих сторон. Мы также пытались подать пример другим, стремясь урегулировать небольшие, но существенные разногласия с нашими ближайшими соседями в Мексике и Канаде.
Говоря о других нациях, я хочу прояснить один момент. Мы связаны союзами со многими народами. Эти союзы существуют потому, что наши и их интересы в значительной степени пересекаются. Наша приверженность защите Западной Европы и Западного Берлина, например, остается неизменной из-за совпадения наших жизненно важных интересов. Соединенные Штаты не пойдут на сделку с Советским Союзом за счет других наций и других народов не только потому, что они являются нашими партнерами, но и потому, что их интересы и наши совпадают.
Однако наши интересы сходятся не только в защите границ свободы, но и в следовании по пути мира. Наша надежда — и цель союзнической политики — убедить Советский Союз в том, что он тоже должен позволить каждой нации выбирать свое собственное будущее, пока этот выбор не мешает выбору других. Стремление коммунистов навязать другим свою политическую и экономическую систему является сегодня основной причиной напряженности в мире. Ибо не может быть сомнения в том, что если бы все нации воздерживались от вмешательства в самоопределение других, мир был бы гораздо более обеспечен.
Это потребует новых усилий для достижения мирового права — нового контекста для мировых дискуссий. Это потребует большего взаимопонимания между Советами и нами. А большее понимание потребует большего контакта и общения. Одним из шагов в этом направлении является предлагаемая договоренность о прямой линии между Москвой и Вашингтоном, чтобы избежать с каждой стороны опасных задержек, недопонимания и неправильного толкования действий другой стороны, которые могут произойти во время кризиса.
Мы также говорили в Женеве о других мерах первого шага по контролю над вооружениями, призванных ограничить интенсивность гонки вооружений и снизить риск случайной войны. Нашим главным долгосрочным интересом в Женеве, однако, является всеобщее и полное разоружение, которое должно происходить поэтапно, позволяя параллельным политическим событиям создавать новые институты мира, которые заменят оружие. Стремление к разоружению было делом этого правительства с 1920-е годы. Его срочно искали три предыдущие администрации.
И какими бы туманными ни были сегодня перспективы, мы намерены продолжать это усилие — продолжать его для того, чтобы все страны, в том числе и наша собственная, могли лучше понять, в чем заключаются проблемы и возможности разоружения.
Единственная важная область этих переговоров, где конец близок, но где крайне необходимо новое начало, — это договор о запрещении ядерных испытаний. Заключение такого договора, такого близкого и в то же время далекого, остановило бы раскручивающуюся гонку вооружений в одной из ее самых опасных областей. Это дало бы ядерным державам возможность более эффективно бороться с одной из величайших опасностей, с которыми человечество сталкивается в 19 веке.63, дальнейшее распространение ядерного оружия. Это повысило бы нашу безопасность — уменьшило бы вероятность войны. Несомненно, эта цель достаточно важна, чтобы требовать от нас неуклонного стремления к ней, не поддаваясь ни искушению отказаться от всех усилий, ни искушению отказаться от нашей настойчивости в отношении жизненно важных и ответственных гарантий.
Поэтому я пользуюсь случаем, чтобы объявить о двух важных решениях в этой связи.
Во-первых: председатель Хрущев, премьер-министр Макмиллан и я договорились, что вскоре в Москве начнутся обсуждения на высоком уровне, направленные на скорейшее согласование договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Наши надежды должны быть умерены осторожностью истории, но с нашими надеждами идут надежды всего человечества.
Во-вторых: Чтобы прояснить нашу добросовестность и твердое убеждение по этому поводу, я заявляю, что Соединенные Штаты не предлагают проводить ядерные испытания в атмосфере до тех пор, пока этого не сделают другие государства. Мы не будем первыми возобновлять. Такая декларация не заменит официального обязывающего договора, но я надеюсь, что она поможет нам его заключить. Такой договор также не заменит разоружения, но я надеюсь, что он поможет нам добиться этого.
Наконец, мои соотечественники, давайте рассмотрим наше отношение к миру и свободе здесь, дома.
Качество и дух нашего собственного общества должны оправдывать и поддерживать наши усилия за границей. Мы должны показать это, посвятив свою жизнь жизни, поскольку у многих из вас, окончивших сегодня школу, будет уникальная возможность сделать это, бесплатно служа в Корпусе мира за границей или в предложенном Национальном корпусе службы здесь, дома.
