Девушка обнимает парня сзади: «Что значит,если девушка обнимает парня сзади?» — Яндекс Кью

Содержание

описание, содержание, интересные факты и многое другое о фильме

Начальные титры. В 2007 году американская романистка отправилась с мужем в Норвегию в турне с новой книгой. Этот фильм основан на реальных событиях.

Наоми просыпается на пассажирском сиденье автомобиля. Снаружи все стекла машины полностью обледенели. Наоми пытается открыть дверцу, у нее это не получается. Она будит своего мужа Мэтта. Тот безуспешно пытается завести двигатель машины. Наоми приходит к выводу, что их завалило снегом. Она в панике, муж ее успокаивает. Мэтт тоже не может открыть ни одну из дверей. Наоми нервничает: я знала, что нельзя останавливаться, нужно было ехать еще час или два, наткнулись бы на какое-нибудь жилье. Мэтт ей возражает: шел сильный ледяной дождь, была непроглядная ночь. Наоми пытается позвонить, но сигнал сотовой связи отсутствует, а батарея аппарата наполовину разряжена. Наоми говорит Мэтту, что нужно экономить заряд батареи. Мэтт обещает подумать, как действовать в подобной ситуации. Он определяет по карте, где примерно они находятся. Из еды у супругов есть курица, сыр и сэндвичи с селедкой. Наоми перекусывает сэндвичем, говорит, что это вкусно. Наоми беременна, у нее ломит спину. Мэтт помогает жене перебраться на заднее сидение, где больше места и можно прилечь. Он спрашивает, как себя чувствует их малышка. Наоми: нормально, толкается, как обычно.

Автомобиль супруги взяли в прокате. Мэтт достает аварийный комплект, который имеется в машине. Он укрывает Наоми одеялом, зажигает свечу (их в комплекте несколько штук).

Снаружи бушует метель. Стоящую на обочине машину, где находятся Наоми и Мэтт, полностью занесло снегом.

Наоми говорит, что хочет в туалет. Мэтт дает ей полотенце, предлагает скомкать его и помочиться туда: так мама делала, когда была лежачая. Преодолевая отвращение, Наоми вынуждена последовать совету мужа. Мокрое полотенце она выбрасывает в мусорный контейнер.

Супруги делят всю еду на мелкие порции, каждую из которых заворачивают в отдельную салфетку. Наоми говорит, что этого может хватить на 12 дней. Но у них имеется только две бутылки воды. Мэтт достает коробку шоколадных конфет. Наоми протестует: мы не будем их есть, это – единственное, что просила меня купить сестра. Мэтт молча съедает конфету. Идею Наоми разбить окно и копать снег осколком он отвергает: мы не знаем, что нас там ждет. Я не хочу строить из себя эксперта по выживанию, но думаю, что нам лучше остаться здесь. Тут мы, по крайней мере, как в коконе, у нас есть освещение, одеяло, тепло наших тел. Наоми опять паникует: это безумие! Мэтт: нет, безумие – это выбираться наружу и тащиться с беременной женщиной по заснеженной пустыне, ориентируясь на Полярную звезду, в надежде наткнуться на гостиницу в сугробе.

Супруги утепляются, используя всю свою одежду. Мэтт обнаруживает в сумке жены пузырек с антидепрессантами.

День 4. Мэтт просыпается, царапает ключами на крышке бардачка четвертую зарубку. Он отщипывает крошечный кусочек еды, делает глоток воды, будит Наоми, отдает ей бутылку и салфетку с едой. Мэтт говорит, что у него нет аппетита.

Наоми что-то пишет в блокноте. Мэтт случайно роняет бутылку, часть воды выливается. Мэтт чертыхается, ругает жену за то, что та не завинтила крышку. Наоми злится, назревает ссора, но Мэтт ее гасит, просит жену впредь быть осторожнее.

Мэтт слышит снаружи какой-то шум. Он будит Наоми. Супруги вместе начинают стучать по крыше машины, звать на помощь. Никто не отзывается. Наоми жмет на клаксон. Когда он смолкает, Наоми начинает плакать: аккумулятор сел. Мэтт ее обнимает, успокаивает: все будет хорошо.

День 7. Пока Наоми спит, Мэтт при помощи горящей свечи отогревает край бокового стекла со стороны водительского места. Ему удается чуть приоткрыть его. Сверху появляется небольшая щелочка.

