Что писать девушке чтобы заинтересовать ее: Что можно написать девушке чтобы заинтересовать ее — Отношения
Хорошие фильмы, которые вы могли пропустить из-за ужасно переведенных названий — НАШЕ Радио
Подборка фильмов с неправильно переведенными названиями.
Конченая
Оригинальное название «Terminal» наши прокатчики первели как «Конечная», а затем зачем-то поменяли буквы местами.
История двух наемных убийц, берущихся выполнить смертельно опасное задание, за которое заказчик предлагает приличную сумму. Но киллеры встречает бойкую девушку Энни, которая оказывается не такой простой, как им показалось сначала.
Убойная стрижка
Оригинальное название «Легенда о Барни Томсоне» превратилось в типичное «боевиковое».
Барни Томсон — отмороженный парикмахер-неудачник из Глазго, чья жизнь идет по накатанной колее. Но все круто меняется, когда Барни случайно закалывает ножницами своего босса. Жизнь парикмахера разом превращается в хаос, но максимального безумия события достигают, когда в игру вступает невозмутимая мамаша Барни. За пропавшим парикмахером на скорости 100 трупов/час гонятся все от полиции до криминальных авторитетов.
Может, это неслучайно, что оставляемые перепуганным Барни следы подозрительно смахивают на почерк орудующего в городе маньяка-расчленителя? Неожиданно для себя Барни оказывается в центре жаркого замеса, о котором он и мечтать не смел. Но сможет ли Барни выйти сухим из воды и сделать свое имя легендарным?
Моя девушка — монстр
Инди-фильм получил название, больше подходящее непримечательной комедии.
Гигантский монстр нападает на Сеул, разрушая все на своем пути. В Нью-Йорке потерявшая работу и бойфренда Глория понимает, что каким-то образом связана с этими фантастическими событиями.
Цыпочки
В оригинале названием фильма выбрали фразу из Библии — «Лукаво сердце человеческое более всего». Учитывая тяжёлые темы, затронутые в ленте, русское название кажется издевательским.
Шестилетний Иеремия путешествует со своей матерью Сарой, наркоманкой и алкоголичкой, по стоянкам грузовиков, стрип-клубам и мотелям, населенными извращенцами и уголовниками.
Последняя любовь на Земле
Нет, это не стереотипнейшая любовная история.
Земля столкнулась с небывалым бедствием. В разных странах, на каждом континенте люди в самом буквальном смысле лишаются чувств — каждого из пяти, одного за другим… Майкл и Сьюзан считают свою связь мимолетной, но когда становится ясно, что мир неумолимо приближается к концу, герои понимают — им уже не прожить друг без друга. Но что останется, когда пропадут последние чувства?
Порочные игры
Мрачный триллер о проблемных отношениях в семье можно по ошибке принять за очередной клон «Основного инстинкта».
После смерти отца к девушке и её эмоционально неустойчивой матери приезжает их загадочный дядя.
Реальные упыри
В оригинале фильм называется поэтично: «Чем мы заняты в тени». Но в российском прокате он вышел как «Реальные упыри» (перевеодчики явно вдохновились сериалом «Реальные пацаны»).
История жизни Виаго, Дикона и Владислава — трёх соседей и по совместительству бессмертных вампиров, которые всего лишь пытаются выжить в современном мире, где есть арендная плата, фейсконтроль в ночных клубах, губительный солнечный свет и другие неприятности.
Отвязные каникулы
Нет, это не молодёжная комедия про девушек в бикини.
Четыре студентки, лучшие подруги ещё со школьной скамьи, теперь живут в скучном общежитии и жаждут приключений. Впереди весенние каникулы, и очень хочется провести их весело и незабываемо. Девчонки решают подзаработать денег, чтобы хватило оторваться по полной.
Правда, способ заработка денег героини выбирают не совсем обычный. Судьба сводит их с одним весьма сомнительным типом, торговцем наркотиками и оружием, и это знакомство обещает предоставить им массу острых ощущений, на которые они уже не могли и надеяться.
Мой парень — псих
Название максимально не соответствует содержанию фильма.
Бывший школьный учитель Пэт, проведя в психиатрической больнице восемь месяцев, возвращается в родительский дом. Он одержим мыслью помириться с бывшей супругой, к которой не имеет права приближаться по решению суда. Но знакомство с эксцентричной девушкой Тиффани зажигает в Пэте лучик надежды.
Бойфренд из будущего
Это не типичная мелодрама, как вы могли подумать.
Тиму повезло – он молодой, симпатичный, многообещающий адвокат, а еще он… умеет перемещаться во времени. И чтобы очаровать девушку своей мечты, он готов повторять первое свидание вновь и вновь. Воистину, любовь с первого взгляда не всегда выходит с первого раза…
10 фактов об Иэне Кертисе и Joy Division — ROCK FM
В 2019-м году на русском языке вышла книга Мика Миддлза и Линдси Рид «В смятении: Жизнь Иэна Кертиса». Публикуем десять занимательных фактов из биографии одного из главных пост-панк героев, о которых рассказывается в этой книге.
1. В детстве Иэн Кертис увлекался книжками по истории, любил посещать средневековые замки и музеи. Особенно сильно его занимала история рыцарства: маленький Кертис обзавелся щитом и мечом и постоянно рисовал рыцарей в доспехах. Детская увлеченность историей переросла в интерес к теологии: его тетка шутила, что Иэну прямая дорога в священники.
В университете Кертис планировал изучать как раз историю и теологию, но, к большому удивлению родителей, решил сразу после школы начать работать, и как знать, не лишился ли мир из-за этого крупного современного богослова.
