Почему в жизни встречаются верность и измена: На измене. Почему супруги не хранят верность друг другу — Сноб

На измене. Почему супруги не хранят верность друг другу — Сноб

Жить вместе долго, любить страстно и хранить друг другу верность — о таких отношениях мечтают многие. При этом 70% людей хотя бы один раз изменяли постоянному партнеру. Как уживаются эти явления в одном обществе и что привлекает нас в изменах, разбирается Ольга Нечаева

Иллюстрация: Маша Млекопитаева

На прошлой неделе мой фейсбук взорвался: я опубликовала статистику американских исследований моральной оценки тех или иных действий. Абсолютным лидером «аморальности» стала супружеская измена — обогнав опыты на животных, порнографию, полигамию, самоубийства, азартные игры, эвтаназию и исследования с использованием клеток эмбриона человека. Как в анекдоте, «ты, главное, не кури».

Тему эту я поднимала не один раз, и примерный нарратив знаю наизусть: «Те, кто изменяет, — негодяи, а те, кому, — несчастные жертвы ужасного предательства». Книги и фильмы предлагают сотни вариантов историй, мораль которых примерно соответствует классической сказке: пойдешь направо — коня потеряешь, пойдешь налево — жизнь.

Изменяющие при смягчающих обстоятельствах — женатый на сумасшедшей мистер Рочестер из «Джейн Эйр» или находящаяся в помолвке с абьюзивным женихом Роуз из «Титаника» — всего лишь переживают всевозможные трагедии в связи со своей изменой. А изменники «Неверной» или «Рокового влечения», не оправдавшие свое право на измену ужасными обстоятельствами брака, рискуют жизнью.

Молниеносность осуждения часто не дает пространства для осмысления измен — феномена куда более сложного, чем хочется думать. Никогда в истории человечества наши ожидания от брака не достигали таких эпических масштабов, пишет психотерапевт и автор книги «Право на “лево”» Эстер Перель в своей статье «Почему изменяют счастливые люди»: «Мы по-прежнему хотим получить все, что давала традиционная семья — безопасность, уважение, недвижимость и детей, — но мы также хотим партнера, который бы любил нас, хотел нас и интересовался нами. Мы должны быть лучшими друзьями, интимными поверенными и страстными любовниками на десерт… Мы выдумали себе новый Олимп, на котором любовь остается безусловной, близость — захватывающей, а секс — боже, таким ошеломительно новым с одним и тем же человеком на долгую дистанцию.

И эта дистанция все удлиняется и удлиняется».

В культуре, где важность секса возведена до уровня идентичности, право на автономию тела становится все более признаваемым, самореализация и следование своим желаниям заняли место на постаменте «Смысла жизни», заменив долг и служение, в романтическое партнерство привносится все больше конфликтующих требований.

Согласно статистике, 70% из нас изменяли хотя бы раз в постоянных отношениях, и 20% — в официальном браке — на фоне того, что моногамия является стандартным ожиданием в паре. Более того, стигма вокруг немоногамии такова, что партнеров в честных немоногамных отношениях оценивают как менее достойных людей, чем тех, кто состоит в отношениях моногамных (подверженных на 70% лжи и изменам, напомню я).

Почему люди изменяют? Ответов на этот вопрос за историю существования брака и измен давалось много.

Исследования профессора Университета Аризоны Дарина Кнаппа перечисляют множество факторов, влияющих на поведение партнеров: статус отношений, удовлетворенность в них, сексуальная удовлетворенность, наличие и количество детей, стиль привязанности каждого партнера, культурные факторы, уровень дохода и образования, карьера и наличие работы, физическая возможность осуществить измену. Иными словами, влияет все.

Одно из недавних исследований выделило целый список мотивов измен: от злости, чтобы поддержать самооценку, из-за потребности в новизне, нехватки любви, неготовности к отношениям, чувства брошенности, сексуального желания и просто благодаря случайности и стечению обстоятельств. Разброс этих причин огромен, и от них во многом зависит, окажется ли измена единичной или станет регулярной, испытает ли человек вину и стыд или торжество и подъем, насколько активно отношения на стороне будут скрываться,  останутся ли они тайной и переживут ли постоянные отношения измену — или она их.

Согласно исследованиям, короткие интрижки, вызванные ситуативной возможностью или опьянением, приносят куда меньше наслаждения, чем путешествие в чужую постель из-за нехватки любви, понимания или секса. Те, кто искал иных отношений, находит долгие романы, те, кто изменял из мести или в гневе, обычно ограничивается разовым выступлением. Женщины в среднем заводят более долгие романы на стороне, чем мужчины.