Из рук спящей Наоми падает мобильный телефон. Она просыпается, ставит на место батарею и заднюю крышку аппарата. Ей удается дозвониться до своего отца. Наоми рыдает в трубку: нашу машину завалило снегом где-то в Норвегии, я даже точно не знаю, где мы находимся. Просыпается Мэтт, он просит передать ему трубку, чтобы назвать тестю их приблизительные координаты. Но связь прерывается, батарея телефона полностью разряжена. Мэтт упрекает жену: почему ты меня не разбудила? У нас был всего один шанс.

День 9. В машине становится холодно. Наоми сокрушается: мы поперлись в такую даль ради рекламы идиотской книги. Мэтт: нет, не говори так. Он протягивает жене еду: тебе нужно подкрепиться, а я не хочу. У меня уже получилось приоткрыть окно, если удастся еще чуть-чуть – можно будет скоблить снег и есть его. Наоми: нам нужно просто разбить окно и прорыть себе дорогу! Мэтт: мы не знаем, что там снаружи, а разбитое окно уже не склеишь. Помнишь ту историю про паренька из Африки, чья лодка опрокинулась? Он продержался почти месяц в воздушном пузыре, без еды, совсем один. Он просто ждал. Наоми обвиняет Мэтта в том, что он решил остановиться на ночлег, не доехав до гостиницы. Зачем было засыпать во время метели? Мэтт говорит, что это было их общим решением. Он не предполагал, что, когда они проснутся, наступит «ледниковый период». Наоми начинает плакать, у нее сбивается дыхание. Мэтт спрашивает: что случилось? Что-то с ребенком? Наоми молчит.

Мэтт упрекает жену в том, что она ему не доверяет. Наоми говорит, что имеет право на секреты, просит мужа оставить эту тему.

День 11. Наоми предлагает написать письмо тем, кто их обнаружит. Он считает, что необходимо рассмотреть возможность их гибели. Мэтт даже слышать об этом не желает. Так вот что ты все время писала! Что ты там написала? Наоми: пока только рассказ о старушке из Парижа. Она живет совсем одна и как-то случайно запирает себя в ванной. Старушка начинает колотить в стены и стучать по трубам. Ей даже удается открыть окно, и она начинает кричать. Все ее соседи жалуются на шум, а старушку никто не спасает. Когда настает время собирать квартплату, домовладелец выламывает дверь и находит ее. Мэтт: она выживает? Наоми: на последнем издыхании. А домовладелец ее выселил.

По дороге едет снегоуборочная машина. Мэтт и Наоми слышат шум двигателя. Они кричат, зовут на помощь. Но их стоящую на обочине машину не видно под толщей снега, а крики заглушает шум двигателя снегоуборщика. С Мэттом случается нервный срыв. Он колотит кулаками и ногами по салону машины, ставшей для них западней, плачет: за нами никто не приедет! Почему мне так всегда не везет? На самом деле я не брал бессрочный отпуск, меня уволили. Я неудачник. Мне было стыдно. Что я должен был тебе сказать? Эй, я все понимаю, книга продается неважно, а я остался без работы, но все хорошо, у нас ведь будет ребенок? Наоми: не смей переводить стрелки на меня! Мэтт: да ты вообще не хотела ребенка, до сих пор на таблетках сидишь. Наоми впадает в истерику: я взяла их с собой на случай экстренной ситуации. А это, твою мать, она и есть! Наоми набрасывается на мужа с кулаками. Мэтту удается утихомирить жену.

День 15. Мэтт ключом ковыряет снег через щель в окне.

Мэтт дает Наоми немного еды.

Наоми лихорадит, ей трудно дышать. Она снимает с себя часть одежды. Наоми вытаскивает из пассажирского сидения подголовник, его штырями начинает колотить по боковому стеклу, разбивает окно. Просыпается Мэтт, он пытается образумить жену: мы же замерзнем насмерть! Наоми наносит удар мужу подголовником. У нее начинаются схватки. Мэтт принимает у жены роды. На свет появляется девочка. Потом Мэтт помогает Наоми избавиться от последа, выбрасывает его в контейнер.

День 17. Наоми и Мэтт фантазируют о своих любимых блюдах. Новоявленные родители объясняются друг к другу в любви. Наоми предлагает назвать малышку Оливия. Это в честь твоей сестры? Нет, от слова live. Мэтт: идеально.

День 18. Мэтт баюкает плачущую Лив, пытается согреть ее своим дыханием.