«Одно время он страстно увлекался рыцарством и геральдикой, — рассказывал друг детства Кертиса Пит Джонсон. — Он прочел все, что было можно, о Ричарде Львиное Сердце. Увлеченный с головой, он мог делать это часами. Он очень гордился фактом, правда это или нет, что фамилия Кертисов происходит от рыцарского слова „куртуазный“, „учтивый“. Так он говорил. И он был таким — учтивым, дружелюбным, открытым. Никто о нем не мог ни одного плохого слова сказать».
2. Первую группу Кертис организовал в двенадцать лет, чтобы принять участие в телеконкурсе (куда его так и не позвали).
Пит Джонсон:
«Нам было около двенадцати, и по ящику проводился конкурс. Это было телешоу, где прослушивали молодежные группы. Иэн написал в редакцию, что хотел бы попасть на шоу.
На самом деле группы не было. То есть нас было четверо, и мы назывались Treacle Teapot. Иэн, я, Алан Фиркин, и, кажется, четвертым был Стив Мосс. У нас было два инструмента. Старое пианино у меня дома и дешевая пятифунтовая укулеле у Иэна. У остальных — все только самодельное. Мы садились в кружок и бренчали. Не знаю, был ли у нас солист, но лидером был Иэн. Он никогда не говорил: „Я главный“, но инициатива исходила от него — он организовывал, у него был драйв, и он понимал, к чему стремится. Я боялся, что нам напишут с телевидения — и через неделю уже придется выступать на шоу. У нас было всего полпесни, а точнее, припев, песня называлась „Осталось четыре дня“. По-моему, в ней было три аккорда. Мне тогда казалось, что Treacle Teapot — это отличное название. Больше всего подходило к тому, что мы могли сотворить».
3.
В шестнадцать лет Иэн Кертис любил одеться как сутенер — хотя мы привыкли, что на фото и видео он обычно как будто только что оттрубил смену в офисе.
Дорин Кертис, мать:
«Иэн просто бредил Боуи. Он подстригся как Дэвид, ежиком сверху и длинно по бокам. Нелл отвела его в салон „Видал Сассун“. Он купил ужасные красные бархатные штаны. Помню, как я думала: „О боже!“»
Кэрол Кертис, сестра:
«В эру глэм-рока Иэн часто носил мою смешную меховую куртку. У него в комоде были голубые тени для глаз и черный лак для ногтей. Но он только игрался, не красился всем этим ни дома, ни тем более за его пределами. Думаю, это просто был эксперимент, но это было очень смешно».
Пит Джонсон:
«Это было отличное время, чтобы быть шестнадцати-семнадцатилетним. Нас окружала музыка. В основном глэм-рок. Все на чем-нибудь играли. Иэну это очень нравилось. Он всегда лучше остальных разбирался в шмотках. Носил двухцветные зелено-фиолетовые штаны.
Ему это было интересно, не из тщеславия или позерства. На самом деле ему было все равно, что о нем думают другие. В одном из своих образов он был мешковат. Он делал вид, что полнее, чем есть, и ему нравилось, когда люди на это покупались».
4. 23 августа 1975 года Иэн Кертис и Дебора Вудраф сочетались браком под музыку Гайдна, и в том числе сочиненного им гимна Германии, поскольку увлекались немецкой культурой. Любовь к французским писателям-экзистенциалистам простых парней из Кроули, организовавших годом позже группу The Cure, в сравнении с этим не особо впечатляет.
«Это была зауряднейшая свадьба молодых людей из Чешира середины семидесятых: пышные галстуки, укладки и одежда — все словно специально придуманное для того, чтобы добавить фотографиям этого времени налет комизма и тут же отойти в разряд дурного вкуса и ошибок моды. На Иэне был костюм в тонкую полоску от Джонатана Сильвера, владельца магазинов „Лорд Джон“, а также друга и соратника Дэвида Хокни.
Ни в свадебной церемонии, ни в отношениях молодых не было ничего, что хоть на шаг отходило бы от принятых норм. Но выбрав Гайдна в качестве музыки (включая национальный гимн Германии), Иэн и Дебби выразили свою любовь к немецкой культуре и истории».
5. Группа Joy Division называлась сперва Stiff Kittens, то есть «Окоченевшие котята», и связано это было с одной историей, приключившейся с Buzzcocks.
Вспоминает Пит Шелли из Buzzcocks: «Мы играли в баре „Ранч“. Это было место, где происходило… ну, не то чтобы это был настоящий гей-бар, это был притон для несовершеннолетних. Чтобы там выступить, необходимо было встретиться с Фу Фу Ламарром [хозяином клуба и трансвеститом]. Мы договорились о встрече, и она состоялась у него в сауне. На нем было полотенце, и мы вели переговоры о выступлении в „Ранч“. В общем, когда мы несли вниз по крутой лестнице оборудование, там оказалась кошка с котятами, и кто-то на одного наступил. Мы подумали, что тому конец, вот откуда окоченевшие котята.
Но он не умер, ни одного котенка не пострадало… Хотя в какой-то момент показалось, что так и есть. Кто-то из Buzzcocks (может, Пит Шелли, может, Ричард Бун) сразу предложил это название молодой группе из Солфорда. Возможно, этому имени не хватало таинственности, чтобы продержаться долго, но первые слухи по Манчестеру уже поползли».
6. От второго названия, Warsaw, группа отказалась, узнав о существовании очень плохой паб-рок-группы Warsaw Pakt, а окончательную версию Кертис придумал под впечатлением от описания борделя с секс-рабынями в немецком концлагере:
«Примерно в то же время Иэн читал книгу выжившего узника Аушвица — Ка-Цетника 1355633, взявшего для псевдонима свой лагерный номер. Одни говорят, что автором был Йехиель Динур, другие — что Кароль Цетински, но переведенная с иврита история рассказывает о сестре автора и в основном базируется на ее дневнике. Книга о бедствиях семнадцатилетней еврейской девушки, которую отправляют в бордель („Кукольный дом“) концентрационного лагеря, где женщин стерилизуют и используют как секс-рабынь для нацистских офицеров.