Но где бы мы ни были, мы все должны в своей повседневной жизни жить согласно вековой вере в то, что мир и свобода идут рука об руку. В слишком многих наших городах сегодня мир небезопасен, потому что свобода неполна.
Исполнительная власть на всех уровнях власти — местном, государственном и национальном — обязана обеспечивать и защищать эту свободу для всех наших граждан всеми средствами, находящимися в пределах их компетенции. Ответственность законодательной власти на всех уровнях, где эта власть в настоящее время недостаточна, заключается в том, чтобы сделать ее адекватной. И все граждане во всех частях этой страны обязаны уважать права всех остальных и уважать законы страны.
Все это имеет отношение к миру во всем мире. «Когда Господу угодны пути человека, — говорит нам Писание, — Он и врагов его примиряет с ним». И не является ли мир, в конечном счете, в основном вопросом прав человека — права проживать свою жизнь, не опасаясь опустошения, — права дышать воздухом, каким его дала природа, — права будущих поколений на здоровую жизнь. существование?
Продолжая защищать наши национальные интересы, давайте также защищать интересы людей. А ликвидация войны и оружия явно в интересах обоих. Никакой договор, как бы он ни был выгоден для всех, как бы жестко он ни был сформулирован, не может обеспечить абсолютную защиту от рисков обмана и уклонения. Но он может — если он достаточно эффективен в своем правоприменении и если он в достаточной мере отвечает интересам тех, кто его подписал, — обеспечить гораздо большую безопасность и гораздо меньший риск, чем непрекращающаяся, неконтролируемая и непредсказуемая гонка вооружений.
Соединенные Штаты, как известно, никогда не начнут войну.
Мы не хотим войны. Мы сейчас не ожидаем войны. Этому поколению американцев уже достаточно — более чем достаточно — войны, ненависти и угнетения. Мы будем готовы, если другие пожелают этого. Мы будем готовы попытаться остановить это. Но мы также внесем свой вклад в построение мира во всем мире, где слабые будут в безопасности, а сильные будут справедливы. Мы не беспомощны перед этой задачей и не безнадежны в ее успехе. Уверенные в себе и бесстрашные, мы работаем не над стратегией уничтожения, а над стратегией мира.
Безопасность нашей жизни
18.03.2022 — ВыступлениеВыступление федерального министра иностранных дел Анналены Бербок на мероприятии, посвященном началу разработки Стратегии национальной безопасности
Расстояние от Берлина до Киева или за границу Украины примерно такое же, как от Фленсбурга до Фрайбурга. Десять часов езды.
Десятичасовая поездка, которая обычно была бы совершенно обычной. И вот уже десять часов пути отделяют нас от мира и войны.
Сомневаюсь, что кто-либо из нас мог когда-либо представить себе такое. Мы являемся свидетелями жестокой агрессивной войны в десяти часах езды отсюда, в самом сердце Европы. Настоящий, близкий, страшный.
Когда мы включили презентацию стратегии национальной безопасности в наше коалиционное соглашение, я ожидаю, что вряд ли кто-либо из нас здесь, в этой комнате, да и вообще в любой точке мира, мог представить, что сейчас происходит: российский президент атакует свою сосед, он нарушает наш мирный порядок в Европе и нарушает Устав Организации Объединенных Наций.
Сегодня наши дети спрашивают нас за завтраком, за обедом, за ужином, придет ли война к нам здесь, в Германию, что такое ядерное оружие. По всей стране люди выходят на улицы, протестуя за мир, свободу и безопасность.
И мы испытываем тоску, которую, вероятно, давно не испытывали, которую мое поколение, возможно, никогда не испытывало: тоску по безопасности. Это глубоко человеческое стремление – возможно, отражающее потребность обеспечить, подтвердить или гарантировать то, за что мы все вместе выступаем: безопасность свободы нашей жизни.
Именно об этом наша Стратегия национальной безопасности. Безопасность для свободы нашей жизни. Эта безопасность состоит из трех важнейших элементов, которые нельзя отделить друг от друга.
Во-первых, безопасность означает неуязвимость нашей жизни. Защита от войны и насилия, от острых, конкретных угроз.