День 20. Мэтт иступлено долбит снег. Лив плачет. Мэтт снимает с себя куртку, говорит, что за работой ему тепло. Наоми укутывает курткой ребенка.

Наоми просыпается и обнаруживает, что Мэтт мертв. Она рыдает над телом мужа, целует его: прости меня, милый.

Наоми делает записи в блокноте, потом вырывает страницы, комкает их, жует бумагу.

По дороге едет машина. Наоми замечает свет фар, зовет на помощь. Ее не слышат. Машина проезжает мимо. Наоми плачет от отчаянья. Начинает кричать Лив. Наоми пытается накормить ребенка грудью, но молока нет. Наоми достает из контейнера послед, откусывает от него кусочек, жует, подавляя рвотные позывы. Через некоторое время ей удается накормить Лив.

Возле Наоми лежит обнаженное по пояс тело Мэтта. Наоми разговаривает с мертвым мужем: она здорова, ей теперь тепло, благодаря тебе, мы все выдержим, я по тебе скучаю.

День 24. Наоми обнаруживает, что из люка в потолке машины капает талая вода. Наоми снимает пленку из полиэтилентерефталата (спасательное покрывало) с разбитого окна. Снег стал рыхлым. Наоми удается проделать отверстие и выглянуть наружу. Она говорит малышке: мы выбираемся, Лив! Мы возвращаемся домой, теперь все будет хорошо. Наоми собирает рюкзак, укутывает ребенка, кладет его в дорожную сумку. Наоми целует мертвого мужа: спасибо тебе, Мэтт, прощай… Наоми ногами расширяет дыру в толще снега, выбирается из машины сама, потом вытаскивает сумку с малышкой.

Наоми движется по дороге, падает, потом опять поднимается, продолжает путь. Она уговаривает плачущую дочь: потерпи еще немного.

Наступают сумерки. Высоко в небе летит самолет, оставляя за собой инверсионный след.

Наоми идет по заснеженной пустыне, поднимается на возвышенность. Она видит огни небольшого поселения. Наоми улыбается сквозь подступающие к глазам слезы.

Финальные титры. Наоми и Лив отвезли в местную больницу, где диагностировали обезвоживание, переохлаждение, обморожение и высокую степень истощения. Специалисты считают, что они выжили благодаря «эффекту иглу», защитившему их от непогоды и удержавшему выделяемое ими тепло. Наоми по сей день продолжает писать и посвящает все свои работы покойному мужу Мэтту.

Читать онлайн «Преврати меня в робота», Юлия Картман – Литрес

Пролог

Вот я и в Лондоне. После множества посещенных городов и стран никакого трепета путешественника я не ощущаю. Наоборот, я оттягивала эту поездку как могла. Но рабочая необходимость, наконец, привела меня сюда. Да и друзья так хотели попасть в этот город, что мой отказ никто бы не понял. Это должно было обязательно случиться, так или иначе. Я просто ждала, пока буду готова.

Но, видимо, подготовиться к некоторым вещам просто невозможно. Старые чувства, эмоции и разочарования обязательно накроют с головой, вопрос только, раньше или позже.

Сначала все складывается довольно удачно. События, встречи и деловые переговоры – то, что всегда окружало меня. Это моя стихия. Я прилетела в Лондон с компанией друзей, мы решали здесь рабочие вопросы, а потом смогли посвятить время знакомству с городом как туристы. Мне не очень хотелось этого, но я прилетела не одна. И огорчать друзей своим унылым видом не могу.

Мы прекрасно проводим время. Посещаем какие-то музеи, памятники архитектуры, местные пабы, как же иначе.

Внешне я веду себя как обычно. Мне всегда удавалось успешно спрятать ненужные эмоции где-то внутри и выглядеть уверенно. Секрет прост – нужно лишь самой успешно верить в свою ложь.

Вот когда мы хоть ненадолго разойдемся с друзьями, и я пройдусь одна по Тауэрскому мосту, как хотела сделать уже много лет, я полностью отдамся давно забитым в дальние углы памяти воспоминаниям и чувствам. И вопросу, на который никогда не найдется ответа. «Что, если я поступала бы по-другому?..»

– Лондон реально почти не изменился за последние сто лет, – говорит Марк, едва мы выходим из паба в историческом центре. – Здесь даже спутников не видно!

Мало где в мире остались такие места, в которых невооруженным глазом не видно сотен кишащих в небе спутников Земли.