Выполняя свои обязанности, они должны излучать улыбки и изображать счастье под страхом смерти — вот каково происхождение выражения Joy Division. Музыкант и продюсер Марк Ридер вспоминает: „Скорее всего, Иэн долго размышлял над названием. Я никогда не спрашивал у Бернарда, но вряд ли тот тоже об этом думал, хотя и читал эту книгу. Может, Бернард и дал Иэну книгу, она была у него дома. Иэну было интересно все, что касалось Германии. Когда я впервые съездил туда, он расспрашивал меня, каково там, — потому что сам в ней не бывал. Я ответил, что почти как здесь, только чище. Он интересовался Третьим рейхом, но я не хочу, чтобы люди думали, что он был каким-то скрытым фашистом, потому что он им не был. Но обычно такое приходит на ум, когда говорят о подобных вещах. Вся тайная история нацистской Германии, которую не освещали в школьном курсе истории, потрясала Иэна — например, несчастные узницы лагерей, вынужденные ублажать нацистов. Этого же не было в школьных учебниках. Думаю, его интерес в первую очередь был вызван „Ночным портье“ — довольно спорным фильмом, затрагивающим этот вопрос.
Однажды он упомянул его в разговоре. Так что он его наверняка видел“».
7. На обложке альбома «Unknown Pleasures» изображен график, построенный на основе анализа Фурье, с помощью которого изучают, каким образом общие математические функции могут быть представлены либо аппроксимированы через сумму более простых тригонометрических функций. Есть ли на свете что-то более близкое этому мрачному постпанк-шедевру по духу, чем аппроксимация тригонометрических функций? Разумеется, нет.
«Великому альбому требуется такое же оформление, и задачей Питера Сэвилла [автор обложки «Unknown Pleasures»] — задним числом это кажется невозможным — было передать шокирующую простоту музыки через дизайн, который бы сразу бросался в глаза и выделял пластинку в ряду других на полке. Так вышло, что не Иэн Кертис и не Питер Сэвилл нашли график анализа Фурье, который столь загадочным образом украсил обложку дебюта Joy Division. Изображение случайно обнаружил Бернард Самнер, пролистывая „Кембриджскую астрономическую энциклопедию“ Саймона Моттона и наткнувшись на диаграмму 6.
7. Эта удивительно захватывающая картина изображает сто последовательных импульсов первого радиопульсара и в то же время напоминает поперечный разрез виниловой пластинки или что-то связанное с морем. Картинку передали Сэвиллу вместе с инструкциями по ее расположению на обложке, но канонический дизайн ему еще только предстояло создать, поступив с пожеланием музыкантов видеть белую обложку с черным внутренним конвертом с точностью до наоборот. „Вопреки воле Joy Division я сделал ее черной снаружи и белой внутри, что, как мне показалось, прибавляло ей весомости, — рассказывал он журналу Mojo в 2005 году. — Я думал также добавить зернистости, потому что у нас было полно простой черноты на краях, а текстура придала бы ей осязаемости“. Зная, что названием альбома будет «Unknown Pleasures», он решил, что загадочный черный предмет гораздо лучше подходит названию, чем белое пространство». «Роб Греттон [менеджер группы] думал, что изображение должно быть больше, что оно будет растянуто на всю обложку, а не потеряется, утонув в черноте.
Закатив глаза, он проворчал: «Он, мать его, должен был быть белым. Белый конверт: мы же хотели, чтобы нас считали жизнерадостными, потому что нас тошнит от ублюдков вроде вас, которые считают нас унылыми… И картинка должна была быть большой!»
Закатив глаза, он проворчал: «Он, мать его, должен был быть белым. Белый конверт: мы же хотели, чтобы нас считали жизнерадостными, потому что нас тошнит от ублюдков вроде вас, которые считают нас унылыми… И картинка должна была быть большой!»8. В 1979 году Joy Division во время своего второго европейского тура клеили в Париже наждачную бумагу на конверты первой пластинки группы The Durutti Column, просматривая при этом вполглаза порнографические фильмы. Хорошее было время.
«Ни во Франции, ни где-либо еще почти ни у кого из группы не было денег. Иэн Кертис, имевший жену и ребенка, лучше всех знал, что на тридцать пять фунтов в неделю далеко не уедешь, даже в те времена. Чтобы заработать на карманные расходы, музыканты охотно брались за разные халтуры типа склейки обложек для пластинок других музыкантов Factory.
Однажды они занимались этим на первом этаже дома Алана Эрасмуса на Палатин-роуд в Дидсбери, где позже обосновался штаб многообещающей Factory Records. Вини Райли [лидер группы The Durutti Column] записал тогда свой первый альбом «The Return Of The Durutti Column» со штатным уже продюсером Factory Мартином Хэннетом, оформление альбома казалось незамысловатым: это был просто лист наждачной бумаги. Его надо было наклеить на белую обложку, и шутка заключалась в том, что, ставя пластинку на полку, человек портил конверты других альбомов. Joy Division целый день клеили обложки, включив фоном порнографию, чтобы было на что отвлечься среди монотонной рутины».9. Пока группа записывала альбом «Closer», жена Кертиса избавилась от его собаки, которую Иэн настолько любил, что носил в кошельке ее фотографию.
«Целью следующей поездки Иэна с Joy Division в Лондон была запись «Closer» на студии Britannia Row в Камден-Тауне. Пока Иэна не было, Дебби с родителями искали новых (и как можно больше далеких) хозяев для Кэнди, собаки Иэна.