Во-вторых, безопасность означает защиту свободы нашей жизни. Включая вещи, о которых мы, возможно, никогда раньше не задумывались. Свобода нашей жизни – что на самом деле означает жить в свободе? Мы снова видим это сейчас в Украине: в мужестве мужчин и женщин, защищающих свою страну. В их решимости мы видим то, что эти люди защищают, возможно, даже ценой своей жизни: демократию и свое право выбирать свой собственный путь и жить свободно.
Третий элемент — обеспечение основных потребностей нашей жизни. Безопасность невозможна там, где война уничтожает средства к существованию — как мы видим сейчас в ужасных сценах в осажденных городах. Не существует и основы для безопасной жизни — и мы это знаем, мы видим это во всем мире — там, где последствия изменения климата, где голод, нищета и отсутствие процветания вынуждают людей вступать в конфликты и страдать.
Безопасность для нашей жизни. Наш мир и наша свобода в демократической Европе. Именно этому посвящена наша Стратегия национальной безопасности.
И мы должны думать о безопасности не с точки зрения прошлого, а с точки зрения будущего. При этом мы хотим быть – несмотря на все ужасы, свидетелями которых мы являемся в настоящее время – быть уверенными в себе, но также осознавать себя и, при необходимости, самокритично.
Вместе с различными министерствами, формирующими федеральное правительство, с вами, уважаемые коллеги из Бундестага Германии, со всеми парламентскими группами, а также со многими национальными и международными партнерами, мы хотим сформировать широкий и совместный процесс.
Мы делаем это еще и потому, что политика безопасности — это больше, чем военные плюс дипломатия. Если инвестиции в инфраструктуру, если торговая политика являются частью нашей безопасности, то это означает, что решения по безопасности принимаются не только в Министерстве иностранных дел или Министерстве обороны, но и в бизнесе, в муниципалитетах и в университетах.
Для меня это совместный процесс разработки нашей стратегии, а также суть того, что внешняя политика означает для меня и Федерального министерства иностранных дел вместе. Не только то, что у нас есть диалог между столицами, между министрами, но и между людьми. Потому что это вопрос безопасности человека. Это вопрос свободы каждого человека — здесь, где мы есть, и во всем мире.
Это также означает не только объединять людей, наводить мосты, но и – поскольку это реальная жизнь – мыслить нестандартно, быть прагматичным, а не просто корпеть над юридическими пунктами. А для меня, для нас это означает готовность выслушать проблемы и трудности других, выслушать мнения других, четко назвать дилеммы, а не пройти мимо них, и готовность попытаться увидеть вещи с точки зрения других. точки зрения, даже если мы ни в малейшей степени не разделяем их позицию.
Для нашей стратегии безопасности, в свете колоссального разрыва России с нашим мирным порядком, это означает, что мы должны обеспечить, чтобы принципы, которыми мы руководствуемся, еще более четко претворялись в практическую политику.
На мой взгляд, решающими соображениями являются:
• четкая позиция
• усиленная способность действовать
• и расширенные инструменты внешней политики и политики безопасности
позиция – агрессивный курс действий России дает понять нам, что в вопросах войны и мира, в вопросах справедливости и несправедливости ни одна страна, в том числе и Германия, не может быть нейтральной. В последние недели много было написано об истории нашей страны и нашей немецкой ответственности. Я хочу очень четко сказать, что да, для нас, для меня наша история, вина Германии за войну и геноцид действительно порождают особую ответственность: обязанность стоять на страже тех, чья жизнь, чья свобода и чьи права угрожал.
Поэтому я хотел бы еще раз процитировать Десмонда Туту: «Если вы нейтральны в ситуациях несправедливости, вы выбрали сторону угнетателя».
Это касается нашего подхода к России. Но это также верно и в отношении нашего подхода к другим автократическим, диктаторским режимам, которые ставят под вопрос свободу, демократию и безопасность, нарушают наши международные правила.
И я считаю, что – даже в такое ужасно трудное время, когда мы принимаем решения всего за несколько коротких часов – мы должны постоянно размышлять и сохранять бдительность, чтобы не повторять старых ошибок прошлого: верить, что есть хорошие и плохие диктаторы. Нет, мы должны отстаивать наши ценности и нашу позицию во всем мире. То есть мы, конечно, должны разговаривать и с авторитарными режимами — и в этом зале много людей, которые годами и десятилетиями именно этим и занимаются. Мы должны говорить с теми, кто ни в малейшей степени не разделяет нашу позицию. Разговоры — суть дипломатии. Что важно, так это то, что никто не может обречь нас на молчание, чтобы мы не глотали вещи, потому что мы зависимы с точки зрения нашей экономики или, например, нашего энергоснабжения. Что мы занимаем позицию, даже когда это сложно, даже, как сейчас, по таким вопросам, как нефть и другие эмбарго. Что мы занимаем позицию безопасности для свободы нашей жизни.