– Ну у них и была такая задача. Хранить опыт цивилизации надо в максимально историческом виде города, – отвечает Лори.

– Мне нравится такой дух старины, – коротко говорю я, лишь бы хоть что-то сказать. На самом деле, я никогда не понимала стремления некоторых людей ко всей этой древней атмосфере, историческим зданиям, предметам старины. Странно тяготеть к древности, когда в космос уже вовсю запускают людей-андроидов, чтобы осваивать Марс. Точнее, бывших людей.

Так я считала раньше. Но теперь, я бы не отказалась от хотя бы одной, любой незначительной вещицы, хранящей память о державших ее руках, которая была кому-то очень важна когда-то. Которая что-то значила бы для меня и напоминала о реальности прошлого. У меня таких вещей нет. Разве что сам Лондон, на который я теперь могу смотреть и только пытаться представлять, как на него смотрели глаза другого человека когда-то…

Словно подслушав мои сбивчивые мысли, ребята начинают обсуждать последние новости о том, как в космос отправили целую партию новых роботов-андроидов из США. Как же хорошо, что я больше никак не связана с этим. Мне было бы еще больнее представлять, что среди этих андроидов может быть один, тот, который когда-то ворвался и перевернул все течение моей жизни совсем в другую сторону.

Сейчас же я почти не знаю ничего о трансформациях людей в роботов, и среди моих знакомых нет ни одного ученого, который этим занимается. Я просто пишу программы для частных корпораций, и в компании друзей-программистов провожу все свободное время. Больше мне не нужно плести интриги, обманывать людей и использовать их, как вещи, в своих целях. Пусть это делают другие. А я не могу.

Остается только надеяться, что я не успею дожить до момента, когда всех людей на планете начнут роботизировать так, как сейчас роботизируют пока только добровольцев. Зато теперь эта информация больше не засекречена, и технология превращения людей в роботов уже применяется везде, во всех странах.

Мир меняется невероятно быстро.

Около Тауэрского моста уже тоже вырос новенький научно-экспериментальный центр – НЭЦ Робототрансформации. Он уже считается новым символом Британии. Он красив и монументален, даже круче, чем Капсула.

Тем очаровательнее мне кажется старинный каменный мост. Идя по нему с друзьями, я пытаюсь вообразить, сколько поколений людей старались сохранить его в историческом виде, не снести, не перестроить, не потерять следы прошлого. Теперь я могу по-настоящему оценить это желание. И с некоторым удовольствием от увиденного масштаба и красоты, хоть и не без старой печали в сердце, вспоминаю давнишний разговор с одним человеком.

Он говорил мне о том, что можно объехать хоть весь мир, но не найти ничего нового. Ничего по-настоящему нужного, потому что это самое нужное и важное уже навсегда осталось в прошлом. Тогда я только смеялась и шутила в ответ.

Только сейчас, немного отделившись от компании друзей и опершись на перила моста с отстраненным видом, я вспоминаю и в полной мере осознаю эти слова. Прекрасно находиться здесь и получать настоящее удовольствие от жизни. Но горечь того, что я не могу разделить это с нужным человеком, отравляет любой прекрасный момент.

Поэтому я возвращаюсь из своего временного одиночества к друзьям, которые вовсю фотографируют себя на фоне НЭЦ и игнорируют древние постройки. Жизнь продолжается, а прошлого не вернешь и не изменишь.

Поэтому я буду дорожить каждым моментом, разделенным с людьми: настоящими, живыми, доверяющими мне свое время и дружбу. Теперь я точно знаю, что это самый дорогой подарок жизни.

Пусть ребята смеются надо мной, сколько угодно. Но мне жизненно необходимо крепко обнять каждого из них именно сейчас.

– Начинаем?

– Да, конечно.

– Назовите ваш личный код?

– NoName_321. Через нижнее подчеркивание.

Само собой. Как же иначе. Здесь даются только такие новые «имена».

– Ваше семейное положение?

– Ммм… неважно? – в этом ответе слышна явная вопросительная интонация. Что ж, вполне можно засчитать за приемлемый.

– Место бывшего проживания?

– Луисвилль. И еще Манчестер, но больше в Луисвилле прожил.

– Считается только место, где прожили более одного года.

– Тогда только Луисвилль… Мда.