Терри Мейсон [ударник группы в 1976–1977 годах]: „Дебби знала, как много для него значила собака. Он действительно очень расстроился. Он носил фотографию собаки в бумажнике. Думаю, она понимала, как действительно может задеть его, — причинив ему боль. Она заставила его отдать собаку кому-то из Ирлэма, очень далеко, чтобы они больше не могли увидеться“.
Это событие так впечатлило Терри, что он сам завел собаку:
„Мы как-то говорили с Иэном о том, что, когда вернемся из Америки, я заведу себе собаку и она будет нашей с ним общей“. Вышло так, что Терри действительно завел собаку в день похорон Иэна».
Примерно в это же время Дебби узнала об отношениях Иэна с Анник, и некоторые друзья считают, что ее решение избавиться от собаки было способом отомстить Иэну. С другой стороны, забота о Кэнди являлась дополнительным домашним бременем, если учесть, что Дебби надо было заниматься маленьким ребенком.10.
Иэн Кертис близко дружил с Марком Ридером, известным музыкантом и продюсером, который в 1991 году открыл миру трансового диджея Пола ван Дайка — а в 1978 году Ридер перебрался в Западный Берлин, где в том числе был немецким представителем Factory Records и в этом качестве занимался промоушеном Joy Division. В 2015 году он же выпустил документальный фильм «B-Movie: Шум и ярость в Западном Берлине», посвященный немецкой независимой музыкальной сцене и богемной жизни 1980-х — отличный, рекомендуем ознакомиться.
А в январе 1980 года Марк Ридер сопровождал Joy Division во время их берлинских гастролей (они приехали, чтобы дать концерт в кинотеатре с заманчивым названием «Кант»), а также обсуждал с Кертисом хиромантию:
«Марк провел Joy Division по туристическим местам города, а перед концертом на следующий день, 21 января, свозил их в Восточный Берлин через пропускной пункт „Чарли“. На коммунистической стороне все они купили себе маленькие значки с надписью „ГДР“ на память.
Марк Ридер вспоминает, что после шоу они с Иэном говорили о хиромантии. „Помню, сидя в баре за пивом, Иэн рассказывал мне, как Линдси Рид читала линии его ладони. Рассказывал он про это с восхищением: демонстрировал свою линию жизни и говорил, что, по ее словам, доживет до восьмидесяти. Но я, как бы ужасно это ни звучало, тогда просто в это не поверил. Это было как вспышка. Как знамение. Я интересуюсь сверхъестественным, но к хиромантии отношусь скептически, а после этого события тем более. Некоторые друзья и коллеги считают, что у меня есть способности к ясновидению, но я не верю в подобные вещи и всегда, когда случается нечто такого рода, стараюсь найти рациональное объяснение. Но в тот раз что-то в глубине меня сказало, что этого не будет.
Терри помнит, что на обратном пути микроавтобус потерялся, потому что Марк пользовался картой 1940 года издания. Они никак не могли найти кинотеатр „Кант“, где должен был состояться концерт, и кто-то оттуда вышел их встречать. Этот кинотеатр и по сей день стоит на том же месте.
Тогда я подумал, что это просто быстрая негативная реакция сознания, хотя так бывало всегда. Я сразу же вспомнил этот момент, когда услышал, что Иэн покончил с собой“».Источник
В «Медведе» Молли Гордон больше, чем девушка по соседству
Реклама
ПРОПУСТИТЬ РЕКЛАМУНовое дополнение к актерскому составу во втором сезоне, актриса играет любовное увлечение шеф-повара Карми — «человеческую женщину», она сказал: «Не только эта милая, милая девушка».
В качестве любовного интереса Карми во втором сезоне «Медведя» Молли Гордон получила не совсем завидную задачу сыграть новую девушку парня из Интернета. Кредит … Эми Харрити для The New York Times
Недавно в понедельник днем актриса Молли Гордон прогуливалась по району Сохо на Манхэттене.
Гордон, ироничная и веселая фигура в таких фильмах, как «Книжный умник», «Хорошие мальчики» и «Малышка Шива», носила массивные кроссовки, школьную юбку и солнцезащитные очки, которые делали ее похожей на кошку с активной подпиской на Vogue.
Многие начинающие актрисы могли бы выбрать прогулку по этим улицам — и, возможно, заглянуть в несколько модных домов — в качестве дневного развлечения. Но у Гордона, сыгравшего главную роль во втором сезоне сериала FX «Медведь», вышедшего на прошлой неделе на Hulu, была менее гламурная мотивация. Стресс, связанный с организацией процветающей актерской карьеры, а также соавторством и постановкой своего первого полнометражного фильма «Театральный лагерь», премьера которого состоится 14 июля, заставил ее стиснуть зубы. Она ехала к своему дантисту, чтобы снять мерки для нового ночного караула.
«Это потрясающе, это сексуально, это все», — сказала она о зубном протезе. «Это не последняя моя капа».
Мне сказали, что 27-летняя Гордон была женщиной необычайного обаяния.
«Очаровательный и обезоруживающий», — так выразился Джереми Аллен Уайт, звезда «Медведя». И это было совершенно верно. Я также слышал, что ее описывали как соседскую девушку. Это звучало менее правдоподобно. У Гордона слишком много сообразительности для этого, слишком много драйва. Она больше похожа на девушку, которая точно знает, где вы прячете свой запасной ключ, и может взломать ваш дом по своему желанию.
В «Медведе» она играет Клэр, постоялицу отделения неотложной помощи и любовницу нервного шеф-повара Уайта Карми. Когда прошлым летом вышел первый сезон, Карми стала звездой социальных сетей. (Итальянская говядина, но пухлая от этого.) И все же в ранних эпизодах «Медведя» намеренно избегали намеков на секс или романтику. В этом сезоне Клэр предлагает и то, и другое. А это значит, что Гордон поставили не совсем завидную задачу сыграть новую девушку интернет-бойфренда.