Чтобы сделать это, мы должны быть способны действовать — и это мой второй пункт.
Наша сила в нашем интернациональном единстве. Именно в этом единстве мы вместе противостоим путинской агрессии. ЕС действовал решительно – несмотря на то, что мы ссоримся как кошки с собаками по многим другим вопросам – и совместно ввел самые суровые санкции. То же самое произошло внутри G7, внутри НАТО и вместе со многими, многими другими странами мира.
Потому что нападение России на Украину знаменует собой геополитический водораздел с далеко идущими последствиями для европейской безопасности. В настоящее время Европейский союз разрабатывает свою самую подробную на сегодняшний день стратегию политики безопасности. Некоторое время назад инициатором этого процесса была наша страна, Германия. И этот Стратегический компас, который сейчас находится на столе и, конечно, будет дополнен, должен и будет учитывать новые реалии на нашем континенте.
В то же время — и это тоже будет прочно закреплено в Стратегическом компасе — эта война еще раз показывает, что безопасность Европы зависит от коллективной обороны НАТО .
Таким образом, Стратегический компас будет служить для согласования политики безопасности и обороны ЕС с тем, чтобы дополнить политику НАТО , тем самым укрепляя и укрепляя европейскую опору трансатлантического альянса. В связи с этим мы также должны работать над укреплением европейской оборонной промышленности. Не просто для того, чтобы делать «больше», тратить больше денег, а для того, чтобы быть более эффективным. В одном только ЕС используется в шесть раз больше систем вооружений, чем в США. Мы должны уйти от этой фрагментации.
С точки зрения политики безопасности, «больше ЕС » не означает «меньше в трансатлантическом альянсе». Агрессивная война Путина дает нам понять, что мы должны расширить нашу концепцию коллективной обороны. И наши союзники — это было совершенно очевидно — ожидают, что мы, как крупнейшая европейская экономика, проявим лидерство в этом процессе.
НАТО этим летом подготовит новую Стратегическую концепцию. Он будет одобрен главами государств и правительств в Мадриде в конце июня. И сегодня мы знаем, и мы обсуждаем это прямо сейчас, что применявшаяся до сих пор логика «растяжки» с минимальным присутствием в странах Балтии и Польше, чтобы сигнализировать о том, что нападение на одну страну НАТО является нападением на все, больше не будет действовать. достаточно в его нынешнем виде.
Поэтому мы должны превратить подкрепления, которые мы разместили в последние недели, в часть нашего долгосрочного плана. Наши военные учения должны отражать новые реалии. И мы должны учитывать тот факт, что весь восточный район НАТО сталкивается с новой угрозой, поэтому мы должны установить новые присутствия НАТО в странах юго-восточной Европы. Германия внесет существенный вклад в это в Словакии.
И еще война показала нам, что Ядерное сдерживание НАТО должно оставаться надежным. Вот почему федеральное правительство приняло решение закупить F-35. Тем не менее нашей целью остается мир, свободный от ядерного оружия. Мы хотим обсудить эту цель с нашими партнерами — в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия. А также в качестве наблюдателя при участниках Договора о запрещении ядерного оружия.
Я хотел бы, чтобы мы честно обсудили, как мы можем создать условия, необходимые для шагов в направлении разоружения. Этого нельзя добиться, предъявляя односторонние требования к нашим западным партнерам по Альянсу. Подлинный прогресс в направлении разоружения может быть достигнут только тогда, когда все государства, обладающие ядерным оружием, предпримут заслуживающие доверия шаги. И мы также знаем — именно это делает нынешнюю ситуацию такой ужасной — что Путин сейчас делает прямо противоположное, угрожает применить ядерное оружие.
Тем не менее, мы на стороне международного права. Это позиция силы. И поэтому нам ясно, и это будет включено в нашу Стратегию национальной безопасности, что разоружение и контроль над вооружениями остаются важным компонентом нашей безопасности. Мы должны понимать разоружение и контроль над вооружениями как дополнение к сдерживанию и обороне.