Нервный смешок. И заискивающий взгляд. Человек пытается понять по нашим с Хлои лицам, подходит ли нам каждый его ответ. Но ему это не удается: у нас большой опыт работы. Я опускаю скучающий взгляд в свои заметки, чтобы не ощущать себя учителем на экзамене. Писать мне там абсолютно нечего: все свои оценки работе Хлои я уже выставила заранее. Сейчас мое присутствие при анкетировании – это просто необходимая формальность. Один раз в году я обязана проводить проверки всех сотрудников моей команды и ставить им оценки за работу.

И вот мы, наконец, подходим к главному вопросу.

– Почему вы решили заключить контракт?

Наверняка, человек обдумывал этот ответ дольше всего, возможно, даже ночами не спал, переживал. И спорим, только зря тратил кучу времени.

– Да к черту это все. Мне нечего терять, мда, – человек усиленно пытается принять равнодушный вид, но все равно нервничает.

Подруга без каких-либо эмоций на лице записывает его ответ.

– Приложите свой чип вот сюда, так вы подписываете свои ответы и подтверждаете их честность, – протягивает она человеку планшет. Его рука немного подрагивает, когда он прижимает запястье к аппарату. Если бы мы действительно сейчас спорили на деньги, я бы уже стала миллионершей. Его ответ, как и ожидалось, вошел в топ-5 самых популярных. Вот этот топ:

1. «Да пошло оно все! Мне терять уже нечего».

2. «Моей семье чертовски нужны деньги».

3. «Все ради науки. Ха-ха! Кстати, есть планы на вечер?»

4. Просто глубокомысленое молчание. Ведь никто не способен понять их Великие Мотивы.

5. Сборная солянка из всяких фраз вроде «Мир жесток», «У меня безответная любовь», «Просто по приколу решил» и так далее. Попадаются реже, чем первые четыре ответа, и кажутся мне ущербнее всех.

И как только всех этих фриков с нестабильной психикой умудряются найти агенты? Впрочем, меня не слишком интересуют эти личности, их мысли и страдания. Скоро кто-то из них пройдет наш отбор и свою личность навсегда утратит. А остальные отправятся обратно в «жестокий мир» и продолжат в нем как-то выживать дальше. Пропащие люди.

Интервью с кандидатом окончено, и Хлои в приподнятом настроении выключает свою аппаратуру.

– Это был последний на сегодня!

– И последний вообще, в новом наборе, – добавляю я.

Пока она собирается, я выхожу в соседнее помещение, где в нетерпении ожидают все сегодняшние кандидаты, прошедшие у нас интервью. Я должна объяснить им, что будет происходить здесь дальше.

– Уважаемые кандидаты, сейчас вы будете размещены в квартирах нашей организации. С нынешнего дня вам нельзя поддерживать никакой связи с внешним миром. С понедельника следующей недели начнется отбор участников эксперимента. Вам проведут медицинские обследования, затем психологические тестирования, и после этого с теми, кто нам подойдет, будет подписан контракт. Все, что будет происходить после заключения контракта, – это пока секретная информация, и она не разглашается. Но не забывайте, что даже если вы не пройдете отбор и не заключите контракт, вернувшись домой, вы обязаны будете хранить в тайне абсолютно все, что хоть как-то касается «Кей-мент». Как будто у вас случилась амнезия с момента, как вы переступили порог Капсулы.

Капсула – это по-простому название главного здания секретной правительственной научно-экспериментальной организации «Кей-мент», в которой мы все сейчас и находимся. Его происхождение вызвано архитектурой здания: оно похоже на огромную капсулу, возвышающуюся на холме недалеко от города, и окруженную комплексом меньших по размеру сооружений. Все вместе они составляют наш исследовательский центр.

– Есть ли у вас сейчас ко мне вопросы?

Кандидаты вопросов не задают, и я с облегчением оставляю их на попечение своих помощников. Они проводят и разместят кандидатов по квартирам на жилом этаже.

– Ну как я справилась с интервью? Все на десять баллов? – спрашивает Хлои, выходя вместе со мной из переговорного зала.

– Естественно, –широко улыбаюсь я. – Самый лучший ассистент в этой конторе! Как всегда.

Я не упоминаю о том, что оценила внимательность Хлои на восемь баллов из десяти, потому что она постоянно торопится, пропускает и из-за этого меняет вопросы интервью местами. Делает она и другие, менее значимые ошибки, но с опытом их становится меньше. А низкие оценки ее не мотивируют работать лучше, а только расстраивают и демотивируют. Поэтому иногда разумнее о них умолчать.