«Она действительно прекрасно видит насквозь, до сути Карми», — сказал Джереми Аллен Уайт (слева) о Клэр, персонаже, которого играет Гордон.
Кредит … Чак Ходс / FXA, сцена из художественного фильма Театральный лагерь», который Гордон (на фото с Беном Платтом) написал в соавторстве, постановил и снялся в нем. Кредит … Searchlight PicturesГордон знает, что Интернет может быть пугающим местом, но в тот день, примерно за две недели до выхода второго сезона, она казалась неустрашимой. (В основном, не совсем: «Надеюсь, я не нравлюсь людям. Это все, что я могу сказать».) Клэр значила больше. В своих амбициях, искренности и теплоте Клэр чувствовала себя ближе к Гордону, чем любая другая роль, которую она играла. Это заставило Гордона жаждать большего.
— Она не соседка, потому что я не знаю, что это такое, — сказал Гордон. «Я так благодарна за то, что у меня есть эта роль, в которой я могу быть человеческой женщиной, а не просто этой милой, милой девушкой».
Карьера на камеру — а в последнее время и за ней — более или менее принадлежит Гордону по праву рождения. Единственный ребенок режиссера Брайана Гордона и сценариста и режиссера Джесси Нельсон, она выросла в Лос-Анджелесе, преждевременно появляясь на съемках своих родителей и на их званых обедах.
Она начала сниматься в детстве, участвуя в детской студии по соседству, в школе Аддерли, где познакомилась с актером Беном Платтом.
Платт, разговаривая по телефону, вспомнил те ранние выступления. Реквизит будет работать неправильно. Костюмы рассыпались. Но Гордон всегда пробивался сквозь него, если отставал на шаг или два от такта. Ей было трудно в школе, но театр был местом, где она могла проявить себя, где она могла играть.
У Гордон было несколько небольших ролей в проектах ее родителей, но в остальном она придерживалась школы, лагеря и общественных шоу, интуитивно чувствуя, что она еще не может справиться с отказом, который принесет прослушивание. В 18 лет она поступила в Нью-Йоркский университет. Через две недели она выбыла. «Это было очень дорого», — объяснила она. «И я не мог сидеть с тем, насколько я несчастен».
«Она не соседская девушка, потому что я не знаю, что это такое», — сказал Гордон о ее персонаже в «Медведе», который действительно вырос с Карми.
Кредит … Эми Харрити для The New York TimesНайдя небольшую квартирку, она ходила на курсы актерского мастерства, добивалась представления и начала время от времени получать роли на телевидении. В конце концов появился тип Гордон: уравновешенные молодые женщины, которые также могли проявлять некоторую доброту, некоторую уязвимость. Кажется, она честно пришла к этому равновесию, хотя, как сказал Платт, Гордон за кадром более скромный, глупый и невротический.
«Она часто играет очень крутых персонажей, — сказал Платт. «Она намного более забавная и еврейская, чем это».
Кристофер Сторер, создатель «Медведя», работал с Гордон над сериалом Hulu «Рами» и сразу подумал о ней как о Клэр. Хотя в первом сезоне личная жизнь работников ресторана усердно игнорировалась, Сторер и его коллега по шоураннеру Джоанна Кало хотели посмотреть, что произойдет, если Карми попытается завязать отношения вне работы.
«Мы действительно хотели добраться до того, что было бы для Карми, если бы он действительно попытался испытать какое-то счастье в своей жизни», — сказал он.
Он и Кало выбрали персонажа, который знал Карми большую часть своей жизни, кого-то, кто видел его таким, какой он есть, и все равно любил его. В «Рами» Сторер нашел Гордона по своей природе привлекательным. — Она такая милая, — сказал он. «И она такая умная. И она чертовски смешная». Он знал, что она может одолжить все это Клэр.
Клэр и Карми снова встречаются во втором эпизоде, в морозильной камере бакалейного магазина, над коробкой телячьего бульона. Клэр смотрит на Карми, и как баллада R.E.M. пьесы, этот взгляд, кажется, хранит в себе историю, любовь и голод. Карми защитил себя от чувств, но против Клэр Гордона эта защита бесполезна.
«Она очень красиво видит насквозь суть Карми», — сказал Уайт по телефону.
Айо Эдебири, звезда «Медведя» и «Театрального лагеря» и давний друг Гордона, сказала, что у Гордон, при всей ее крутости и склонности к комедиям, есть «глубокий кладезь эмоций», к которому она может получить доступ . «Это глубокий резервуар желаний и чувств», — сказал Эдебири.
Но желание и чувство не могут поддерживать отношения, особенно если у вовлеченного мужчины есть целый холодильник неразрешенных травм, с которыми нужно справиться. Для Гордона сцены с Карми — милые, наутро, мучительные — казались уникально личными, отражая ее опыт с прошлыми партнерами. «Я была с мужчинами, и мы были так счастливы вместе», — сказала она. «Но счастье сделало их такими злыми и грустными».
«Я хотел бы возглавить проект, я хотел бы размяться», — сказал Гордон. «Я могу быть наивным, я могу быть извращенным, я могу быть мрачным». Кредит … Эми Харрити для The New York TimesИ как человек, который борется с балансом между работой и личной жизнью — в прошлом году Гордон выстрелил «Медведь», сняли и продали «Театральный лагерь» и попытались получить зеленый свет для сериала и сценария полнометражного фильма, что означает, что ее баланс искажает всю работу — она часто задавала себе те же вопросы, которые шоу заставляет Карми допрашивать. .
«Я исследую вещи, которые действительно близки и дороги моему сердцу», — сказала она.
«Можем ли мы принять любовь? Можем ли мы иметь рабочую жизнь и личную жизнь?»