Это означает надежность Альянса. Что-то, что имеет решающее значение для нашей способности действовать. На мой взгляд, устойчивость включает в себя как необходимые средства, так и готовность защищать себя. И я знаю, что для многих людей в Германии — для многих людей здесь, в этом зале, и я, конечно, не стал бы исключать себя из этого — исторически подходили к этому понятию сдержанно. Но я твердо верю, что наша надежность имеет решающее значение для нашей безопасности. Наша безопасность для жизни на свободе.
Благодаря специальному фонду для нашего оборонительного потенциала мы сделали важный шаг к более быстрой модернизации и полному оснащению наших вооруженных сил, а также — и это важно — к укреплению нашей совместной способности поддерживать Альянс.
Потому что для нас важно определить надежность в соответствии со временем. И не с предыдущим веком. Это означает, что такие вопросы, как кибертехнологии, а также помощь в стабилизации, должны сыграть решающую роль.
Мы должны разработать концепцию безопасности на будущее. В противном случае нам не нужно было бы разрабатывать новую стратегию безопасности. Таким образом, наша Стратегия национальной безопасности будет охватывать ключевые стратегические области для улучшения, которые мы еще не обсуждали достаточно подробно в политической сфере или, возможно, в Европе.
Теперь мы видим – стратегические вопросы прошлого всегда были такими: защищаем ли мы нашу безопасность далеко в Гиндукуше или других местах? Или мы защищаем нашу безопасность прямо здесь, на пороге? Мы живем во взаимосвязанном мире. Это не вопрос или/или. Далеко или прямо здесь. Вместо этого мы защищаем нашу безопасность как здесь, на пороге, в десяти часах езды отсюда, так и во взаимосвязанном мире.
И мы видим здесь, в наших странах, и видели в последние годы, что в цифровом мире грань между внутренними и внешними угрозами совершенно размыта.
У нас и здесь есть разделительные линии, в нашей конституции. Мы должны совершенно откровенно спросить себя, и я думаю, что ни у кого здесь уже нет однозначного ответа: как мы будем иметь дело с этими старыми разделительными линиями в будущем?
Мы также видим на примере «Пояса и пути», что инвестиции в инфраструктуру, в частности, являются проблемой безопасности. Мы определили европейский суверенитет, где мы очень четко заявляем: сотрудничество везде, где это возможно, и независимость там, где это необходимо. Но действовать независимо можно только тогда, когда человек не полностью зависит от других. И мы наблюдаем это не только здесь, в Европе. Мы наблюдаем это во всем мире. В Африке и, не в последнюю очередь, в Индо-Тихоокеанском регионе — когда мы смотрим на страны, где Китай вложил значительные средства в энергоснабжение. Мы также видим, что это поднимает четкие вопросы суверенитета, территориальной целостности и международного права. И поэтому в ближайшие месяцы мы составим не только новую стратегию безопасности, но и новую стратегию Китая.
Дамы и господа,
Наша способность действовать зависит от прочности наших союзов, от нашей устойчивости. Но способность действовать также возникает из-за того, что вы не зависимы и не подвержены шантажу в своих экономических и энергетических отношениях. Война сделала и это еще более очевидным.
В последние годы многие из присутствующих в этом зале снова и снова подчеркивали, что энергоснабжение также является вопросом безопасности. Ровно восемь лет назад Россия аннексировала Крым в нарушение международного права. И на самом деле мы уже знали тогда, восемь лет назад, многое из того, что снова обсуждаем сейчас. В конце концов, не просто так — и сегодня здесь с нами члены Европейского парламента — Европа тогда обсуждала: как именно это работает с Газовой директивой? Что означает разукрупнение? Что означает энергоэффективность и взаимосвязь энергетики, климата и экономики? Эти дебаты проходили в целом ряде аналитических центров, некоторые из членов которых и сегодня с нами.
И трагедия в том, что мы действительно знали, но потом это как-то угасло. Сейчас нет смысла перечислять, кто что знал и что говорил в прошлом. Этот корабль уплыл. Теперь важно наконец сделать все правильно. И поэтому так важно, чтобы Федеральное министерство экономики и Министерство энергетики делали все возможное, работали на пределе возможностей, чтобы исключить нашу зависимость от импорта ископаемых энергоресурсов. В частности, от России – но без скатывания к новой зависимости от других стран, вместо этого гарантируя, что у нас есть собственный суверенитет, когда дело касается энергии. Зная, что мы всегда должны также импортировать зеленую энергию.