– Спасибо, Лили! – тоже расплывается она в улыбке. – Ну что же, поработали на славу, теперь отрываться?

– А как же, – подмигиваю я. Сегодня я собираюсь как следует повеселиться в своем любимом баре «Прима». – Целую неделю не выбиралась из Капсулы.

– Это просто ужас! –Хлои качает головой с видом святоши: – Опять по барам пойдешь?

– Пойду. Но сначала – пенная ванна!

* * *

Я появляюсь в «Приме» вечером, когда уже темно, и в баре довольно многолюдно. За одним из столов, мимо которых я прохожу, сидит сегодняшний кандидат с собеседования. Он слезно упрашивал разрешить ему последний раз встретиться с другом, сделать «последний глоток» прежней жизни. Такое, вообще-то, строго запрещено правилами, но я не всегда соблюдаю их. Такие уж есть у меня возможности. И в случае с этим парнем я уверена, ничего ужасного не произойдет. Он все равно не пройдет психологическое тестирование, раз так сильно привязан к своей прошлой жизни.

– Это наш администратор с новой работы, душевная девушка! – гордо говорит он другу, когда я подхожу к их столу и выразительно смотрю на него.

– Мы с вами договаривались. Я прихожу – вы уходите, – напоминаю я непреклонным тоном.

– Да-да, уже ухожу, – неохотно встает мужчина и обнимает друга на прощание. – Мне пора, увидимся.

Он быстро покидает бар с забавным выражением страдания на лице. Думает, что больше не увидится с другом, и наверняка готов разрыдаться. Даже не догадывается, что скоро он, вероятно, вылетит из Капсулы и снова сможет прожигать свои дни как прежде, пьянствуя с друзьями сколько влезет. Вот идиот.

Я располагаюсь на привычном месте: высоком стуле у барной стойки прямо около Берни:

– Два «Грязных Биззо», пожалуйста, – перекрикиваю я гул других посетителей и влезаю без очереди.

– Как обычно, – ухмыляется здоровяк-бармен и наливает мне первый бокал коктейля. – Хотя бы раз что-то другое попробовала.

– Остальные у тебя ужасно получаются, – корчу я ему рожицу.

– Ну-ка повтори! – делает он грозный вид. Но на самом деле, безобиднее этого двухметрового мужика в трещащем по швам костюме, который ему катастрофически не идет, я ещё никого в Луисвилле не знаю.

Берни возвращается доделывать заказ предыдущего посетителя, которого я перебила, а меня тут же обнимают сзади чьи-то влажные от пота руки. По знакомому запаху парфюма и табака я узнаю его: это Эрни, или Арчи, – парень, с которым мы познакомились совсем недавно как раз здесь, в «Приме», и провели вместе несколько ни к чему не обязывающих ночей.

– Привет, красотка! Куда это ты пропала? – весело кричит он и садится как можно ближе.

Я с преувеличенным ужасом смотрю по сторонам, заглядываю под стул, потом за его спину, как будто ищу кого-то, а затем смотрю на свои колени и с таким же деланным облегчением изрекаю:

– Ой, нашлась! Вот же я, здесь!

Эрни-Арчи несколько секунд непонимающе пялится на меня, пока до него не доходит эта примитивная шутка, и заливается громким хохотом:

– Ха-ха-ха! Нашлась она! Ты классная, красотка! И, кстати, отпадное платьице надела! Ха-ха! Шутница!

Я закатываю глаза и берусь за свой второй бокал с коктейлем. Чтобы этот парень показался мне забавным, требуется немало выпивки. Интересные беседы – не его конек. Зато фигура и выносливость отличные. К счастью, он довольно быстро удаляется, не забыв сообщить, что отправляется отлить.

– Ты уже не с ним? – интересуется освободившийся Берни. Он большой любитель посплетничать, даже жаль, что особо порадовать его мне нечем.

– Я с ним и не была, – недовольно уточняю я. Еще не хватало, чтобы мне этого Арни в бойфренды записали.

– А чего же не дала ему шанс? Такой веселый малый, и, кстати, много тратит на выпивку. Не жмот, – одобрительно говорит Берни. У него специфические понятия о том, чем парни могут нравиться девушкам. Профессиональная деформация, наверное.

– Он сказал, что я не в его вкусе. Жаль, мне ведь так хотелось, чтобы он много тратил на мою выпивку, – грустно говорю я. Берни вздыхает, понимая, что не добьется от меня интересных подробностей, и переключает внимание на других посетителей у бара.