Пока что она не уверена в ответах.
Гордон никогда не возражал против игры в друзей и подруг. Если нужна девушка по соседству, она знает адрес. Но в свои 20 лет она стала чувствовать себя более комфортно со своими собственными амбициями, размахом и диапазоном.
«Я бы хотела возглавить проект, я бы хотела потянуться», — сказала она перед тем, как отправиться на прием к стоматологу. «Я могу быть наивным, я могу быть извращенным, я могу быть мрачным. Просто мне не всегда давали такие возможности.
«Я очень благодарен за то, что у меня есть. Но это не значит, что я не хочу большего».
Алексис Солоски пишет для The Times с 2006 года. Как репортер по культуре, она освещает телевидение, театр, фильмы, подкасты и новые медиа. Подробнее об Алексис Солоски
Версия этой статьи напечатана в разделе C на странице 1 нью-йоркского издания под заголовком: Больше, чем девушка по соседству.
Заказать репринты | Сегодняшняя газета | Подписка
Тряси, греми и пиши: почему бум музыкальных мемуаров | Автобиография и мемуары
По ее собственному признанию, Мики Береньи не горела желанием писать мемуары. Даже если бы она была, говорит она, почему кто-то был бы заинтересован? Ее группа Lush никогда не была такой большой. Они добились культового успеха в альтернативном роке в начале 90-х, записали три сингла в топ-30 в эпоху брит-попа и распались в 1996 году. В 2015 году они ненадолго воссоединились, но менее чем через год снова распались, стремясь «вернуться семьи и дома». Когда к ней обратился издатель с идеей автобиографии, она говорит: «Я буквально рассмеялась ему в лицо — я подумала: «Зачем мне это делать? Звучит нелепо».
Но потом Берени потеряла работу младшего редактора, когда закрылся журнал, в котором она работала. «Приближалась изоляция, и я подумал: «О, черт, на самом деле сейчас не лучшее время для поиска работы», поэтому я как бы… Это было немного более прагматично, чем жгучие амбиции».
Прагматично это или нет, но книга Береньи «Скрещенные пальцы: как музыка спасла меня от успеха» оказалась тепло встреченной после публикации в прошлом году, подробно описывая не только путешествие Lush по инди-сцене 90-х и ужасный конец — их раскол был спровоцирован. самоубийством их барабанщика Криса Акланда, но необыкновенной и часто мучительной молодостью Береньи: ее японская мать оставила ее на попечение ее венгерского отца, заядлого бабника, который купил ей водку в возрасте восьми лет и в какой-то момент Береньи продает душевые принадлежности на улицах Праги за наличные. Это очень честная, беспощадная и очень забавная книга, но, при всем уважении, тот факт, что издатель обратился к бывшей солистке Lush, в первую очередь многое говорит о нынешнем аппетите к рок- и поп-мемуарам.
За последнее десятилетие их было множество. Самые продаваемые хиты с громкими именами — Кит Ричардс, Брюс Спрингстин, Боно, Элтон Джон (полное раскрытие: я был автором-призраком последней книги) — всего лишь верхушка айсберга.
Недавно мы видели автобиографии множества более культовых музыкантов, от ди-джея Карла Кокса до Криса Франца из Talking Heads и Кози Фанни Тутти о пионерах индустрии Throbbing Gristle. Были книги пионеров — Уэйна Крамера из MC5, Ирмина Шмидта из Can и Карла Бартоса из Kraftwerk — наряду с книгами современных звезд: Джарвиса Кокера, Грэма Коксона из Blur, Джеффа Твиди из Wilco, Голди. Кажется, были охвачены все жанры, от фолк-рока (Beeswing Ричарда Томпсона) до хип-хопа (Beastie Boys и U-God Wu Tang Clan).
Существует поджанр мемуаров, написанных не музыкантами, а деятелями музыкальной индустрии, среди которых легендарный пиарщик Барбара Чароне, основатель Island Records Крис Блэквелл и Тони Кинг, чей блестящий The Tastemaker подробно описывает жизнь, прожитую в 20 футах от некоторых самых больших звезд в мире, среди них Beatles, Rolling Stones и Элтон Джон.
Есть мемуары музыкальных журналистов, в том числе бывшего редактора Q Теда Кесслера и когда-то писателя Guardian Джуда Роджерса. Есть мемуары, которые появились независимо от того факта, что их автор умер, когда они только начинали — то, что Принс умер, написав всего 20 страниц своей автобиографии, по-видимому, не было препятствием для публикации «Прекрасных», писатель-призрак просто дописал оставшиеся 260 — и есть мемуары фигур, столь неясных, само их существование уму непостижимо. Это не должно отражать качество «Игры на басу тремя левыми руками» Уилла Каррутерса или «Когда начинается сгибание ума» Гордона Кинга? предположить, что в любой другой момент истории мемуары бывшего басиста психоделиков 80-х Spacemen 3 или гитариста Major Early 9Инди-группа 0-х годов World of Twist была бы прерогативой самостоятельных изданий или крошечных специализированных издательств, а не крупных издательств.
Действительно, было время, когда мемуары рок- и поп-музыкантов были очень редким явлением.
Вы могли подумать, что первую волну рок-н-ролльщиков 1950-х вдохновили взяться за перо на бумаге в начале 70-х, в эпоху американского граффити и Лондонского рок-н-ролльного шоу 1972 года на арене Уэмбли. Но единственным, кто это сделал, был серийный мемуарист Клифф Ричард, опубликовавший «Как я это вижу» в 1919 году.68, одна из пяти автобиографий, которые он написал за эти годы (если ваша жажда творчества Питера Пэна поп-музыки останется ненасыщенной, в октябре должны выйти еще одни мемуары, «Голова, полная музыки»). Единственными сохранившимися рок-мемуарами десятилетия были легендарные «Дневники звезды рок-н-ролла» Яна Хантера, книга, которая, кажется, рассказывает вам столько же о ограниченности Британии начала 70-х, сколько и о карьере группы Хантера Mott the Hoople, наполненной это с наивными объяснениями того, как некоторые кресла в самолетах откидываются и как американцы делают апельсиновый сок, выжимая настоящие апельсины, а не доставая картонную коробку.