Ясно, что мы должны отказаться от ископаемого топлива и быстрее перейти к возобновляемым и эффективным источникам энергии. Это представляет собой не только инвестиции в чистую энергию, но и инвестиции в нашу безопасность и, следовательно, в нашу свободу.
И это подводит нас к проблеме безопасности нашего времени: климатическому кризису.
Это не соревнование между этим кризисом и вызовом войны и мира. Но, скорее, есть взаимодействие. Это, конечно, совершенно колоссальная задача. У нас будет необходимая основа для безопасности нашей жизни только тогда, когда мы возьмем климатический кризис под контроль. И я совершенно сознательно говорю «взять под контроль», а не «остановить». Мы больше не можем остановить глобальное потепление. Планета уже нагрелась более чем на один градус. Так что это не просто вопрос «смягчения». Вместо этого требования политики безопасности означают, что — и это то, что Дженнифер Морган и многие другие здесь, в Федеральном министерстве иностранных дел, будут инициировать вместе с другими министерствами — мы также должны сосредоточиться на адаптации и «потерях и ущербе», чтобы мы может надежно направить наиболее уязвимые государства в будущее в свете глобального потепления.
Потому что мы видим, что климатический кризис еще больше подрывает безопасность, особенно в уязвимых странах. Мы можем видеть это по всему миру.
Мы можем наблюдать это, в частности, в Сахеле, где экстремальные погодные явления, отсутствие продовольственной безопасности и миграция усугубляют кризисы между государствами. И не случайно джихадисты и организованная преступность используют эту хрупкость как способ получить власть, к которой они стремятся, дать волю своей ненависти к своим собратьям, тем самым ставя под угрозу не только местную безопасность, но и нашу безопасность здесь, в Европе. . Вот почему климатическая дипломатия является неотъемлемой частью нашей стратегии безопасности. Каждая тонна меньше углекислого газа, каждая десятая градуса меньше глобального потепления будут способствовать безопасности человечества.
Это означает, что мы должны серьезно заняться нашей экономической зависимостью. Долгое время мы придерживались принципа: чем больше экономических связей, тем лучше. Мы сейчас видим, что односторонние экономические расклады на самом деле делают нас уязвимыми. Не только в отношении России. Поэтому, когда мы говорим о связности, когда мы говорим о зависимости, мы должны прежде всего учитывать тот факт, что вещи связаны друг с другом.
Это не тот случай, когда у нас есть торговая политика здесь и инфраструктурная политика там. А за ними внешняя политика и политика безопасности. Нет, это все связано.
Потому что уязвимость в двадцать первом веке может заключаться и в авторитарных государствах, инвестирующих миллиарды евро в европейские автомагистрали, дороги, электрические сети и порты. Поэтому мы вместе работаем над укреплением наших инструментов внешней торговли и инвестиций в стратегии безопасности и в рамках этого федерального правительства. И в этом суть внешней политики, основанной на ценностях. Внешняя политика, основанная на ценностях, означает одновременную защиту как ценностей, так и интересов — в том числе экономических интересов. Потому что они так тесно связаны.
И это подводит меня к третьему пункту: наши инструменты внешней политики и политики безопасности. Потому что безопасность — это не только вопрос обороны. Помимо армии, есть и другие моменты. Если мы хотим заявить о себе глобально в борьбе за власть двадцать первого века, то мы должны обновить все наши инструменты в соответствии со временем — в военном, политическом, аналоговом, цифровом, технологическом плане.
Мы должны иметь всестороннее представление о безопасности, не теряя при этом ничего из виду.
Я глубоко убежден, что широкомасштабная деятельность Германии в мире в последние годы и десятилетия — в области дипломатии, предотвращения кризисов, политики в области культурных отношений, спорта, образовательной деятельности, сотрудничества в области помощи развитию — вносит решающий вклад в нашу безопасность. Потому что нас видят, Германию видят. Видела именно во всем этом многообразии.
Это было ясно в последние дни. Что мы смогли убедить другие страны, которые не совсем знали, как себя позиционировать, занять четкую позицию, не просто говоря, что на карту поставлен наш мирный европейский порядок, на карту поставлено международное право. Но также и потому, что мы пользуемся определенным доверием, основанным на годах дипломатии, хороших отношениях, способности слушать и нашей способности к самокритике. Не везде, но во многих местах по всему миру. Это один из результатов всеобъемлющей и многосторонней внешней политики Германии.