Несмотря на повсеместное убеждение, что основной грех заключается даже не в сексе как таковом, а во лжи, только треть рассказывает об измене — и большинство из них составляют те, кто изменял из мести или от недостатка внимания. Их признание скорее носит цель отыграться, причинить боль партнеру, нежели «быть честными». Тем, кто хочет сохранить отношения, выгоднее рассказать о случившемся: люди более склонны простить изменщика, если он сообщил об измене сам, и шансы сохранить отношения растут, если было искреннее раскаяние и признание вины.

Однако те мотивы, которые обозначаем мы, — это наш собственный нарратив произошедшего. Поиск причин всегда уводит нас от обстоятельств к факту, что разные люди в одних и тех же условиях ведут себя по-разному.

Так какой же он, этот «подлый изменщик» или «бесчестная изменница»? Правда ли это такой прописной негодяй? Какие люди чаще изменяют?

С точки зрения эволюционной психологии на измену нас толкают различные стратегии поиска партнера, и воспринимаем мы ее тоже по-разному.

Мужчины изменяют более краткосрочно и скорее в оппортунистических целях, и при этом они тяжело переносят сексуальную измену постоянной партнерши (ибо эволюционно такая измена может привести к вложению ресурсов в чужое потомство), а женщины — в поисках более достойного и ресурсного самца, но при этом они сами больше озабочены  эмоциональной связью своего постоянного партнера на стороне, ибо она может привести к уходу партнера и потере ресурсов. Эволюционная теория, конечно же, не может быть в чистом виде приложена к современному миру, где женщины постепенно становятся все менее зависимыми от ресурсов мужчин и начинают чаще демонстрировать мужские стратегии измен — «почему бы и нет?».

Кроме эволюционной теории одним из самых частых подходов к рассмотрению личности изменщиков является теория привязанности. Еще в 1969 году родоначальник этой теории Джон Боулби заметил, что дети, которые вышли из проблемных семей с нарушенной привязанностью, чаще и раньше демонстрируют импульсивное, агрессивное и сексуализированное поведение. Тип привязанности, который сформировался в детстве, становится стратегией построения отношений на всю жизнь. Те из нас, которые росли у любящих родителей, создавших обстановку эмоционального тепла и доверия, будут выстраивать такие же отношения. Те же, кого больно ранила холодность, агрессия, недоступность, стыжение и другое родительское поведение, будут ощущать привязанность к любому близкому как небезопасную, грозящую болью. В зависимости от нашего врожденного темперамента, этой боли мы или будем избегать, не подпуская близко, не доверяя, не вступая в истинно близкие отношения, или будем испытывать постоянную тревогу, цепляясь за отношения, следя и контролируя. В зависимости от стиля привязанности, мы будем иметь разные отношения с изменой и по-разному на нее реагировать.

Так, те, кто склонен к тревожной привязанности, переоценивают угрозу измены и недооценивают преданность партнера, чаще подозревают партнера в неверности, находят в отношениях проблемы, которых там может и не быть, эмоциональнее реагируют на то, что считают угрозой отношениям, больше ревнуют, дольше восстанавливаются после разрыва и чаще переходят в так называемую «манию», обсессивную романтическую влюбленность.

Обладатели же избегающей привязанности гораздо меньше переживают ревность, склонны отрицать сопернические угрозы, легче восстанавливаются в случае разрыва, холоднее реагируют, избегают эмоциональных выяснений отношений и причисляют к «измене» куда меньшее количество поступков.

Оба типа могут изменять постоянным партнерам, однако мотивы у них будут разные. Тревожные партнеры изменяют потому, что их потребность в близости не находит утоления в текущих отношениях, и секс на стороне для них становится способом дополучить эту близость и безопасность. А избегающая привязанность в принципе коррелирует с более свободным отношением к сексуальным практикам и меньшей готовностью держаться за отношения — люди этого типа изменяют ради новизны и потому что могут. Интересно, что именно здесь теория привязанности пересекается с эволюционной теорией: женщины чаще демонстрируют тревожную привязанность, а мужчины — избегающую.

Сексуальная возбудимость и высокое либидо коррелируют с большей готовностью к изменам, но только если параллельно присутствует фактор низкого самоконтроля.