Фотография: Дэвид Левен/The Guardian. В 80-х было несколько автобиографий рок- и поп-музыки, но казалось, что у них была другая цель или повестка дня, как будто простого рассказа истории музыканта было бы недостаточно, чтобы заинтересовать публику: либо сведение счетов в случае с книгой Мэри Уилсон «Девушка мечты: Моя жизнь как Всевышний» — 292 страницы, чтобы заставить любого глубоко поблагодарить за то, что он не был в группе с Дайаной Росс, — либо прослеживание искупительной дуги деградации от наркотиков, за которой следует выздоровление, которое вмешалось десятилетие войны с наркотиками и «Просто скажи нет», территория «Папы Джона» Джона Филлипса и «Давно ушел» Дэвида Кросби.
В 1990-е годы было еще больше, десятилетие, когда индустрия традиционного рока действительно начала развиваться, и звукозаписывающие компании начали упаковывать старые каталоги артистов в дорогие и желанные бокс-сеты: «Гнилой» Джона Лайдона: ни ирландцев, ни чернокожих, ни собак. ; «Много лет спустя» Пола Маккартни; Умопомрачительный бестселлер Брайана Уилсона «Было бы неплохо», как впоследствии выяснилось, бывший Beach Boy даже не читал, не говоря уже о том, чтобы писать.
Однако по большей части рок-мемуары оставались нишевым рынком, на котором доминировали специализированные издатели.
Тот факт, что Принс умер, написав всего 20 страниц своей автобиографии, по-видимому, не стал препятствием для ее публикации. Есть прозаические причины, почему это произошло. В 2012 году Faber поручил издателю Ли Брэкстоуну ответственный за свой музыкальный список, «очень сознательное решение создать специальное пространство для музыки и смежных с музыкой публикаций», как выразился нынешний директор Faber по популярной музыке Дэн Паппс, в комплекте с «кампаниями, которые применить уроки, извлеченные из звукозаписывающих компаний, быстро развивающейся индустрии — создать большой шум, большой момент, чтобы эта книга вышла на рынок как можно быстрее после этого». Принц в 1985 году.
Фотография: Архив Майкла Окса/Getty ImagesФабер начал публиковать музыкальные книги с поразительной скоростью – от научных исследований творчества Принса до мемуаров бывшего аккордеониста Pogues Джеймса Фернли – и написал серию музыкальных композиций.
Существование трех музыкальных импринтов в крупных издательствах — в дополнение к продукции давних специалистов, таких как Omnibus — лишь частично объясняет огромное количество музыкальных мемуаров, появляющихся в настоящее время.
«Я бы никогда не сделала этого даже 15 лет назад, — говорит Береньи, которой сейчас 56 лет. — Даже если бы кто-то попросил меня и предложил деньги, я бы этого не сделала. Я немного в толпе, которая, когда 27-летний парень выпускает автобиографию, думает: «Правда? Ты еще ни хрена не жил». И я бы сказал, что пытаться что-то написать, когда ты в водовороте этого, невозможно. Есть вещи, которые раздражают вас в тот момент, что даже через несколько лет вы думаете: «Ну, это глупо». Вы, вероятно, потратите на это целую главу и выставите себя придурком.
Переписывая историю… Ким Гордон с (слева направо) Ли Ранальдо, Терстоном Муром и Стивом Шелли из Sonic Youth. Фотография: Gie Knaeps/Getty ImagesТаким образом, нынешний объем рок-мемуаров можно объяснить слиянием издателей, ищущих новые названия и готовых рисковать книгами, которые, как выразился Пит Селби из Nine Eight, «никогда не исчезнут». чтобы стать бестселлером Sunday Times, временами они являются изысканными, но интересными, книгами, которые вы хотели бы иметь в списке», и музыканты готовы рассказать свои истории и хотят сделать это без посреднического присутствия интервьюера. (Как отмечает Береньи, в мире, где социальные сети еще не позволяли артистам напрямую контактировать со своими поклонниками, «все, что вы говорили как группа, было бы отфильтровано через 45-минутное интервью с журналистом, который неизменно искал бы довольно сенсационное сообщение».
Но это не объясняет явного общественного интереса к ним. На самом деле, у всех, с кем я разговаривал, есть отчетливое ощущение, что их успех связан с упадком традиционной музыкальной прессы. Трудно было не рассматривать закрытие журнала Q в 2020 году как последний хрип долгой, медленной мучительной смерти, которая началась с закрытия Melody Maker и Select в 2000 году и включала прекращение публикации физического издания NME в 2018 году. эвфемистическая «пауза» в публикации печатного издания Mixmag в 2020 году и решение сократить название хард-рока Kerrang! от еженедельного до ежеквартального. Остался призрак музыкальной прессы — горстка традиционных рок-журналов, борющихся со снижением продаж; несколько специализированных изданий, выживших благодаря небольшой, узконаправленной читательской аудитории, и несколько смелых попыток реанимировать форму, которая, похоже, не сработает, но ощущение того, что эра традиционной музыкальной прессы закончилась, трудно избежать.