Я считаю, что мы все благодарны за это, как и я лично как новый федеральный министр иностранных дел. Но мы также обязаны не забывать об этом сейчас, а продолжать наращивать и расширять наши усилия в будущем. Дипломатия, культурная работа, образование, спорт, посредничество в кризисных ситуациях – долгосрочные, широкомасштабные обязательства, где успех не заметен в одночасье – это тоже инвестиции во всю нашу безопасность.
Потому что наши реакции на кризисы должны быть такими же сложными, как и сами кризисы. Когда будут масштабные перебои в поставках, как сейчас, например, и это будет серьезно, потому что Украина уже не может поставлять зерно и многое другое в страны Африки, да и вообще, и когда люди подвергаются еще большему риску голода в результате, это увеличивает опасность новых конфликтов, а также ложных нарративов.
Поэтому мы должны задействовать широкий набор инструментов в этой острой ситуации и в нашей Стратегии национальной безопасности. Это включает в себя дипломатию, миростроительство, стабилизацию, экономическое сотрудничество, финансовую и материальную поддержку стран и международных организаций.
Но и здесь «все больше и больше» не означает автоматически «все лучше и лучше». Здесь мы также должны откровенно спросить себя, насколько эффективны наши инструменты и какой вклад они вносят в стабилизацию рассматриваемых регионов и нашу собственную безопасность. И я полагаю, что мы все можем сказать, что метод обреза, безусловно, не самый эффективный метод. Когда новый министр еще не знает, что именно поддерживают другие министерства в той или иной стране, то это, к сожалению, как бы не случайно, а показывает, насколько теснее мы должны координировать наше сотрудничество в сферах внешнеполитической, экономической, энергетической. и политики развития друг с другом.
Это подход, который мы изложили в нашем коалиционном соглашении как последовательный подход к внешней политике. И это тоже будет лежать в основе нашей стратегии безопасности: координировать наше финансирование друг с другом, а не запускать его в противовес друг другу.
Дамы и господа,
Сложные вопросы требуют сложных ответов.
И я указывал ранее, что самая большая проблема, несомненно, будет в киберпространстве. Потому что мы видим, что кибертехнологии являются ключевой частью современной войны. Мы также видим, что обычные боевые действия используются тогда, когда мы считали их в какой-то степени устаревшими. Но главная проблема заключается в том, что к кибервойне присоединяется гибридная война.
И мы только начинаем понимать, к каким побочным эффектам это может привести. Сюда входят хактивисты, которые, как мы сейчас видим, могут подлить масла в огонь. И в этих случаях невозможно сказать, кто настоящий преступник. То, что раньше могло быть атакой на газопровод с применением бомбы или ракеты, теперь является кибератакой на больницы. И, если это особенно сложно, в шести разных местах в наших шестнадцати землях. Кому в таком случае приходится отвечать? Бундесвер, Федеральное управление уголовной полиции или шесть разных земель — потому что мы понятия не имеем, имеем ли мы дело со совпадением или с нападением?
Эти угрозы показывают, что нам нужны не только сильные средства киберзащиты, но и часть нашей работы над Стратегией национальной безопасности должна будет решить вопрос о распределении обязанностей между бундесвером и органами национальной безопасности, между федеральным правительством и землями.
Дамы и господа,
Незаконная война Путина ставит нас перед новой реальностью с точки зрения политики безопасности. Но я считаю также важным признать, что не все вдруг становится новым и другим. Вместо этого мы должны сосредоточить свое внимание на том, что действительно ново. А также о том, что мы сделали хорошо и что мы должны продолжать. Понятно, что наши солдаты больше не будут автоматически дислоцироваться за тысячи километров от Фленсбурга или Фрайбурга. Но эти развертывания также остаются важными. И именно в этом духе мы сейчас пересмотрим нашу политику безопасности.
Я верю – особенно, как я уже сказал в начале, потому что это очень сложная задача – что вместе мы уверенно справимся с этим процессом. Потому что мы дали решительный ответ на войну Путина вместе с нашими партнерами и другими либеральными демократиями. С партнерами, которые разделяют наши ценности и поддерживают их, как и мы. Не только Запад, но и альянс либеральных демократий по всему миру. Кто поддерживает международное право, демократию и международный порядок, основанный на правилах.