А самоконтроль, во-первых, величина непостоянная, а во-вторых, истощаемая. Более того, общий низкий уровень самоконтроля связан с таким врожденным свойством личности, как импульсивность — именно ее исследования называют еще одним предиктором измен.  Импульсивность характеризуется высокой потребностью в новизне и готовностью к рискам для ее достижения. Иными словами, не выходите замуж за первооткрывателей, путешественников, рисковых предпринимателей и новаторов: эти люди отличаются высокой импульсивностью, низкой социальной конформностью и готовностью ставить на кон многое — даже спокойный брак.

Поговорив о личности изменщика, сложно не упомянуть о личности того, кому изменяют, хотя тема эта очень чувствительная. Тут важно избежать обвинения второй стороны, одновременно отмечая, что личность партнера — это один из факторов (помимо личности изменяющего и ситуации отношений), который может повышать или понижать риск измены при прочих равных. 

Меньше изменяют людям, уверенным в себе, не имеющим травм привязанности, не цепляющимся за отношения, психологически здоровым. Только где же их взять-то, здоровых, когда вокруг одни недообследованные? Те же, кто пережил измену партнера, имеют повышенные шансы снова встретить изменяющего партнера, а те, кто уже изменял, — изменять и в будущем.

Наконец, исследования химических и гормональных изменений в организме человека, связанных с первой стадией острой влюбленности, показывают, что чувство эйфории может являться результатом эволюционной программы мозга по поиску идеального партнера, а также что наше поведение в романтической влюбленности напоминает реакцию мозга на употребление кокаина, включая возбуждение, бессонницу, чувство эмоционального подъема. Поэтому люди, более предрасположенные к развитию зависимостей, возможно, ищут этого «прихода» первой стадии влюбленности, который они уже не могут получить от постоянного партнера. Те же исследования показали, что сексуальное желание и романтическая влюбленность — это отдельные переживания, хотя у многих они могут быть связаны, а это значит, что поиск эйфории влюбленности может быть не связан с сексуальной неудовлетворенностью, и точно так же поиск сексуального разнообразия — с неудовлетворенностью в эмоциональной связи.

Если подвести итог — палитра того, что считается изменой, широка: от похода с другим в филармонию до жаркого секса в переговорной, от параллельной семьи до виртуального романа в стихах. Люди изменяют, когда несчастны и когда в ярости, когда обижены и когда заскучали. Они изменяют потому, что не хватает близости, и потому, что ее слишком много. Потому, что можно, и потому, что нельзя. Нет таких отношений, в которых не бывает кризисов и обид, а самоконтроль имеет свойство отключаться. Можно попробовать отсеять из списка потенциальных партнеров всех избегающих, импульсивных, любопытных, свободолюбивых обладателей высокого либидо — и тут окажется, что таким отсевом занимаются партнеры тревожные, имеющие повышенный риск измен. В общем, как писала Вера Полозкова, «обещай себе жить без драм и живи один».

Верность и измена — Территория настоящих женщин

Когда вы слышите слово “верность”, какие чувства и какие ассоциации оно вызывает у вас внутри? Все зависит от того, какой вы человек и какими ценностями вы наполнены, как вы живете и на что вы способны ради других людей.

Тема верности в наше время утратила и смысл и ценность для многих, очень многих людей.

Верность – это точно не то, что каждый себе представляет, услышав это слово! Верность, она либо есть, либо есть измена.

Верность должна быть всегда на всех уровнях в отношениях.

Прежде всего, верность – это многоуровневая безусловная преданность и обладать этим возвышенным качеством способен и готов далеко не каждый.

Верность должна присутствовать во всех отношениях:

– в дружбе между мужчиной и женщиной;
– в дружбе между двумя мужчинами или двумя женщинами;
– в построении отношений между парнем и девушкой, которые встречаются;
– в отношениях в браке между мужем и женой;
– в отношениях между детьми и родителями.

Начиная какие-либо отношения, мы берем на себя ответственность за верность, осознаем мы это или нет. Никакие родители не согласятся, чтобы их ребенок называл кого угодно “папа” и “мама”. Никто из нас заранее не планирует испытать на себе измену, быть отвергнутым или делить отношения с кем угодно и с кем либо вообще! Никто не хотел бы поделиться секретом с другом или подругой, чтобы это стало известно всем, да и нужен ли такой(ая) друг(подруга) вообще?

Вот качества, которые включает в себя верность:

– Созидание и укрепление.

Благодаря верности отношения могут длиться вечно, да и должны быть именно такими;

– Искренность.