Я прекрасно помню, почему резко прекратила встречи с этим парнем. Ну, кроме того, что он и так не блещет достоинствами. Причина всегда одна и та же: он начал слишком активно интересоваться моей жизнью, в том числе работой. А это, естественно, под строгим запретом. Я работаю в секретной организации, и любое разглашение подробностей может привести к непоправимым последствиям. Если не следить за своим языком, можно лишиться не только самой работы, но и любых перспектив в карьере, денег и даже свободы. Такими вещами нельзя рисковать, и уж тем более ради парней, которые и так способны надоесть за неделю.

Эрни, или Арчи, никак не могу вспомнить имя, снова выныривает из толпы танцующих людей и, как можно галантнее для своего нетрезвого состояния, приглашает присоединиться к нему. Почему бы и нет? Я же и пришла сюда повеселиться. Поставив на барную стойку пустой бокал, я следую за парнем на танцпол. Громкая музыка вытесняет любые мысли, и остальной мир перестает существовать. Мой партнер не пристает с разговорами и тоже отдается во власть танцев, не забывая, впрочем, постоянно обнимать меня. Его руки ползают то по моей спине, то пониже. Его компания для меня сейчас не то чтобы неприятна: она полностью вписывается в окружающую атмосферу легкости и куража. Впрочем, уеду я отсюда, скорее всего, с каким-нибудь новым красавчиком. Этот уже приелся.

Расслабленная и получающая удовольствие от танцев, я внезапно испытываю странный порыв обернуться. Как будто чувствую на себе чей-то пристальный взгляд со стороны.

Это ощущение меня не обманывает. На мою спину, вместе с ползающей по ней ладонью парня, в упор смотрит представительный мужчина в черном деловом костюме, сидящий за столом в компании столь же внушительно выглядящих серьезных людей.

– Какого черта… – цежу я сквозь зубы.

Этот мужчина, Гас Стюарт, официально – ассистент-телохранитель, а неофициально – «правая рука» как в политических, так и в других, не совсем законных делишках моего отца. И он абсолютно не имеет права появляться здесь. Он продолжает так же пристально смотреть на меня, даже после того, как я это замечаю. Остальных сидящих за его столом людей я не знаю.

Настроение уверенно ползет вниз. Танцевать больше уже не хочется. Гас точно не из тех ребят, чье внезапное появление может обрадовать. Тем более, здесь, в «Приме». Я не могу даже представить, что заставило его нарушить наш договор и оказаться в месте, которое ему запрещено посещать. Пока танцевальный трек продолжает играть, я уже не наслаждаюсь моментом, а только с нетерпением жду его окончания и как бы непреднамеренно кручусь в танце так, чтобы держать Гаса в поле зрения. С каждым поворотом лицом к нему я посылаю угрожающе-огненный взгляд. Но его это совершенно не смущает. Наоборот, он даже вальяжно улыбается в ответ.

Начинается медленный танец, и мой партнер мгновенно прижимается всем телом и крепко меня обнимает, как будто только этого и ждал. Он далеко не мастер медляков: просто топчется на месте и раскачивает нас обоих не в такт песне, и теперь я уже могу буравить взглядом Гаса, не поворачиваясь к нему спиной. Ближайший к нему из соседей за столом замечает эту навязчивую игру Гаса в гляделки со мной и тоже обращает на меня свой взгляд.

Это длится всего несколько секунд: он без какого-либо интереса смотрит на меня и отводит взгляд назад, на своих спутников, сидящих за столом. А я не могу. Мне хочется еще раз встретиться с ним взглядом, потому что такого притягательного лица я еще не видела. Это молодой и красивый стройный парень. Он очень худой и совсем не в моем обычном вкусе на простых накачанных необремененных интеллектом парней. Этот же какой-то утонченный, мне такие никогда не нравились.

У него бледное лицо с острым подбородком и скулами, впавшие щеки. Он и сам сидит в тени, и одет во все серое и черное Тени, падающие на него, подчеркивают темные глаза, и в этих глазах будто есть нечто таинственное. В основном, конечно, потому, что его взгляд совершенно ничего не выражает, никаких эмоций, даже праздного любопытства, с которым все обычно рассматривают тусующихся вокруг людей. Он вполне мог бы с таким же отсутствующим лицом посмотреть на пролетевшую перед Гасом муху. Это странно и необычно. Я привыкла к совершенно другим взглядам, тем более от мужчин. Как совершенно справедливо отметил мой танцевальный горе-партнер, я отлично выгляжу и на мне сегодня действительно отпадное платье.