Многие мемуары, получившие наибольшее распространение, написаны женщинами, возможно, потому, что они пересказывают историю с новой точки зрения. когорта меломанов — большинство из них, как вы подозреваете, достаточно взрослые, чтобы помнить эпоху, когда музыкальная пресса имела значение, — все еще стремящиеся читать подробные музыкальные записи и анализ, которые они предоставляют. Действительно, есть аргумент, что избыток рок-мемуаров обеспечивает больше разнообразия в написании длинных форм музыки, чем когда-либо делала старомодная музыкальная пресса. В нем традиционно преобладали журналисты-мужчины, писавшие преимущественно для мужской аудитории. Есть что-то красноречивое в том факте, что многие мемуары, получившие наибольшее признание, написаны женщинами — к Альбертине, Тутти и Береньи можно добавить «Девушку в группе» бывшей басистки Sonic Youth Ким Гордон и «Just Kids» Патти Смит — возможно, потому, что они пересказывают историю. со свежей точки зрения, которую редко можно было услышать в период расцвета NME.Кроме того, музыкальная пресса — не единственное средство анализа рок- и поп-музыки, находящейся в упадке. В 2023 году вы почти никогда не увидите документальные музыкальные фильмы по британскому телевидению. Их последним бастионом был BBC Four, но дни, когда он неизменно заполнил свое пятничное расписание панком, фанком или прог-роком, подошли к концу, когда бюджет канала был урезан. С тех пор для телевидения было заказано лишь несколько громких музыкальных документальных фильмов, причем все по подписке.Среди них 71 сериал и документальный фильм Тодда Хейнса «Бархатное подполье».
Кози Фанни Тутти и коллега по группе Throbbing Gristle Дженезис Пи-Орридж. Фотография: Ruby Ray/Getty ImagesНо если музыкальные мемуары заполняют пробел, они также представляют собой реакцию. Мы живем в эпоху, когда потоковое вещание почти полностью вырвало из контекста рок и поп-музыку: Spotify и другие делают музыку более доступной — почти все, что когда-либо было записано, вы можете услышать одним нажатием кнопки — но музыка — это только вещь, которую они делают доступной.
Вы можете возразить, что такое положение вещей странно освобождает. Конечно, если вы посмотрите на причудливую подборку песен из бэк-каталога, которые получили повсеместное распространение среди молодой аудитории благодаря виральности TikTok — Take Me Home Джона Денвера, Country Roads, Love Grows (Where My Rosemary Goes) Эдисона Лайтхауса (Where My Rosemary Goes), Insane Clown Posse’s Boogie Woogie. Ву, ранее забытый новый хит Мэтью Уайлдера 80-х Break My Stride — трудно не поразиться ощущению, что старомодные представления о крутости, трайбализме и о том, что музыка имеет значение, а что нет, полностью вылетели из окна.
Возможно, это хорошо. Но для аудитории, выросшей в трайбализме, где музыка являлась неотъемлемой частью их идентичности, где музыка, которая вам нравилась, могла влиять на все, от того, как вы одевались, до людей, которых выбирали в друзья, избыток мемуаров действует как своего рода корректирующий.
Пока неизвестно, является ли нынешняя волна рок-мемуаров постоянным всплеском или постоянным состоянием дел. Нельзя обойти стороной тот факт, что названия, опубликованные до сих пор, предназначены в первую очередь для людей среднего возраста, той же когорты, которая способствует возрождению винила: людей, которые выросли, покупая физические продукты, и до сих пор хотят это делать.
И Дэн Паппс, и Пит Селби рассказывают о проблеме сохранения импульса путем привлечения молодых читателей, которые достигли совершеннолетия в эпоху постмузыкальной прессы, когда потоковое вещание стало основным средством доступа к музыке.
неожиданных прорывных успехов. Мемуары бывшей гитаристки Slits Вив Альбертин «Одежда, одежда, одежда». Музыка, Музыка, Музыка. «Мальчики, мальчики, мальчики» вошли в шорт-лист Национальной книжной премии и вошли в число 50 лучших воспоминаний за последние 50 лет по версии New York Times, в то время как «Искусство секс-музыки» Кози Фанни Тутти, казалось, охватила гораздо более широкую аудиторию, чем преднамеренно бросающая вызов книга. музыку, которую она пишет: в настоящее время по ней снимается фильм режиссера Эндрю Халма. Предположительно, воодушевленные успехом Фабера, другие издатели последовали его примеру: Брэкстоун ушел, чтобы основать White Rabbit в Hachette; Bonnier запустила собственное музыкальное издательство Nine Eight, в котором, среди прочего, были опубликованы мемуары Береньи.
Другой фактор связан с самими музыкантами и течением времени. Сейчас почти 70 лет отделяют нас от зарождения рок-н-ролла, 30 лет — от зенита 1990-х, а это означает, что выжившие музыканты первых полувека истории рока находятся в том возрасте, когда естественно подводить итоги и относится к своей молодости и с нежностью, и с такой перспективой, которая, возможно, необходима, чтобы написать что-то стоящее или, по крайней мере, что-то, что не будет калечить вас смущением в ближайшие годы.
Есть искушение сделать это, потому что вы все еще расстроены и злы, или вы полностью впечатлены собой, и вы понятия не имеете, что это очень быстро исчезнет».
заголовок, который я полностью понимаю»).
Обложка уменьшена до крошечного квадрата в углу экрана; заметки на обложке, титры или вообще какое-либо значение исторического, художественного или социального контекста примечательны своим отсутствием.
Отчасти их привлекательность заключается в том, что они, как правило, хорошо воссоздают определенные сцены и моменты времени — будь то пост-панк Нью-Йорк, ярко изображенный в «Девушке в группе» Ким Гордон, или художественная, политически напряженная атмосфера Германии конца 60-х. Контркультура начала 70-х представлена в книге Ирмина Шмидта «Все ворота открыты». Они напоминают читателям о времени, когда поп-музыка была главной силой в молодежной культуре, когда она казалась более центральной и, откровенно говоря, более важной, чем сейчас.