Когда есть верность, не нужно ничего скрывать, потому что это не имеет никакого смысла, наоборот, она дает возможность открывать все, что происходит вокруг или внутри нас, все глубины нашего сердца, разума и обстоятельств;

– Правда и доверие.

Правда сопровождает верность и производит доверие, без которого не могут существовать отношения, по крайней мере, долго;

– Умение «сжигать мосты».

Всегда может быть промах в первых отношениях, по крайней мере, это случается часто, хотя бы потому, что предыдущий спутник жизни оказался совсем не верным, но верность умеет навсегда и полностью «сжигать мосты» прошлых отношений! Это значит, никогда не сравнивать ни внутренне (мысленно), ни, тем более, внешне (то есть в словах) любимого человека с кем-то из прошлого и с кем-либо вообще, чтобы унизить его. Это значит, не встречаться больше с прошлым, не общаться с тем, с кем разрушились отношения, тем более, если инициатором и изменщиком были не вы;

– Близость.

Если верность присутствует на всех уровнях отношений, тогда в них есть и глубина общения, много безраздельного времени вместе, и полнота близости и искренней безусловной любви;

– Служение.

Близость всегда ориентирована на другого человека и на возможность отдать, а не получить.

Что же такое измена? Или зададим вопрос по-другому: что включает в себя понятие “измена”?

– боль
Измена всегда связана с болью и обязательно причиняет боль;
– обман
Обман в отношениях – это тоже измена, ведь он показывает недоверие к другому человеку или желание намеренно что-либо скрыть;
– разрушение
Измена имеет свойства только разрушать, а не созидать или укреплять отношения, а для многих людей она становится разрушительной силой всей жизни и личности человека, разрушением уверенности и уважения к себе;
– эгоизм
Эгоизм рождает измену, ведь он свое внимание направляет только на себя и на те желания, которые у него появляются.

Какие бывают измены? Измены проявляются на разных уровнях отношений:

• эмоциональная

Включает в себя не действие, а скорее мысли, внутреннее состояние, то есть, когда мужчина или женщина живут воспоминаниями о прошлых отношениях или представляют себя с кем-то другим. Этот тип измены включает просмотры порнографии, или стриптиза, а так же откровенные взгляды на других мужчин или женщин (даже, если об этом известно только вам!), общение с друзьями или подругами в неуместно позднее время или в то время, когда можно побыть вместе наедине;

• физическая

Этот вид измены включает объятия, поцелуи, прикосновения, и все, что может последовать дальше.

Психология верности и измены должна быть на должном уровне в отношениях, внутренние стандарты, по которым мы живем, имеют огромное, даже решающее значение!

Верность и измена противоположны друг другу. Верность требует усилий и изменений, а измена иногда кажется такой сладкой, но позже обязательно ее горечь отравляет жизни многих вокруг. Верность состоит из ограничений и границ, а измена – это отсутствие каких-либо ограничений. Любовь и верность соединены друг с другом, а измена связана с отсутствием любви!

Все могут ошибиться, никто не застрахован от этого, но не иметь внутренней силы достойных убеждений – это полный провал!

Обладателем верности нужно стать, приняв решение и прилагая усилия, чтобы сохранить это качество, пройдя через все невзгоды жизни! Но это единственно верный путь к счастливой жизни.

 

 

Измена и лояльность в эпоху гражданской войны Уильяма А. Блэра

Уильям А. Блэр, Со злым умыслом по отношению к некоторым: измена и лояльность в эпоху гражданской войны. Чапел-Хилл: Издательство Университета Северной Каролины, 2014. Стр. 432.

 
Северяне много думали во время Гражданской войны о том, что такое измена и кто ее совершает. Учитывая, что одиннадцать штатов объявили себя независимыми и вели войну со своими бывшими согражданами, а еще четыре оставались рабовладельческими штатами и могли сбежать, можно легко понять интерес юнионистов к этому вопросу. Проблема заключалась в том, что общепринятое мнение не обязательно согласовывалось с Конституцией. Примечательно, что государственная измена — единственное преступление, подпадающее под действие Конституции, и она устанавливает высокую планку для судебного преследования: как минимум два человека должны поклясться, что подозреваемый в предательстве пошел войной против нации или помог ее врагам. Действительно, единственным человеком, которого повесили за измену до войны, был Джон Браун. Юридическое основание в отношении государственной измены было почти нерушимым для поколения Гражданской войны.