Впрочем, возможно, мне просто показалась таинственной и романтичной его красота, а взгляд такой отсутствующий, потому что он злоупотребляет какими-нибудь веществами. Скорее всего, так оно и есть. Сама не знаю, что за наваждение такое на несколько секунд меня из-за него охватило.

Гас, конечно, заметил, как я смотрела на этого незнакомого парня. Неудивительно: я предпочла бы подольше задержать внимание на нем, чем терпеть на себе ехидные взгляды Гаса. Он всем своим видом выражает превосходство, как будто владеет ситуацией и контролирует все происходящее. А я оказываюсь участником непонятной мне игры с неизвестными правилами, и для чего все это вообще затеяно, понять невозможно. Мое раздражение нарастает.

– Ну чего ты, красотка? – Эрни-Арчи напоминает о себе, теснее прижимаясь ко мне. – Кстати, какие на завтра планы?

– Собираюсь кое-кого прикончить, хочешь помочь прятать трупы?

Он молчит, хмуро переваривая очередную банальную шутку.

– Так и знала, – вздыхаю я. – Никто еще не согласился.

Но так просто его не отшить.

– А послезавтра?

К счастью, медленный трек заканчивается, и мне не нужно больше соблюдать приличия.

– Ладно, спасибо за прекрасные танцы, Арни, но мне пора, – резко отстраняюсь я. Парень не должен обидеться, я уже и так почти весь вечер с ним провела, и, тем более, наконец-то правильно вспомнила его имя. И я устремляюсь через толпу людей к выходу из бара. Мельком оборачиваюсь назад и вижу, что Гас поднимается из-за стола и выискивает меня взглядом. Вот чертов пес! Он точно явился сюда из-за меня! И я совершенно не желаю узнавать, для чего. Пока что меня выручает эффект неожиданности, иначе этот проныра догнал бы меня быстро.

А вот Арни, оказавшемуся довольно упорным и на редкость быстрым, удается это сделать. Он проталкивается следом за мной сквозь толпу, не особо вежливо расталкивая людей локтями. Явно не хочет упустить романтического продолжения веселой вечеринки. Хотя вообще-то я этого не планировала. Но появление Гаса и его слежка за мной спутали все мысли в моей голове.

– Эй, Лили, давай хоть провожу!

– Давай, – бросаю я коротко почти на бегу.

– Да подожди ты, чего так разогналась… – кряхтит Арни. Его можно понять, он много выпил, расслабился, и так быстро двигаться теперь для него – это настоящий подвиг.

– Тороплюсь быстрее остаться с тобой наедине, – фыркаю я. Это заставляет его лицо просиять. Гас не посмеет дальше идти за мной, если я уйду из бара не одна, а с Арни. Это было бы пределом его наглости, ведь он и так уже сегодня заявился туда, куда не должен был.

Я оказываюсь права: предела наглости Гас не достигает. Из бара мы с Арни вываливаемся только вдвоем. Видимо, Гас увидел меня с ним на выходе и перестал пытаться догнать.

Меня так вышибло из колеи и разозлило его появление в «Приме», что я не хочу ни о чем с ним разговаривать. Я только могу гадать, зачем он искал меня там. Это не могло обойтись без приказания моего отца, ведь больше Гасу незачем было бы искать со мной встречи. И чего бы отец ни хотел этим добиться, это не может, совершенно точно не может привести ни к чему хорошему.

Girl, обнимающая парня сзади — Illustrationen und Vektorgrafiken

Grafiken

Bilder
Fotos
Grafiken
Vektoren
Videos 9006

DurchstERN SIE 78KERIZE 78KERIZE 78KERIZE

РубрикаРазное

Девушка обнимает парня сзади: «Что значит,если девушка обнимает парня сзади?» — Яндекс Кью

описание, содержание, интересные факты и многое другое о фильме

Читать онлайн «Преврати меня в робота», Юлия Картман – Литрес

Пролог

Girl, обнимающая парня сзади — Illustrationen und Vektorgrafiken

DurchstERN SIE 78KERIZE 78KERIZE 78KERIZE

Girl Hugging Guy From Behind Фото и фотографии

Durchstöbern Sie 1.393

Добавить комментарий Отменить ответ