В книге Уильяма А. Блэра «Со злым умыслом по отношению к некоторым» подробно рассматривается, как общественное мнение повлияло на понимание и применение администрацией Линкольна закона о государственной измене. В то время как ученые-правоведы и некоторые юристы говорили о больших ограничениях, налагаемых Конституцией, реальная практика была гораздо менее возвышенной. Возмущение газет и широкой публики, не говоря уже о действиях людей в синем, подтолкнуло правительство к созданию сложной системы обеспечения лояльности, механизма, который в значительной степени полагался на армию и три различных типа проректора-маршала, которые служил под эгидой военного ведомства. Последовавшие за этим действия, пишет Блэр, «оправдали конфискацию имущества повстанцев. . . ; разрешил солдатам арестовывать женщин, насмехавшихся над ними; позволил генералу Союза в Новом Орлеане повесить человека за то, что он сорвал флаг США; вызвал тысячи арестов военными в лояльных штатах за то, что называется «предательским поведением»; поощряются как патриотические действия по доносу на соседей практически без доказательств; позволили солдатам мешать людям голосовать» и т. д. — все это практически не причиняло дискомфорта сторонникам президента, но вызывало апоплексический удар у консервативных демократов (1–2).

Одной из фундаментальных проблем во время Гражданской войны было определение предателя. Конфедераты считали себя гражданами отдельной нации. Как их тогда можно было считать предателями Соединенных Штатов? Независимо от того, сталкивался ли Союз с восставшими штатами, в которых проживали граждане-предатели, или сражались составные части, и жители суверенной нации требовали ответа с юридической логикой. Ученые погрузились в международное право и нормы западного ведения войны, чтобы выработать достойную защиты позицию, которая в конечном итоге была сформулирована в Кодексе Либера. По словам Блэра, неудивительно, что как правовая база, так и ее правоприменение работали лучше всего в тех частях страны, которые были лояльны не только к Союзу, но и к Республиканской партии.

В ситуации, когда за восстание против правительства могли быть повешены тысячи, был повешен только один конфедерат, и он был комендантом Андерсонвилля. Люди, выводившие южные штаты из состава Союза, управлявшие Конфедерацией, возглавлявшие ее армии, не были казнены за измену. Другие проблемы казались более насущными во время Реконструкции, и армейские лидеры согласились условно-досрочно освободить солдат Конфедерации, принесших присягу на верность. Северяне заставляли южан платить другими способами, утверждает Блэр, главным образом посредством Тринадцатой, Четырнадцатой и Пятнадцатой поправок, а также в попытках подавить голоса белых южан.

Это важная книга. Это в значительной степени способствует нашему пониманию правовой и, в меньшей степени, политической истории того периода. С ним Блэр присоединяется к своему недавно вышедшему на пенсию коллеге Марку Э. Нили-младшему как один из самых серьезных критиков Авраама Линкольна нашего времени.

Тем не менее, «Со злым умыслом по отношению к некоторым» не лишен недостатков. Наиболее очевидным является то, что эта плотно написанная книга затрудняет чтение. Блэр глубоко погружается в юридическое мышление и политические маневры — до такой степени, что читателям иногда сложно сориентироваться, понять, какое отношение та или иная деталь имеет к главному пункту книги, или даже понять, в чем заключается главный смысл. Таким образом, «Со злым умыслом по отношению к некоторым» остается работа, представляющая наибольшую ценность для довольно специфического круга ученых, ищущих единственное место, где можно найти большое количество информации о том, как федеральное правительство относилось к обвинениям в государственной измене во время и после войны. Этот том не очень подходит для случайного читателя или студента. Второй недостаток заключается в том, что Блер никогда не затрагивает вопрос, который висит над книгой: были ли оправданы действия Союза в отношении государственной измены? Блэр убедительно доказывает, что права личности регулярно попирались, но можно ли это было оправдать, учитывая кризис, с которым столкнулась нация? Короче говоря, как Блэр оценивает это заявление, написанное Линкольном за год до окончания войны: «Можно ли было потерять нацию и при этом сохранить конституцию? По общему закону жизнь и здоровье должны быть защищены; однако часто приходится ампутировать конечность, чтобы спасти жизнь; но жизнь никогда не дается мудро, чтобы спасти конечность. Я чувствовал, что меры, в противном случае неконституционные, могут стать законными, если станут необходимыми для сохранения конституции через сохранение нации».0003

1. Авраам Линкольн Альберту Г. Ходжесу, 4 апреля 1864 г., Рой П. Баслер и др. , Ред., Собрание сочинений Авраама Линкольна, 9 томов. (Нью-Брансуик, Нью-Джерси: издательство Rutgers University Press, 1953–1955), 7:281.

Так что же такое измена? – The Morning Call

Слухи о государственной измене превратились в смелые обвинения по мере того, как расследование вмешательства России в президентские выборы 2016 года превращается из закипания в бурю.

Однако значение измены всегда было трудно определить, отчасти потому, что оно находится в двух разных сферах: закон, с одной стороны, и риторическая жизнь нашей демократической республики, с другой.

Сначала на ум приходит юридическое значение измены. В Конституции США есть только один уголовный закон — статья о государственной измене. Всего три предложения, это один из самых сложных законов в западной юриспруденции. В 1807 году великий председатель Верховного суда Джон Маршалл написал 25 000 слов, пытаясь понять смысл одного предложения пункта о государственной измене в деле Аарона Берра. В 1945 году судья Роберт Джексон пришел к выводу, что кажущаяся ясность и простота пункта о государственной измене оказались иллюзорными, когда они применялись на практике.

Предательство включено в Конституцию по уважительной причине: верность является необходимым предварительным условием правительства, а закон о государственной измене является одним из способов определить гражданский долг лояльности.

В то же время в демократической республике, которая зависит от разногласий и энергичных дебатов, ограничительный характер нашего закона о государственной измене защищает лояльную оппозицию. Поэтому, когда политические кандидаты в 21 веке заявляют, что политика друг друга является предательской, мы знаем, что никто не пойдет на виселицу.

На самом деле, на протяжении всей американской истории обвинения в измене были гораздо более распространены как политическая риторика, чем как вопросы права. Типичным актом измены была попытка Бенедикта Арнольда передать Вест-Пойнт британцам в 1780 году. Арнольд избежал плена, но его соотечественники пообещали, что потомство навсегда осудит его предательство.

Характерно, что за несколько месяцев до начала гражданской войны в 1860 году журнал Harper’s Weekly поместил на всю страницу иллюстрацию Арнольда, встречающего своего британского связного в дикой местности, со змеей, слушающей с ветки над головой — вся сцена очевидна. ссылка на Эдемский сад. В истории создания Америки предательство Арнольда стало первородным грехом.

Когда Джордж Вашингтон узнал об измене Арнольда, он спросил: «Кому мы теперь можем доверять?»

Этот простой вопрос раскрывает суть вопроса: жизненная сила американского демократического эксперимента — доверие. Лояльность и преданность являются проявлениями доверия, добродетели, которую Джон Локк выделял на каждом этапе конституционного правления. Общество, которое зависит от доверия, естественно, будет бояться предательства и потребует понимания измены.

С точки зрения закона государственная измена устарела. Сегодня действия, которые можно было бы считать изменой, могут преследоваться по целому ряду законов, определяющих явные действия и точные стандарты доказательств. С другой стороны, конституционный закон о государственной измене непомерно сложен и призван носить ограничительный характер.

Ограничения на судебное преследование за государственную измену, однако, не были основной причиной включения закона о государственной измене в Конституцию. Эволюция англо-американского права уже позаботилась об этом, начиная с 14 века и внося различные коррективы в последующие столетия.

Закон о государственной измене является частью нашего учредительного документа, потому что он устанавливает верность и преданность, без которых политическое общество не могло бы существовать. Закон о государственной измене берет абстрактные понятия политических обязательств и превращает их в конкретные действия, определяющие существенный элемент гражданства.

Когда в сентябре 1787 года создатели Конституции завершили работу над Конституцией, в известной истории рассказывается о женщине, которая подошла к Бенджамину Франклину, когда он выходил из Зала Независимости, и спросила его: «Доктор Франклин. Франклин, какое правительство вы нам дали? На что Франклин ответил: «Республику, если вы сможете ее сохранить».

Таким образом, Франклин определил моральную ответственность, которая является неотъемлемым правом каждого американского гражданина, которая заключается в том, чтобы «сохранить ее» — сохранить эту республику, приложить некоторые вдумчивые усилия для поддержания этого хрупкого эксперимента в демократии.

Мы называем это предательством, когда такие усилия предаются. При всей своей преувеличенности и подстрекательской окраске разговоры об измене — это, прежде всего, риторическая стенография, вызывающая в воображении глубоко укоренившиеся чувства лояльности, национальной идентичности и доверия. Исторически сложилось так, что когда американцы говорят о государственной измене, они делают это не столько для того, чтобы определить элементы закона, сколько для того, чтобы выразить озабоченность абстрактными понятиями верности и политических обязательств, которые они признают глубокой американской традицией.